Ты рождена, о скромная Мария,
Чтоб изумлять адамовых детей,
Чтоб властвовать над легкими сердцами,
Улыбкою блаженство им дарить,
Сводить с ума двумя-тремя словами,
По прихоти — любить и не любить…
Неточные совпадения
Он слушал Ленского с
улыбкой.
Поэта пылкий разговор,
И ум, еще в сужденьях зыбкой,
И вечно вдохновенный взор, —
Онегину всё было ново;
Он охладительное слово
В устах старался удержать
И думал: глупо мне мешать
Его минутному
блаженству;
И без меня пора придет,
Пускай покамест он живет
Да верит мира совершенству;
Простим горячке юных лет
И юный жар и юный бред.
Нет, поминутно видеть вас,
Повсюду следовать за вами,
Улыбку уст, движенье глаз
Ловить влюбленными глазами,
Внимать вам долго, понимать
Душой все ваше совершенство,
Пред вами в муках замирать,
Бледнеть и гаснуть… вот
блаженство!
— Какими таинственными ходами провели меня! — говорил он с
улыбкою и как бы заранее уже предчувствуя ожидающее его
блаженство.
Захария с
улыбкой духовного
блаженства взглянул на небо и осенил лицо Савелия крестом.
Но если он
Вас любит, если в вас потерянный свой сон
Он отыскал — и за
улыбку вашу, слово,
Не пожалеет ничего земного!
Но если сами вы когда-нибудь
Ему решились намекнуть
О будущем
блаженстве — если сами
Не узнаны, под маскою, его
Ласкали вы любви словами…
О! но поймите же.
Сестрица отмеривает на мизинце самую крохотную частицу и как-то так загадочно улыбается, что нельзя даже определить, что в этой
улыбке играет главную роль:
блаженство или злорадство.
Друг мой! впервые существо земное так называло Вадима; он не мог разом обнять всё это
блаженство; как безумный схватил он себя за голову, чтобы увериться в том, что это не обман сновидения;
улыбка остановилась на устах его — и душа его, обогащенная целым чувством, сделалась подобна временщику, который, получив миллион и не умея употребить его, прячет в железный сундук и стережет свое сокровище до конца за жизни.
Да будет ясно твое небо, да будет светла и безмятежна милая
улыбка твоя, да будешь ты благословенна за минуту
блаженства и счастия, которое ты дала другому, одинокому, благодарному сердцу!
Таким торжественным спокойствием сияло лицо ее, таким обетованием нескончаемого
блаженства теплилась ее
улыбка, с таким сочувствием, с таким младенческим увлечением преклонилась она на плечо его, что стон вырвался из его обессиленной груди от радости.
Волны морские разбиваются об утес, но о волны ее кудрей, наоборот, разобьется и разлетится в прах любой камень… Нужно быть бесчувственным балбесом, чтобы устоять против ее
улыбки, против неги, которою так и дышит ее миниатюрный, словно выточенный бюстик. Ах, какою надо быть деревянной скотиной, чтобы не чувствовать себя на верху
блаженства, когда она говорит, смеется, показывает свои ослепительно белые зубки!
Иногда голова ближе наклонялась к скрипке, глаза закрывались, и полузакрытое волосами лицо освещалось
улыбкой кроткого
блаженства.
Вечер первого признания восстает ярко в его памяти. Как живая, сидит она около него, вот наклоняется ближе, ближе — он переживает ощущение первого поцелуя.
Улыбка неизъяснимого
блаженства появляется на измученном лице.