Неточные совпадения
Как ни старался Левин преодолеть себя, он был мрачен и молчалив. Ему нужно было сделать один вопрос Степану Аркадьичу, но он не мог решиться и не находил ни формы, ни времени, как и когда его сделать. Степан Аркадьич уже
сошел к себе вниз, разделся, опять умылся, облекся
в гофрированную ночную
рубашку и лег, а Левин все медлил у него
в комнате, говоря о разных пустяках и не будучи
в силах спросить, что хотел.
Сама она несколько раз
ходила в свой нумер, не обращая внимания на проходивших ей навстречу господ, доставала и приносила простыни, наволочки, полотенцы,
рубашки.
Он утверждал, что и чистоплотность у него содержится по тех пор, покуда он еще носит
рубашку и зипун, и что, как только заберется
в немецкий сертук — и
рубашки не переменяет, и
в баню не
ходит, и спит
в сертуке, и заведутся у него под сертуком и клопы, и блохи, и черт знает что.
— Как ты иногда резко отзываешься о людях, Андрей, так Бог тебя знает. А ведь это хороший человек: только что не
в голландских
рубашках ходит…
А у дядюшки-опекуна там,
в новом имении, я чаю, мужики
в смазных сапогах
ходят да
в красных
рубашках; избы
в два этажа…
Между тем ночь
сошла быстро и незаметно. Мы вошли
в гостиную, маленькую, бедно убранную, с портретами королевы Виктории и принца Альберта
в парадном костюме ордена Подвязки. Тут же был и портрет хозяина: я узнал таким образом, который настоящий: это — небритый,
в рубашке и переднике; говорил
в нос, топал,
ходя, так, как будто хотел продавить пол. Едва мы уселись около круглого стола, как вбежал хозяин и объявил, что г-н Бен желает нас видеть.
На мосту,
в фуражке,
в матросской
рубашке, с ружьем на плече,
ходил часовой с английского парохода «Спартан».
На арене ничего еще не было. Там
ходил какой-то распорядитель из тагалов,
в розовой кисейной
рубашке, и собирал деньги на ставку и за пари. Я удивился, с какой небрежностью индийцы бросали пригоршни долларов, между которыми были и золотые дублоны. Распорядитель раскладывал деньги по кучкам на полу, на песке арены. На ней,
в одном углу, на корточках сидели тагалы с петухами, которым предстояло драться.
Тагалы нехороши собой: лица большею частью плоские, овальные, нос довольно широкий, глаза небольшие, цвет кожи не чисто смуглый. Они стригутся по-европейски, одеваются
в бумажные панталоны, сверху выпущена бумажная же
рубашка; у франтов кисейная с вышитою на европейский фасон манишкой.
В шляпах большое разнообразие: много соломенных, но еще больше европейских, шелковых, особенно серых. Метисы
ходят в таком же или уже совершенно
в европейском платье.
Ходила она всю жизнь, и летом и зимой, босая и
в одной посконной
рубашке.
— Раньше никакой люди первый зверя найти не могу. Постоянно моя первый его посмотри. Моя стреляй — всегда
в его
рубашке дырку делай. Моя пуля никогда
ходи нету. Теперь моя 58 лет. Глаз худой стал, посмотри не могу. Кабарга стреляй — не попал, дерево стреляй — тоже не попал. К китайцам
ходи не хочу — их работу моя понимай нету. Как теперь моя дальше живи?
Непринужденность, отсутствие всякой аффектации
в том, как он носит его, остановили салонные пересуды и тонкие насмешки. Вряд существует ли европеец, которому бы
сошла с рук красная
рубашка в дворцах и палатах Англии.
Он
проходит, посвистывая, между рядами баб, которые
в одних
рубашках, прилипших к потному телу, высоко вскидывают граблями.
— Нехорошо все
в рубашке ходить; вот и тело у тебя через прореху видно, — сказала она, — гости могут приехать — осудят, скажут: племянника родного
в посконной рубахе водят. А кроме того, и
в церковь
в праздник выйти… Все же
в казакинчике лучше.
