Неточные совпадения
Решив, что всё существующее зло происходит от необразованности народа, он,
выйдя из университета, сошелся с народниками, поступил в село учителем и смело проповедывал и
ученикам и крестьянам всё то, что считал справедливым, и отрицал то, что считал ложным.
— Она у Фильда [Знаменитый в то время композитор-пианист, родом англичанин, поселившийся и состарившийся в Москве. Под конец жизни он давал уроки только у себя на дому и одинаково к
ученикам и ученицам
выходил в халате.] уроки берет. Дорогонек этот Фильд, по золотенькому за час платим, но за то… Да вы охотник до музыки?
Немало
вышло из
учеников С. И. Грибкова хороших художников. Время от времени он их развлекал, устраивал по праздникам вечеринки, где водка и пиво не допускались, а только чай, пряники, орехи и танцы под гитару и гармонию. Он сам на таких пирушках до поздней ночи сидел в кресле и радовался, как гуляет молодежь.
С семи часов вечера
выходить из квартир тоже воспрещалось, и с закатом солнца маленький городишко с его улицами и переулками превращался для
учеников в ряд засад, западней, внезапных нападений и более или менее искусных отступлений.
Через несколько дней из округа пришла телеграмма: немедленно устранить Кранца от преподавания. В большую перемену немец
вышел из гимназии, чтобы более туда не возвращаться. Зеленый и злой, он быстро шел по улице, не глядя по сторонам, весь поглощенный злобными мыслями, а за ним шла гурьба
учеников, точно стая собачонок за затравленным, но все еще опасным волком.
Но меня уже ждал законоучитель. Он отпустил одного исповедника и смотрел на кучку старших
учеников, которые как-то сжимались под его взглядом. Никто не выступал. Глаза его остановились на мне; я
вышел из ряда…
«Темного» карцера не было, никто нас туда не отводил, и мы проводили время просто где-нибудь в пустом классе. Это было очень удобно, особенно для невыучивших урока, но пользовались этим редко: так жутко было ощущение этой минуты… Того же результата, впрочем, можно было добиться иначе: стоило раскрыть ножик и начать чистить ногти. Самаревич принимался, как тощий ветряк на порывистом ветре, махать руками, называл
ученика негодяем и
высылал из класса.
После уроков, когда масса
учеников быстро схлынула, в опустевшем и жутко затихшем коридоре осталась только угрюмая кучка обреченных.
Вышел Журавский с ведомостью в руках, Мина своей развалистой походкой последовал за ним. Увидев меня, Журавский остановился.
Так он вошел в дом, где остановился генерал — губернатор. Минуты через три он
вышел оттуда в сопровождении помощника исправника, который почтительно забегал перед ним сбоку, держа в руке свою фуражку, и оба пошли к каталажке. Помощник исправника открыл дверь, и директор вошел к
ученику. Вслед за тем прибежал гимназический врач в сопровождении Дитяткевича, и другой надзиратель провел заплаканную и испуганную сестру Савицкого…
Иван воспитывался не дома, а у богатой старой тетки, княжны Кубенской: она назначила его своим наследником (без этого отец бы его не отпустил); одевала его, как куклу, нанимала ему всякого рода учителей, приставила к нему гувернера, француза, бывшего аббата,
ученика Жан-Жака Руссо, некоего m-r Courtin de Vaucelles, ловкого и тонкого проныру, самую, как она выражалась, fine fleur [Самый цвет (фр.).] эмиграции, — и кончила тем, что чуть не семидесяти лет
вышла замуж за этого финь-флёра: перевела на его имя все свое состояние и вскоре потом, разрумяненная, раздушенная амброй a la Richelieu, [На манер Ришелье (фр.).] окруженная арапчонками, тонконогими собачками и крикливыми попугаями, умерла на шелковом кривом диванчике времен Людовика XV, с эмалевой табакеркой работы Петито в руках, — и умерла, оставленная мужем: вкрадчивый господин Куртен предпочел удалиться в Париж с ее деньгами.
Тот же самый красивый помощник, на которого пани Вибель пристально глядела, когда он приготовлял для Аггея Никитича папье-фаяр в первое посещение того аптеки, вдруг вздумал каждое послеобеда тоже
выходить в сад и собирать с помощью аптекарского
ученика разные лекарственные растения, обильно насаженные предусмотрительным Вибелем в своем собственном саду, и, собирая эти растения, помощник по преимуществу старался быть около беседки, так что моим влюбленным почти слова откровенного нельзя было произнесть друг с другом.
Наступил июнь и время экзаменов. Я был отличным
учеником во всех средних классах, которые посещал, но как в некоторые я совсем не ходил, то и награждения никакого не получил; это не помешало мне перейти в высшие классы. Только девять
учеников, кончив курс,
вышли из гимназии, а все остальные остались в высшем классе на другой год.
Вероятно, „Бедная Лиза“, „Наталья, боярская дочь“ и драматический отрывок „Софья“ не
выходят у тебя в классе из рук?» Ибрагимов обиделся и возразил, «что он хорошо понимает, что эти пиесы, несмотря на их прелесть, не приличны для
учеников».
