Неточные совпадения
Итак, отдавши нужные приказания еще с вечера, проснувшись поутру очень рано, вымывшись, вытершись с ног до головы мокрою губкой, что делалось только по воскресным дням, — а в тот день случись воскресенье, — выбрившись таким образом, что щеки сделались настоящий атлас в рассуждении гладкости и лоска, надевши фрак брусничного цвета с искрой и потом шинель
на больших
медведях, он
сошел с лестницы, поддерживаемый под руку то с одной, то с другой стороны трактирным слугою, и сел в бричку.
Чичиков еще раз взглянул
на него искоса, когда
проходили они столовую:
медведь! совершенный
медведь!
Было еще не поздно, только что зашло солнце и не погасли красноватые отсветы
на главах церквей. С севера надвигалась туча, был слышен гром, как будто по железным крышам домов мягкими лапами лениво
ходил медведь.
Потом смотритель рассказывал, что по дороге нигде нет ни волков, ни
медведей, а есть только якуты; «еще ушканов (зайцев) дивно», да по Охотскому тракту у него живут, в своей собственной юрте, две больные, пожилые дочери, обе девушки, что, «однако, — прибавил он, —
на Крестовскую станцию заходят и
медведи — и такое чудо, — говорил смотритель, —
ходят вместе со скотом и не давят его, а едят рыбу, которую достают из морды…» — «Из морды?» — спросил я. «Да, что ставят
на рыбу, по-вашему мережи».
О дичи я не спрашивал, водится ли она, потому что не
проходило ста шагов, чтоб из-под ног лошадей не выскочил то глухарь, то рябчик. Последние летали стаями по деревьям.
На озерах, в двадцати саженях, плескались утки. «А есть звери здесь?» — спросил я. «Никак нет-с, не слыхать: ушканов только много, да вот бурундучки еще». — «А
медведи, волки?..» — «И не видать совсем».
После чая Василий Назарыч
ходил с Нагибиным осматривать мельницу, которая была в полном ходу, и остался всем очень доволен. Когда он вернулся во флигелек, Веревкин был уже там. Он ползал по полу
на четвереньках, изображая
медведя, а Маня визжала и смеялась до слез. Веселый дядя понравился ей сразу, и она доверчиво шла к нему
на руки.
Проснулся я в 8 часов утра. По-прежнему моросило. Дерсу
ходил на разведку, но ничего не нашел. Животное, подходившее ночью к нашему биваку, после выстрела бросилось назад через реку. Если бы
на отмели был песок, можно было бы увидеть его следы. Теперь остались для нас только одни предположения. Если это был не лось, не изюбр и не
медведь, то, вероятно, тигр.
На рассвете раньше всех проснулся Дерсу. Затем встал я, а потом и другие. Солнце только что взошло и своими лучами едва озарило верхушки гор. Как раз против нашего бивака, в 200 шагах, бродил еще один
медведь. Он все время топтался
на одном месте. Вероятно, он долго еще
ходил бы здесь, если бы его не спугнул Мурзин. Казак взял винтовку и выстрелил.
На первый случай отряжу человек двадцать, так они и очистят воровскую рощу; народ не трусливый, каждый в одиночку
на медведя ходит, от разбойников не попятятся.
Дочка наша
На возрасте, без нянек обойдется.
Ни пешему, ни конному дороги
И следу нет в ее терём.
МедведиОвсянники и волки матерые
Кругом двора дозором
ходят; филин
На маковке сосны столетней ночью,
А днем глухарь вытягивают шеи,
Прохожего, захожего блюдут.
Он бы и
на дуэли застрелил противника, и
на медведя сходил бы, если бы только надо было, и от разбойника отбился бы в лесу — так же успешно и так же бесстрашно, как и Л—н, но зато уж безо всякого ощущения наслаждения, а единственно по неприятной необходимости, вяло, лениво, даже со скукой.