В час, когда вечерняя заря тухнет, еще не являются звезды, не горит месяц, а уже страшно
ходить в лесу: по деревьям царапаются и хватаются за сучья некрещеные дети, рыдают, хохочут, катятся клубом по дорогам и
в широкой крапиве; из днепровских волн выбегают вереницами погубившие свои души девы; волосы льются с зеленой головы на плечи, вода, звучно журча, бежит с длинных волос на землю, и дева светится сквозь воду, как будто бы сквозь стеклянную
рубашку; уста чудно усмехаются, щеки пылают, очи выманивают душу… она сгорела бы от любви, она зацеловала бы…
— Никогда не привозил. Я про нож этот только вот что могу тебе сказать, Лев Николаевич, — прибавил он, помолчав, — я его из запертого ящика ноне утром достал, потому что всё дело было утром,
в четвертом часу. Он у меня всё
в книге заложен лежал… И… и… и вот еще, что мне чудно: совсем нож как бы на полтора… али даже на два вершка
прошел… под самую левую грудь… а крови всего этак с пол-ложки столовой на
рубашку вытекло; больше не было…
Сноха Агафья тоже смущалась за свой деревенский синий «дубас» и простую холщовую
рубашку,
в каких на Ключевском
ходили только самые древние старухи.
— Да. Как женщины увидали, сичас вразброд. Банчик сичас ворота. Мы под ворота. Ну, опять нас загнали, — трясемся. «Чего, говорит, спужались?» Говорим: «Влашебник
ходит». Глядим, а она женскую
рубашку одевает
в предбаннике. Ну, барышня вышла. Вот греха-то набрались! Смерть. Ей-богу, смерть что было: стриженая, ловкая, как есть мужчина, Бертолева барышня называется.
Тут опять явились для меня новые, невиданные предметы: прежде всего кинулся мне
в глаза наряд чувашских женщин: они
ходят в белых
рубашках, вышитых красной шерстью, носят какие-то черные хвосты, а головы их и грудь увешаны серебряными, и крупными и самыми мелкими, деньгами: все это звенит и брякает на них при каждом движении.
Дворовые мальчики и девочки, несколько принаряженные, иные хоть тем, что были
в белых
рубашках, почище умыты и с приглаженными волосами, — все весело бегали и начали уже катать яйца, как вдруг общее внимание привлечено было двумя какими-то пешеходами, которые,
сойдя с Кудринской горы, шли вброд по воде, прямо через затопленную урему.
Проходить к ним надобно было через коридор и через девичью, битком набитую множеством горничных девушек и девчонок; их одежда поразила меня: одни были одеты
в полосущатые платья, другие
в телогрейки с юбками, а иные были просто
в одних
рубашках и юбках; все сидели за гребнями и пряли.
Садовник с ножницами
ходил около помятых вчерашним ветром кустов сирени и отрезывал сломанные ветви; около куртин, ползая по мокрой траве, копались два мальчика
в ситцевых
рубашках, подвязывавшие подмятые цветы к новым палочкам.
Он
прошел дальше и завернул за угол.
В глубине палисадника, у Назанского горел огонь. Одно из окон было раскрыто настежь. Сам Назанский, без сюртука,
в нижней
рубашке, расстегнутой у ворота,
ходил взад и вперед быстрыми шагами по комнате; его белая фигура и золотоволосая голова то мелькали
в просветах окон, то скрывались за простенками. Ромашов перелез через забор палисадника и окликнул его.
Формы правления — прекраснейшие, климат — хоть
в одной
рубашке ходи, табльдоты и рестораны — и того лучше.
С удивительным наслаждением Калугин почувствовал себя дома, вне опасности, и, надев ночную
рубашку, лежа
в постели уж рассказал Гальцину подробности дела, передавая их весьма естественно, — с той точки зрения, с которой подробности эти доказывали, что он, Калугин, весьма дельный и храбрый офицер, на что, мне кажется, излишне бы было намекать, потому что это все знали и не имели никакого права и повода сомневаться, исключая, может быть, покойника ротмистра Праскухина, который, несмотря на то, что, бывало, считал за счастие
ходить под руку с Калугиным, вчера только по секрету рассказывал одному приятелю, что Калугин очень хороший человек, но, между нами будь сказано, ужасно не любит
ходить на бастионы.
А теперь! голландская
рубашка уж торчит из-под драпового с широкими рукавами сюртука, 10-ти рублевая сигара
в руке, на столе 6-рублевый лафит, — всё это закупленное по невероятным ценам через квартермейстера
в Симферополе; — и
в глазах это выражение холодной гордости аристократа богатства, которое говорит вам: хотя я тебе и товарищ, потому что я полковой командир новой школы, но не забывай, что у тебя 60 рублей
в треть жалованья, а у меня десятки тысяч
проходят через руки, и поверь, что я знаю, как ты готов бы полжизни отдать за то только, чтобы быть на моем месте.
