Неточные совпадения
У ней даже доставало духа сделать веселое лицо, когда Обломов объявлял ей, что завтра к нему придут обедать Тарантьев, Алексеев или Иван Герасимович. Обед являлся вкусный и чисто поданный. Она не срамила
хозяина. Но скольких волнений, беготни, упрашиванья по
лавочкам, потом бессонницы, даже слез стоили ей эти заботы!
Пока я разговаривал с приказчиком, в
лавочку вошел сам
хозяин в шёлковой жакетке и в цветном галстуке.
Нас подхватили под руки, перевели и перенесли в это легкое судно; мы расселись по
лавочкам на самой его середине, оттолкнулись, и лодка, скользнув по воде, тихо поплыла, сначала также вверх; но, проплыв сажен сто,
хозяин громко сказал: «Шапки долой, призывай бога на помочь!» Все и он сам сняли шапки и перекрестились; лодка на минуту приостановилась.
Иван Фомич выставил миру два ведра и получил приговор; затем сошелся задешево с
хозяином упалой избы и открыл"постоялый двор", пристроив сбоку небольшой флигелек под
лавочку. Не приняв еще окончательного решения насчет своего будущего, — в голове его мелькал город с его шумом, суетою и соблазнами, — он устроил себе в деревне лишь временное гнездо, которое, однако ж, было вполне достаточно для начатия атаки. И он повел эту атаку быстро, нагло и горячо.
— А вот, с-час, с-час. Я
хозяина покличу. Родион Тихоныч! а Родион Тихоныч! Пожалуйте в
лавочку. Тут пришли.
Сами
хозяева, по-видимому, смотрели на свой"дом"как на место для ночлегов и перенесли свою деятельность в небольшую пристройку, вмещавшую в, себе
лавочку, из которой продавался всякий бросовый товар на потребу крестьянскому люду.
— Нет, ты прежде скажи, а потом и я разговаривать буду. Потому что ежели это дело затеял, например,
хозяин твоей мелочной
лавочки, так напрасно мы будем и время попустому тратить. Я за сотенную марать себя не намерен!
Густая серая пыль, местами изборожденная следами прокатившихся по ней колес, сонная и увядшая муравка, окаймляющая немощеные улицы к стороне воображаемых тротуаров; седые, подгнившие и покосившиеся заборы; замкнутые тяжелыми замками церковные двери; деревянные
лавочки, брошенные
хозяевами и заставленные двумя крест-накрест положенными досками; все это среди полдневного жара дремлет до такой степени заразительно, что человек, осужденный жить среди такой обстановки, и сам теряет всякую бодрость и тоже томится и дремлет.
— Да-с, у каждого есть своя веревочка… Верно-с!.. А канатчик-то все-таки повесился… Кончено… finita la commedia… [комедия окончена… (итал.)] Xe-xe!.. Теперь, брат, шабаш… Не с кого взять. И жена, которая пилила беднягу с утра до ночи, и
хозяин из мелочной
лавочки, и
хозяин дома — все с носом остались. Был канатчик, и нет канатчика, а Порфир Порфирыч напишет рассказ «Веревочка» и получит за оный мзду…
Его мечты принимали простые и ясные формы: он представлял себя чрез несколько лет
хозяином маленькой, чистенькой
лавочки, где-нибудь на хорошей, не очень шумной улице города, а в лавке у него — лёгкий и чистый галантерейный товар, который не пачкает, не портит одёжи.
Когда я возвращался с работы домой, то все эти, которые сидели у ворот на
лавочках, все приказчики, мальчишки и их
хозяева пускали мне вслед разные замечания, насмешливые и злобные, и это на первых порах волновало меня и казалось просто чудовищным.
Кончились запасы — идут, куда понесут ноги: на ближайший хутор, в деревню, в лимонадную
лавочку на 9-ю или на 5-ю версту Балаклавского шоссе. Сядут в кружок среди колючих ожинков кукурузы,
хозяин вынесет вина прямо в большом расширяющемся кверху эмалированном ведре с железной дужкой, по которой ходит деревянная муфточка, — а ведро полно верхом. Пьют чашками, учтиво, с пожеланиями и непременно — чтобы все разом. Один подымает чашку и скажет: «стани-ясо», а другие отвечают: «си-ийя».
Сказав это, Антон подошел к печке и стал раздеваться. Слова его, казалось, однако, произвели на глухую старушонку не совсем обыкновенное действие; лицо ее как бы внезапно оживилось, глаза, которые держала она постоянно опущенными, быстро поднялись и окинули избу.
Хозяин подошел к ней и сел на
лавочку; лицо Архаровны выражало по-прежнему скорбь и уныние.
— Да уж что это за жизнь! Помилуйте! Ни
хозяев, никого и ничего нет, не знаешь, кого тебе слушаться. Один кричит — сапоги ему чисти, а другой — мыться дай, третьему в
лавочку аль на почту беги, четвертому поясницу растирай, пятому пол подмети, и все в одно время, и всякий кричит, требует, обижается, что не исполняешь, а где ж тут? У меня не десять рук, не разорваться…
— Тебе же бы от этого помощь была, — снова заговорила Александра Михайловна. — Ты вот все меньше зарабатываешь: раньше семьдесят — восемьдесят рублей получал, а нынче хорошо, как сорок придется в месяц, да и то когда не хвораешь; а теперь и совсем пустяки приносишь;
хозяин вон вперед уж и давать перестал, а мы и в
лавочку на книжку задолжали, и за квартиру второй месяц не платим; погребщик сегодня сказал, что больше в долг не будет отпускать. А тогда бы все-таки помощь была тебе.
А в действительности, это — коренастый, толстоватый человек лет за пятьдесят, с красным лицом, лысиной, хриплым голосом, с манерами и всей общей повадкой какого-то не то отставного майора, не то
хозяина мелочной
лавочки.