Ченцов в последнее время чрезвычайно пристрастился к ружейной охоте,
на которую
ходил один-одинешенек в сопровождении только своей лягавой собаки. Катрин несколько раз и со слезами
на глазах упрашивала его не делать этого, говоря, что она умирает со страху от мысли, что он по целым дням бродит в лесу, где может заблудиться или встретить
медведя, волка…
Мы продолжали жить в той же квартире с дедом и отцом, а
на лето опять уезжали в «Светелки», где я и дед пропадали
на охоте, где дичи всякой было невероятное количество, а подальше, к скитам,
медведи, как говорил дед, пешком
ходили. В «Светелках» у нас жил тогда и беглый матрос Китаев, мой воспитатель, знаменитый охотник, друг отца и деда с давних времен.
— Слышишь, брат Ладушкин? — сказал Буркин, — а с ним шутки-то плохие: ведь он один
на медведя ходит.
Повеселившись, все уселись за стол, и начался уже настоящий пир. Обед
прошел, как
на настоящих именинах, хотя дело и не обошлось без маленьких недоразумений.
Медведь по ошибке чуть не съел Зайчика вместо котлетки; Волчок чуть не подрался с Цыганом из-за Ложечки — последний хотел ее украсть и уже спрятал было к себе в карман. Петр Иваныч, известный забияка, успел поссориться с женой и поссорился из-за пустяков.
Дарья Никитична только опустила глаза. Плохо она верила теперь даже игумену Моисею: не умел он устрашить воеводу вовремя, а теперь лови ветер в поле. Осатанел воевода вконец, и приступу к нему нет. Так
на всех и рычит, а знает только свою поганку Охоньку. Для нее подсек и свою честную браду, и рядиться стал по-молодому, и все делает, что она захочет, поганка.
Ходит воевода за Охонькой, как
медведь за козой, и радуется своей погибели. Пробовала воеводша плакаться игумену Моисею, да толку вышло мало.
Прошла еще пара минут, и в дверях, прямо против моего лица, показался
на задних лапах огромный, бурый с проседью
медведь.
С того дня почти каждый праздник Алексей,
на потеху людям, стал поить
медведя, и зверь так привык пьянствовать, что гонялся за всеми рабочими, от которых пахло вином, и не давал Алексею
пройти по двору без того, чтоб не броситься к нему.
— Вам бы, ребята,
на медведей сходить, забава хорошая! Я хаживал с князь Георгием в рязанские леса,
на рогатину брали хозяев, интересно!
Много ли, мало ли времени
прошло, только видит помещик, что в саду у него дорожки репейником поросли, в кустах змеи да гады всякие кишмя кишат, а в парке звери дикие воют. Однажды к самой усадьбе подошел
медведь, сел
на корточках, поглядывает в окошки
на помещика и облизывается.
— Мужчины добронравны, трудолюбивы (особенно
на своей пашне), храбры, воинственны: многие из них
ходят одни
на медведя и славятся в околодке кулачными бойцами; все вообще склонны к чувственному наслаждению пиянства.
Хизнул за Волгой шляпный промысел, но заволжанин рук оттого не распустил, головы не повесил. Сапоги да валенки у него остались, стал калоши горожанам работать по немецкому образцу, дамские ботинки, полусапожки да котики, охотничьи сапоги до пояса, — хорошо в них
на медведя по сугробам
ходить, — да мало ль чего еще не придумал досужий заволжанин.
Через месяц мы поехали опять
на этого
медведя; но мне не удалось добить его.
Медведь не выходил из обклада, а все
ходил кругом и ревел страшным голосом. Демьян добил его. У
медведя этого моим выстрелом была перебита нижняя челюсть и выбит зуб.
Взяли мы прочь,
прошли еще с версту и нашли опять
на старый след. Так что мы кругом обошли
медведя, и он в средине нашего обхода остался, Остановились мы. Я и шапку снял и расстегнулся весь: жарко мне, как в бане, весь, как мышь, мокрый. И Демьян раскраснелся, рукавом утирается. «Ну, — говорит, — барин, дело сделали, теперь отдохнуть надо».