— Была, я, сударыня, нынешним летом у Егора Егорыча Марфина, — супруга у них теперича молодая, — им доложили обо мне, она позвала меня к себе
в комнату, напоила, накормила меня и говорит мне: «Вы бы, старушка,
в баню
сходили, и имеете ли вы
рубашку чистую?» — «Нету, говорю, сударыня, была у меня всего одна смена, да и ту своя же братья, богомолки, украли».
Разве кто другой оденет его хорошо, иногда даже
в красную
рубашку, и Сироткин, видимо, рад обновке:
ходит по казармам, себя показывает.
— У вас учительница одна
в красной
рубашке ходит.
Гостиница эта была надежда и отчаяние всех мелких гражданских чиновников
в NN, утешительница
в скорбях и место разгула
в радостях; направо от входа, вечно на одном месте, стоял бесстрастный хозяин за конторкой и перед ним его приказчик
в белой
рубашке, с окладистой бородой и с отчаянным пробором против левого глаза;
в этой конторке хоронилось,
в первые числа месяца, больше половины жалованья, полученного всеми столоначальниками, их помощниками и помощниками их помощников (секретари редко
ходили, по крайней мере, на свой счет; с секретарства у чиновников к страсти получать присовокупляется страсть хранить, — они делаются консерваторами).
Глеб был
в самом деле страшен
в эту минуту: серые сухие кудри его
ходили на макушке, как будто их раздувал ветер; зрачки его сверкали
в налитых кровью белках; ноздри и побелевшие губы судорожно вздрагивали; высокий лоб и щеки старика были покрыты бледно-зелеными полосами; грудь его колыхалась из-под
рубашки, как взволнованная река, разбивающая вешний лед.
И, придя домой, сей озлобленный человек начал совершать странные над собой вещи: во-первых, еще вечером он
сходил в баню, взял там ванну, выбрился, выстригся, потом, на другой день, едва только проснулся, как сейчас же принялся выбирать из своего небогатого запаса белья лучшую голландскую
рубашку, затем вытащил давным-давно не надеваемые им лаковые сапоги.
Саша неприятно улыбнулся и, ничего не ответив, заложил руки
в карманы и стал
ходить по комнате, то пропадая
в тени, то весь выходя на свет; и серая куртка была у него наверху расстегнута, открывая кусочек белой
рубашки — вольность, которой раньше он не позволял себе даже один. Елена Петровна и сама понимала, что говорит глупости, но уж очень ей обидно было за второй самовар; подобралась и, проведя рукой по гладким волосам, спокойно села на Сашин стул.
А относительно девичьих нарядов сказали, что девки на Гостомле «спокона века»
ходили в одних вышитых
рубашках и что это ничему не вредит; что умная девка и
в одной
рубашке будет девкою, а зрячая, во что ее ни одень, прогорит, духом.
Был Настин черед стряпаться, но она
ходила домой нижней дорогой, а не рубежом. На другое утро ребята, ведя раненько коней из ночного, видели, что Степан шел с рубежа домой, и спросили его: «Что, дядя Степан, рано поднялся?» Но Степан им ничего не отвечал и шибко шел своей дорогой.
Рубашка на нем была мокра от росы, а свита была связана кушаком. Он забыл ее развязать, дрожа целую ночь
в ожидании Насти.
Народ все строгий: наблюдают, как она сядет, да как
пройдет, как встанет; а у Катерины Львовны характер был пылкий, и, живя девушкой
в бедности, она привыкла к простоте и свободе: пробежать бы с ведрами на реку да покупаться бы
в рубашке под пристанью или обсыпать через калитку прохожего молодца подсолнечною лузгою; а тут все иначе.
Несколько рабочих
в синих пестрядевых рубахах,
в войлочных шляпах и больших кожаных передниках
прошли мимо меня; они как-то особенно мягко ступали
в своих «прядениках» [Пряденики — пеньковая обувь.]; у входа
в катальную, на низенькой деревянной скамейке, сидела кучка рабочих, вероятно, только что кончивших свою смену: раскрытые ворота
рубашек, покрытые потом и раскрасневшиеся лица, низко опущенные жилистые руки — все говорило, что они сейчас только вышли из «огненной работы».
Боровцов. Все носить стали, — вот они и
в цене. У меня старухи шьют, а я продаю; вот тоже
рубашки, ситцевые, холстинковые. Да шьют-то больно плохо, не видят старухи-то, и бродят, точно куры слепые; а
сходят с рук, ничего. Вот и ты бы шила, а мы бы продавать стали.
