Неточные совпадения
— Да, sa compagne [его спутница] позвала меня, и я постаралась
успокоить его: он очень болен и недоволен был доктором. А я имею привычку ходить зa этими
больными.
Кто же будет старичьи работы исполнять?» Отец отвечал, что не все же старики хворы, что
больных надо поберечь и
успокоить, что они на свой век уже поработали.
Один механизм письма чего стоит: он
успокоит, расхолодит, расшевелит во мне прежние авторские привычки, обратит мои воспоминания и
больные мечты в дело, в занятие…
Но когда она пришла в маленькую, чистую и светлую комнату больницы и увидала, что Егор, сидя на койке в белой груде подушек, хрипло хохочет, — это сразу
успокоило ее. Она, улыбаясь, встала в дверях и слушала, как
больной говорит доктору...
Та никак не могла ее
успокоить и, чуть лишь стало светать, побежала за самой Ариной Прохоровной, уверив
больную, что та знает, где ее муж и когда он воротится.
Это ее
успокоило, она уснула, но утром опять уже не было ни да, ни нет, и она думала о том, что может теперь, если захочет, переменить свою жизнь. Мысли утомили ее, она изнемогала и чувствовала себя
больной, но все же в начале двенадцатого часа оделась и пошла проведать Нину Федоровну. Ей хотелось увидеть Лаптева: быть может, теперь он покажется ей лучше; быть может, она ошибалась до сих пор…
— Николай, ты поедешь с барином,
успокаивай его и береги, — начала
больная.
Это, с одной стороны,
успокоило родных
больного, что Николай Федорович не будет на седьмой версте заброшен, как все прочие, которые имели несчастие туда попадать, а с другой стороны — создало находчивому доктору совершенно непредвиденное и очень тяжелое и неприятное положение, которого он не желал.
Доктор уверял
больного, что он выздоровеет, и это на время
успокоило Кольцова.
Я просидел у
больного с полчаса, утешая и
успокаивая его жену. Комната была убогая, но все в ней говорило о запросах хозяина. В углу лежала груда газет, на комоде и на швейной машине были книги, и на их корешках я прочел некоторые дорогие, близкие имена.
Генеральша
успокоила, как умела,
больную и весь день не выходила из ее комнаты. Наступил вечер. Утомленная Александра Ивановна легла в постель и уснула. Вдруг ее кто-то толкнул. Она пробудилась и, к удивлению, увидела Ларису, которая стояла пред нею бледная, слабая, едва держась на ногах.
Он
успокаивал меня как умел, этот глухо кашляющий и поминутно хватающийся за грудь
больной мальчик. Он забывал свои страданья, стараясь умиротворить злое сердечко большой девочки. А между тем предсмертные тени уже ложились вокруг его глаз, ставших больше и глубже, благодаря худобе и бледности истощенного личика. Он раздавал свои платья и воротнички прислуге и на вопрос бабушки: зачем он это делает? — заявил убежденно...
Прибывший из Тамбова доктор, которого князь тотчас же отвез в Зиновьево, осмотрев
больную, хотя и
успокоил Сергея Сергеевича за исход нервного потрясения, но был так сосредоточенно глубокомыслен по выходе из комнаты
больной, что его успокоительные речи теряли, по крайней мере, половину своего значения. Кроме того, этот жрец медицинской науки, безусловно, запретил говорить с княжной о чем-нибудь таком, что может ее взволновать.
Больной почти не приходил в себя. Страшный жар не покидал его. Он бредил с открытыми глазами, и только прикосновение крошечной ручки Анжелики к его горячему лбу
успокаивало его.
Увидев, что его позвали к безнадежной
больной, он все-таки
успокоил и ее, и окружающих и в тот же день принес им самим составленную успокоительную микстуру.
Во время одного из таких восклицаний
больной, сжимавших мучительною жалостью сердце Якова Потаповича, в его голове блеснула мысль во что бы то ни стало
успокоить княжну, разузнав о судьбе князя Воротынского через единственного знакомого ему близкого ко двору человека — его бывшего учителя, Елисея Бомелия.
Ему захотелось даже
успокоить доктора насчет того, как Вера Ивановна теперь питается у него. Он оставлял ее и обедать. Левонтий нашел старика-повара, ходившего к нему в богадельню, умеющего отлично готовить для
больных; но Вера Ивановна получала полный обед.
Лечит его другой доктор, Павел Степанович. Он знает его только по имени и отчеству; узнать фамилию не полюбопытствовал. Павел Степанович ладит с ним. У него добродушное, улыбающееся лицо коренного москвича, веселые глаза, ласковая речь, в манерах мягкость и порядочность. Он умеет
успокоить и лечит, не кидаясь из стороны в сторону, любит объяснять ход болезни, но делает это так, чтобы
больной, слушая такие объяснения, не смущался, а набирался бодрости духа.
Во-вторых, вскоре овдовев, он не выл и не брал себе молодой наймычки; в-третьих, когда несколько женщин пришли ему сказать, что идут по обету в Киев, то он советовал заменить их поход обетом послужить
больным и бедным, а прежде всего
успокоить семью заботами о доброй жизни; а что касается данного обета, — он оказал неслыханную дерзость — вызвался разрешить его и взять ответ на себя.