Итак, изречение: «не пойман — не вор», как замена гражданского кодекса, и
французская болезнь, как замена кодекса нравственного… ужели это и есть та таинственная подоплека, то искомое «новое слово», по поводу которых в свое время было писано и читано столько умильных речей? Где же основы и краеугольные камни? Ужели они сосланы на огород и стоят там в виде пугал… для «дураков»?
— Мёртвое, которым покойника обмывают, — объяснил он. — Оно, видите, вредное, его надо на четыре ветра выбрасывать. А Быстрецовы — не выбросили, и жена его, видно, умылась мылом этим и пошла вся нарывами, — извините,
французской болезнью. Он её бить, — муж-то, — а она красивая, молодая такая…
— Ай, молодка! — кричит он. — Это не мозоль у тебя, а пожалуй,
французская болезнь! Это, православные, заразная болезнь, целые семьи погибают от неё, прилипчива она!
— И вот, сударыни мои, говорит он ему, начальнику-то: эдак вы меня, ваше благородие, ничему доброму не научите, — а у самого кровь-то из носа в два ручья так и хлещет, так и льёт — с того времени и курнос он, а вовсе не от
французской болезни.
— Послушай! Да какой же еще больше розни, чем та, которая, по твоим же словам, теперь идет! Ни собственности, ни нравственности.
Французская болезнь… чего хуже!
Неточные совпадения
Калинович отвечал тоже по-французски, что он слышал о
болезни генеральши и потому не смел беспокоить. Князь и Полина переглянулись: им обоим понравилась ловко составленная молодым смотрителем
французская фраза. Старуха продолжала хлопать глазами, переводя их без всякого выражения с дочери на князя, с князя на Калиновича.
Вильна была наполнена русскими офицерами; один лечился от ран, другой от
болезни, третий ни от чего не лечился; но так как неприятельская армия существовала в одних только
французских бюллетенях и первая кампания казалась совершенно конченою, то русские офицеры не слишком торопились догонять свои полки, из которых многие, перейдя за границу, формировались и поджидали спокойно свои резервы.
Он был человек еще не старых лет, был немного педант в своем ремесле, то есть любил потолковать о
болезнях и о способах своего лечения, выражаясь по преимуществу на
французском языке, с которым, впрочем, был не слишком знаком.
— Не знал, душечка, будь я бестия, если знал! Да и от кого же мне знать
французские названия
болезням? — Тут принялся я расспрашивать, какого свойства и комплекции эта
болезнь.
Полицеймейстер поднял тревогу, а губернаторша настояла, чтобы Петр Ильич в тот же день отправил заявление в Петербург о
болезни, сама съездила к своей портнихе и, кроме того, от себя послала сыну
французское письмо, полное ужасов.