Где-то на Васильевском острове он отыскал своих земляков, «полтавских хлопцев», которые
ходили в вышитых
рубашках с ленточками вместо галстуков и
в широчайших шароварах, засунутых
в сапоги, курили люльки, причем демонстративно сплевывали на пол, через губу, говорили «эге ж» и «хиба» и презирали кацапов с их городской культурой.
Понятно, зачем деньги ему
в наличности нужны — году не
пройдет, оберет он ее до последней
рубашки, а там и пустит богачку по миру…
А Паранька меж тем с писарем заигрывала да заигрывала… И стало ей приходить
в голову: «А ведь не плохое дело
в писарихи попасть. Пила б я тогда чай до отвалу, самоваров по семи на день! Ела бы пряники да коврижки городецкие, сколь душа примет. Ежедень бы
ходила в ситцевых сарафанах, а по праздникам бы
в шелки наряжалась!.. Рубашки-то были бы у меня миткалевые, а передники, каких и на скитских белицах нет».
За день мы
прошли далеко и на бивак стали около первой развилки, которую удэхейцы называют «цзаво». Этим же именем они называют и речку, по которой можно выйти
в самые истоки реки Наргами (приток Буту). На этом биваке произошел курьезный случай. Вечером после ужина один из удэхейцев стал раздеваться, чтобы посмотреть, почему у него зудит плечо. Когда он снял нижнюю
рубашку, я увидел на груди у него медный крест и спросил...
Ясный августовский вечер смотрел
в окно, солнце красными лучами скользило по обоям. Степан сидел понурив голову, с вздрагивавшею от рыданий грудью. Узор его закапанной кровью
рубашки был мне так знаком! Серая истасканная штанина поднялась, из-под нее выглядывала голая нога
в стоптанном штиблете… Я вспомнил, как две недели назад этот самый Степан, весь забрызганный холерною рвотою, три часа подряд на весу продержал
в ванне умиравшего больного. А те боялись даже
пройти мимо барака…
Начальствующий политичный бывает всегда красноречив, грамотен,
ходит в розовой
рубашке, не ест из общего котла, курит иногда Мусатов табак, считает себя несравненно выше простого солдата и редко сам бывает столь хорошим солдатом, как начальствующие первого разряда.
Дома он по утрам принимал
в кабинете, окнами
в сад, заваленном книгами, рукописями и корректурами, с обширной коллекцией трубок на длинных чубуках. Он курил"Жуков", беспрестанно зажигал бумажку и закуривал,
ходил в затрапезном халате, с раскрытым воротом ночной
рубашки не особенной чистоты. Его старая подруга никогда не показывалась, и всякий бы счел его закоренелым холостяком.
Были чудаки, полоумные или юродивые, вроде Миши Бидарева, который
ходил по морозу босиком
в длинной
рубашке.
Заглянул… Эх, ты, господи! Все пропустил! Катя уже лежала
в постели, покрывшись одеялом, и читала. На ночном столике горела свеча. Я видел смуглые, нагие до плеч руки, видел, как
рубашка на груди выпукло поднималась. Горячо стучало
в висках, дыхание стало прерывистым… Не знаю, сколько времени
прошло. Катя приподнялась, потянулась к свече, я на миг увидел над кружевным вырезом
рубашки две белые выпуклости с тенью между ними, — и темнота все захлопнула.
Малый
в голубой
рубашке натянул на Пирожкова короткое, уже послужившее пальто и подал трость и шляпу. Иван Алексеич и зиму и лето
ходил в высокой цилиндрической шляпе, которую покупал всегда к Пасхе. Он пошел не спеша.
На столике-табурете, около письменного стола, допитый стакан чаю говорил о том, что Евлампий Григорьевич
в уборной, надевает чистую
рубашку после вторичного умывания. Запах сигары
ходил по кабинету, где стояла свежая температура, не больше тринадцати градусов.
Ходит он и ждет звонка. Из кабинета проведен воздушный звонок. Это не нравится Викентию: затрещит над самым ухом, так всего и передернет, да и стены портит.
В эту минуту, по его расчету, Евлампий Григорьевич выпил стакан чаю и надел чистую
рубашку, после чего он звонит, и платье, приготовленное
в туалетном кабинетике, где умывальник и прочее устройство, подает ему Викентий. Часто он позволяет себе сделать замечание: что было бы пристойнее надеть
в том или ином случае.