Пошли мы прочь от следа, влево.
Прошли шагов пятьсот, глядим — след медвежий опять перед нами. Пошли мы опять по следу, и вывел нас этот след
на дорогу. Остановились мы
на дороге и стали рассматривать, в какую сторону пошел
медведь. Кое-где по дороге видно было, как всю лапу с пальцами отпечатал
медведь, а кое-где — как в лаптях мужик ступал по дороге. Видно, что пошел он к деревне.
Когда большие девушки пошли обедать, резвая девчонка Роська, остававшаяся дежурной по девичьей комнате, наложила Васёнкин саван
на себя и стала перед отворенными дверями в нашу детскую, так что мы ее увидали, и сначала мне показалось, будто я вижу «козу», которая
ходит плясать с
медведями, но потом я понял, что это и есть саван…
Эта картина, по-видимому, совершенно пленила нашего Кирилла, у которого
на лице уже
проходили следы московского вождения
медведя, и мы опасались, не разрешил бы он в «Пьяной балке» снова; но он категорически отвечал, что хотя бы и желал, так не может, потому что он дал самому богу зарок водки не пить, а разве только попробует наливки, что и исполнил тотчас же, как мы перетащились за логовину
на черниговскую сторону.
Подле князя Алексея Юрьича с одной стороны двухгодовалого ручного
медведя посадят, а с другой — юродивый Спиря
на полу с чашкой сядет: босой, грязный, лохматый, в одной рубахе; в чашку ему всякого кушанья князь набросает, и перцу, и горчицы, и вина, и квасу, всего туда накладет, а Спиря ест с прибаутками. Мишку тоже из своих рук князь кормил, а после водкой, бывало, напоит его до того, что зверь и
ходить не может.
Волков травили собаками и прирезывали ножом;
на медведей часто
ходили с одной рогатиной.
Вот так он будет
ходить в какую-нибудь контору, только уж, конечно,
на следующую зиму он обзаведется новой шубкой из американского
медведя, а то и с куньим воротником
на каком-нибудь высокопочтенном меху, и бахилы закажет у самого Бука.
Ужасный
медведь,
ходя на привязи кругом столба и роя снег от досады, ревом своим вторит музыкантам.
— Так вы об этом так разболтали языком вечевого колокола? — вместо ответа, с презрительным равнодушием спросил Чурчило. — Я
ходил в Чортову лощину, ломался там с
медведем, захотелось к зиме новую шубу
на плечи, али полость к пошевням, так мне не досужно было разбирать да прислушиваться, о чем перекоряются между собой степенные посадники.
— Так вы об этом призадумались, об этом разболтали языком вечевого колокола? — вместо ответа, с презрительным равнодушием спросил Чурчила. — Я
ходил в Чертову лощину, ломался там с
медведем, захотелось к зиме новую шубу
на плечи, али полость к пошевням, так мне недосужно было разбирать да прислушиваться: о чем перекоряются между собой степенные посадники.
Отыскался
медведь поблизости Мухина. Пали слухи в губернии. А Николай Фомич
на медведя охоч был
ходить; как заслышал, так и поскакал «по делу о водопроводе».
Медведя застрелил, водосточной трубы в глаза не видал, для того, что зима была, а из городских доходов прогоны взял туда и обратно. И
медведя в губернию
на городской счет в особых санях вез: ехал мишка под видом инструментов.
— Вот видишь ли, я тебе в двух словах открою всю тайну дуэли. Ежели ты идешь
на дуэль и пишешь завещания да нежные письма родителям, ежели ты думаешь о том, что тебя могут убить, ты — дурак и наверно пропал; а ты иди с твердым намерением его убить, как можно поскорее и повернее, тогда всё исправно. Как мне говаривал наш костромской медвежатник: медведя-то, говорит, как не бояться? да как увидишь его, и страх
прошел, как бы только не ушел! Ну, так-то и я. A demain, mon cher! [До завтра, мой милый!]