Неточные совпадения
Старче всё тихонько
богу плачется,
Просит
у Бога людям
помощи,
У Преславной Богородицы радости,
А Иван-от Воин стоит около,
Меч его давно в пыль рассыпался,
Кованы доспехи съела ржавчина,
Добрая одежа поистлела вся,
Зиму и лето гол стоит Иван,
Зной его сушит — не высушит,
Гнус ему кровь точит — не выточит,
Волки, медведи — не трогают,
Вьюги да морозы — не для него,
Сам-от он не в силе с места двинуться,
Ни руки поднять и ни слова сказать,
Это, вишь, ему в наказанье дано...
Я божию матерь на
помощь звала,
Совета просила
у бога,
Я думать училась: отец приказал
Подумать… нелегкое дело!
Это чувство было и
у смертельно раненого солдата, лежащего между пятьюстами такими же ранеными на каменном полу Павловской набережной и просящего
Бога о смерти, и
у ополченца, из последних сил втиснувшегося в плотную толпу, чтобы дать дорогу верхом проезжающему генералу, и
у генерала, твердо распоряжающегося переправой и удерживающего торопливость солдат, и
у матроса, попавшего в движущийся батальон, до лишения дыхания сдавленного колеблющеюся толпой, и
у раненого офицера, которого на носилках несли четыре солдата и, остановленные спершимся народом, положили наземь
у Николаевской батареи, и
у артиллериста, 16 лет служившего при своем орудии и, по непонятному для него приказанию начальства, сталкивающего орудие с
помощью товарищей с крутого берега в бухту, и
у флотских, только-что выбивших закладки в кораблях и, бойко гребя, на баркасах отплывающих от них.
— Спасибо вам!
У вас я душу облегчил… ей-богу! Вы мне даёте
помощь на всю жизнь! Теперь я пойду! Теперь я знаю, как жить!
На другой день это было исполнено: княжна с матерью была
у Хотетовой, и визит обошелся благополучно, если не считать, что на ежечасные повторения Хотетовой княжне совета «помнить
бога и молиться ему» бабушка добавляла свои советы любить ближнего, быть готовым на
помощь всякому требующему
помощи, не гордиться, не чваниться, не превозноситься в благоприятных обстоятельствах и не падать духом в противных.
Правда, что Петр Иванович Дракин добился своего, но для чего добился он и сам этого объяснить не может. Единственный ясный результат его скитаний по преисподним и райским обителям заключается в том, что он поставил на своем и доказал"молодым людям"(увы! как обрюзгли и постарели с тех пор эти"молодые люди"!), что выражение"
бог подаст!"в применении к нему, по малой мере, опрометчиво. Что он пристроится, ежели на то пошло, пристроится сам своими средствами, и
у них,"молодых людей", не попросит
помощи…
—
Бог в
помощь! желаю здравствовать! — произнес Иван Иванович, поклонившись на все стороны, с свойственною ему одному приятностию. Боже мой, как он умел обворожить всех своим обращением! Тонкости такой я нигде не видывал. Он знал очень хорошо сам свое достоинство и потому на всеобщее почтение смотрел, как на должное. Судья сам подал стул Ивану Ивановичу, нос его потянул с верхней губы весь табак, что всегда было
у него знаком большого удовольствия.
Себя забудь и дел своих не делай!
Проси
у Бога разума и слова,
Сухим очам проси источник слез!
На улицу, на площадь, на базары,
Где есть народ, туда и ты иди!
Высокая апостольская доля —
Будить от сна своих уснувших братий
И Божьим словом зажигать сердца!
Когда увидишь, что сердца и народе
Затеплятся, как свечи пред иконой,
Тогда сбирать казну на
помощь ратным!
Сбирать людей на выручку Москвы!
— Батюшка-доктор, все соромилась девка, — вздохнула старуха. — Месяц целый хворает, — думала,
бог даст, пройдет: сначала вот какой всего желвачок был… Говорила я ей: «Танюша, вон
у нас доктор теперь живет, все за него
бога молят, за
помощь его, — сходи к нему». — «Мне, — говорит, — мама, стыдно…» Известно, девичье дело, глупое… Вот и долежалась!
— Нет, уж как вы хотите, Герасим Силыч, а скоро я вас отсюда не выпущу, — говорил Чапурин. — Завтра,
Бог даст, сундук будем вскрывать, посторонний человек при таких делах лишним не бывает. Так вы уж, пожалуйста, побудьте здесь. А потом
у Авдотьи Марковны и
у меня будет до вас просьбица — окажите
помощь бедной безродной сиротке.
Еще в глубине язычества, знавшего лишь
богов природных и не знавшего
Бога сверхприродного, люди искали
помощи и излечения
у тотема,
у знахаря и мага,
у царя-бога или полубога.
— По законам? по законам? (Фриц с горькою усмешкою покачал головой.) Разве адским! Вы, племянник его, ничего не знаете; я, конюх баронессы Зегевольд, знаю все, и все так верно, как свят
Бог!
У вас отнято имение;
у вас отнимают ту, которую вы любите: то и другое будет ваше с
помощью Вышнего.
«Нет, я не могу решиться на это… Будь, что будет… Быть может, Зина останется мне верной женой… Быть может, я сумею ее привязать настолько, что гнусные расчеты сластолюбцев не оправдаются… Государыня не оставит ее без награды…
У меня теперь, благодаря широкой
помощи иезуитской кассы, есть средства к жизни… Я занимаю положение… получаю хорошее содержание…
бог с ней, с Иреной, и с ее деньгами…»
Призвав
Бога в
помощь, размыслив зрело о предмете, столь близком к нашему сердцу и столь важном для государства, и находя, что существующие постановления о порядке наследования престола,
у имеющих на него право, не отъемлют свободы отрешить от сего права в таких обстоятельствах, когда за сим не предстоит никакого затруднения в дальнейшем наследовании престола, — с согласия августейшей родительницы нашей, по дошедшему до нас наследственно верховному праву главы императорской фамилии, и по врученной нам от
Бога самодержавной власти, мы определили: во-первых — свободному отречению первого брата нашего, цесаревича и великого князя Константина Павловича от права на всероссийский престол быть твердым и неизменным; акт же сего отречения, ради достоверной известности, хранить в московском Большой Успенском соборе и в трех высших правительственных местах Империи нашей: в святейшем синоде, государственном совете и правительствующем сенате; во-вторых — вследствие того, на точном основании акта о наследовании Престола, наследником нашим быть второму брату нашему, великому князю Николаю Павловичу.
По силе
помощь ему подадим: барский, так выкупим; вольный, рекрутску квитанцию выправим — станет он
у нас старцев покоить да
бога молить об отпущеньи наших согрешений…
Но тут всегда приходит нежданная
помощь: откуда-то кто-то возьмется и покажет «где
бог»… и тогда сейчас же опять обозришься, всех своих тогда чувствуешь в собственном сердце, и ни с одним из них уже не боишься расстаться, потому что «
у всех напоенных одним духом должно быть одно разумение жизни».