Как скоро ястреб усядется на руке, то надобно стоять смирно и оставаться с полчаса в том же темном месте; потом растворить двери, отчего сделается светлее, и ястреб непременно станет слетать с руки; когда же он успокоится, охотник потихоньку
выходит на вольный воздух и ходит с своим
учеником по местам уединенным и открытым.
У моего мольберта всегда толпа; я — очень способный
ученик академии и подаю огромные надежды сделаться одним из «наших корифеев», по счастливому выражению известного художественного критика г. В. С., который уже давно сказал, что «из Рябинина
выйдет толк».
Тринадцати лет он был отдан в университетский пансион и через четыре года
вышел из него вторым
учеником десятого класса.
Чрез несколько минут
вышел мой
ученик.
Все хвалили Иуду, все признавали, что он победитель, все дружелюбно болтали с ним, но Иисус, — но Иисус и на этот раз не захотел похвалить Иуду. Молча шел он впереди, покусывая сорванную травинку, и понемногу один за другим переставали смеяться
ученики и переходили к Иисусу. И в скором времени опять
вышло так, что все они тесною кучкою шли впереди, а Иуда — Иуда-победитель — Иуда сильный — один плелся сзади, глотая пыль.
И
вышел. Пораженные дерзкой выходкой,
ученики молчали, и только Петр, вдруг вспомнив что-то, шепнул Фоме неожиданно тихим голосом...
Иуда
вышел. Потом вернулся. Иисус говорил, и в молчании слушали его речь
ученики. Неподвижно, как изваяние, сидела у ног его Мария и, закинув голову, смотрела в его лицо. Иоанн, придвинувшись близко, старался сделать так, чтобы рука его коснулась одежды учителя, но не обеспокоила его. Коснулся — и замер. И громко и сильно дышал Петр, вторя дыханием своим речи Иисуса.
Он думал о том, как он будет с первых классов гимназии угадывать «искру Божию» в мальчиках; как будет поддерживать натуры, «стремящиеся сбросить с себя иго тьмы»; как под его надзором будут развиваться молодые, свежие силы, «чуждые житейской грязи»; как, наконец, из его
учеников со временем могут
выйти замечательные люди…
Сократ сам воздерживался от всего того, что едят не для утоления голода, а для вкуса, и уговаривал своих
учеников делать так же. Он говорил, что не только для тела, но и для души большой вред от лишней еды или питья, и советовал
выходить из-за стола, пока еще есть хочется. Он напоминал своим
ученикам сказку о мудром Улиссе: как волшебница Цирцея не могла заколдовать Улисса оттого только, что он не стал объедаться, а товарищей его, как только они набросились на ее сладкие кушанья, всех обратила в свиней.
Ученики и ученицы
выходили на подмостки и исполняли отдельные места из трагедий и комедий «классического» репертуара — и только.
Лично я познакомился с ним впервые на каком-то масленичном пикнике по подписке в заведении Излера. Он оказался добродушным малым, не без начитанности, с высокими идеалами по части театра и литературы. Как товарища — его любили. Для меня он был типичным представителем николаевской эпохи, когда известные
ученики Театрального училища
выходили оттуда с искренней любовью к"просвещению"и сами себя развивали впоследствии.
Ученики, с ранцами на плечах,
выходили из класса.
Я изумился: был я первый
ученик и совершенно не привык, чтоб меня тревожили по пустякам.
Вышел к доске.
Пока мы делали экзаменационную работу, дежурный учитель расхаживал по залу; если
ученику нужно было «
выйти», его сопровождал надзиратель.
Егор Егорович позвал
ученика, приказал ему побыть в аптеке, пока он вернется, надел тулупчик и шапку и
вышел вслед за Агафонихой.
Правда,
выходили из училища
ученики и с отличными познаниями, но это были редкие исключения, обязанные своим образованием необыкновенным природным способностям и горячей любви к науке.
Первыми застрельщиками в передовой нашей цепи
выйдут ученики Горыгорецкого земледельческого института, основанного недогадливыми москалями на свою голову в сердце Белоруссии.
— Не говорите все вдруг. А пусть отвечает тот, кого я буду спрашивать. Кто заведует блудом,
выходи и расскажи, как ты делаешь это теперь с
учениками того, кто запретил переменять жен и сказал, что не должно глядеть на женщину с похотью. Кто заведует блудом?
Но Христос знал, что он хотел сделать (как и сказано в Евангелии), он велел всем сесть кру́гом [Ударение Толстого.] и научил
учеников предлагать другим то, что у них было, и говорить другим, чтобы они делали то же. И тогда
вышло то, что когда все те, у которых были запасы, сделали то же, что
ученики Христа, т. е. свое предлагали другим, то все ели в меру, и когда обошли круг, то досталось и тем, которые не ели сначала. И все насытились, и осталось еще много хлеба, так много, что собрали 12 корзин.