Неточные совпадения
— Ужасающе запущено все! Бедная Анфимьевна! Все-таки умерла. Хотя это —
лучше для нее. Она такая дряхлая стала. И упрямая. Было бы тяжело держать ее дома, а отправлять в
больницу — неловко. Пойду взглянуть на нее.
— Черт знает что! Может,
лучше бы я какие-нибудь рубашки шила, саваны для
больниц… Скажи, — может —
лучше?
— Ну да, так я и знал, народные предрассудки: «лягу, дескать, да, чего доброго, уж и не встану» — вот чего очень часто боятся в народе и предпочитают
лучше проходить болезнь на ногах, чем лечь в
больницу. А вас, Макар Иванович, просто тоска берет, тоска по волюшке да по большой дорожке — вот и вся болезнь; отвыкли подолгу на месте жить. Ведь вы — так называемый странник? Ну, а бродяжество в нашем народе почти обращается в страсть. Это я не раз заметил за народом. Наш народ — бродяга по преимуществу.
В мягких, глубоких креслах было покойно, огни мигали так ласково в сумерках гостиной; и теперь, в летний вечер, когда долетали с улицы голоса, смех и потягивало со двора сиренью, трудно было понять, как это крепчал мороз и как заходившее солнце освещало своими холодными лучами снежную равнину и путника, одиноко шедшего по дороге; Вера Иосифовна читала о том, как молодая, красивая графиня устраивала у себя в деревне школы,
больницы, библиотеки и как она полюбила странствующего художника, — читала о том, чего никогда не бывает в жизни, и все-таки слушать было приятно, удобно, и в голову шли всё такие
хорошие, покойные мысли, — не хотелось вставать.
— Красный-то
лучше, а в белом на
больницу похоже, — сентенциозно заметил он. — Ну что там у тебя? Что твой старец?
— Послушай, Лукерья, — начал я наконец. — Послушай, какое я тебе предложение сделаю. Хочешь, я распоряжусь: тебя в
больницу перевезут, в
хорошую городскую
больницу? Кто знает, быть может, тебя еще вылечат? Во всяком случае, ты одна не будешь…
В то время, именно год назад, я еще сотрудничал по журналам, писал статейки и твердо верил, что мне удастся написать какую-нибудь большую,
хорошую вещь. Я сидел тогда за большим романом; но дело все-таки кончилось тем, что я — вот засел теперь в
больнице и, кажется, скоро умру. А коли скоро умру, то к чему бы, кажется, и писать записки?
— Но, послушайте, голубчик вы мой, — возразил доктор, сбитый с толку пылкостью Боброва, — тогда, по-вашему,
лучше будет возвратиться к первобытному труду, что ли? Зачем же вы все черные стороны берете? Ведь вот у нас, несмотря на вашу математику, и школа есть при заводе, и церковь, и
больница хорошая, и общество дешевого кредита для рабочих…
— Это вы хорошо делаете, — продолжал он, — что больную навещаете; только не
лучше ли вам ее в
больницу перевезти?
— А в больнице-то
лучше, что ль, помирать?
А я к тому времени опять прихварывать начал. Перемогался изо всех сил. Случалось — подаю на стол, вдруг как забьет меня кашель. Сначала держусь, а потом, когда не станет возможности, брошу приборы на стол и бегом в коридор. Кашляю, кашляю, даже в глазах потемнеет. Этаких вещей ведь в
хороших ресторанах не любят. Ты, скажут, или служи, или ступай в
больницу ложись. Здесь не богадельня. У нас публика чистая.
Доктор от наказания избавляет, потому что, говорит,
больница плохая; иной это притомится на работе, занеможет: чем ему в
больницу идти,
лучше он в кусты уйдет да там как-нибудь на воздухе-то и отлежится.
Зимою в это время было уже темно, и он уезжал на извозчике, а осенью и весною, если была
хорошая погода, шел пешком, так как до
больницы было недалеко: пять или шесть верст.
— Что у вас за сумасшедший дом! — кричал он через плечо, на бегу, оглядываясь на него. — Что это за сумасшедший дом, в котором на ночь не затворяют дверей, так что может войти всякая… всякий, кому захочется. Я жаловаться буду! Если нет денег на лишнего сторожа, то
лучше не заводить
больниц, иначе это мошенничество. Да, сударь, мошенничество, грабеж. На вас полагаются как на честного человека.
Он нарочно сказал «прощевай! а не «прощай! потому что так выходило душевнее, но теперь ему показалось этого мало. Нужно было сделать что-то еще более душевное и
хорошее, такое, после которого Сенисте весело было бы лежать в
больнице, а ему легко было бы уйти. И он неловко топтался на месте, смешной в своем детском смущении, когда Сениста опять вывел его из затруднения.
— Оно бы
лучше было, хоть в деревне бы дождался… в
больнице тебя бы, наверное, вылечили…
— Э-э-э, — перебила Марья Петровна, потряхивая головой, — экой ты какой, старичок, право! да тебе бы
лучше подождать в городе, пока место в
больнице не очистилось…
«Напрасно, говорит, вы так думаете. Знаю я хорошо, что это значит, а в
больницу все-таки не слегла. Спасибо!
Лучше уж, коли помирать, так на воле, у своих. А то, может, еще и поправлюсь, так опять же на воле, а не в
больнице вашей тюремной. Вы думаете, говорит, от ветру я, что ли, заболела, от простуды? Как бы не так!» — «Там у вас, спрашиваю, сродственники, что ли, находятся?» Это я потому, как она мне выразила, что у своих поправляться хочет.
Но вот наступает
хорошее, ясное утро. Пелагеи нет дома: она пошла в
больницу узнать, что делается с Ефимом. Где-то плачет ребенок, и Варька слышит, как кто-то ее голосом поет...
Прежде, когда Княж-Хабаровым монастырем правили люди из
хороших родов, призревалось в нем до сотни на войне раненных и увечных, была устроена обширная
больница не только для монахов, но и для пришлых, а в станноприимном доме по неделям получали приют и даровую пищу странники и богомольцы, было в монастыре и училище для поселянских детей.
— Твое желание уже угадано, деточка, — произнесла, сияя вся счастливой улыбкой, Нина Владимировна, — больной Андрюша, по настоянию Екатерины Александровны, взят от дяди и помещен пока в
больницу, где за мальчиком установлен
хороший уход. A как только он выздоровеет, я возьму его к себе в Райское. Он будет славным другом для Павлика.
Вечером Андрею Ивановичу сделали ванну, и он почувствовал себя немного
лучше. Тяжелые больные легковерны: незначительное улучшение в своем состоянии они готовы считать за начало выздоровления; Андрей Иванович решил, что недели через две-три поправится, и горько пожалел, что не лег в
больницу раньше.
Папа говорил, что все сложилось к лучшему, что Маня может поступить на фельдшерские курсы при тульской городской
больнице, что под руководством его и знакомых врачей она тут даже
лучше сможет изучить практическую сторону дела, а по теоретическим предметам он сам будет с нею заниматься.
Я знаю, могут, пожалуй, сказать: чем вам здесь заниматься плясом и делать глазки разным pinioufs (как говорит Clémence),
лучше бы поехать в деревню, поселиться там, хозяйство оставить на руках Федора Христианыча, а самой завести школу,
больницу…
— Никто как Бог, касаточка, — отвечала старуха, — может и в самом деле
лучше будет. Каторга-то для нашей сестры не страшна, от бывалых слыхала я, бродяжка ведь я, в Сибирь-то эту второй раз иду. Работой не неволят, а коли больна, в тюремной
больнице хоть всю жизнь лежи — свободно. Поправишься, Бог даст! Из себя ты такая чудесная, начальству приглянешься, первым человеком будешь — барыней. Конечно, коли перед начальством фордыбачить небудешь, покоришься.