Неточные совпадения
— Ну да,
священник; он у нас… кушать будет… Я этого не ожидал и даже не советовал… но как-то так вышло… он меня не понял… Ну, и Арина Власьевна… Притом же он у нас очень
хороший и рассудительный человек.
—
Лучше не надо, а то вы расстроите наш кружок.
Священник начнет умные вещи говорить, Натали будет дичиться, а Иван Иванович промолчит все время.
— Наталья Ивановна, жена
священника. Она училась вместе с Верой в пансионе, там и подружились. Она часто гостит у нас. Она добрая,
хорошая женщина, скромная такая…
На днях
священник Запольский получил поручение ехать на юг, по радиусу тысячи в полторы верст или и больше: тут еще никто не измерял расстояний; это новое место. Он едет разведать, кто там живет, или,
лучше сказать, живет ли там кто-нибудь, и если живет, то исповедует ли какую-нибудь религию...
В Медицинской академии есть много людей всяких сортов, есть, между прочим, и семинаристы: они имеют знакомства в Духовной академии, — через них были в ней знакомства и у Лопухова. Один из знакомых ему студентов Духовной академии, — не близкий, но
хороший знакомый, — кончил курс год тому назад и был
священником в каком-то здании с бесконечными коридорами на Васильевском острове. Вот к нему-то и отправился Лопухов, и по экстренности случая и позднему времени, даже на извозчике.
— Что такое? Что еще за англичанин? — говорит
священник. — Газеты дело мирское и к предмету не относятся. Вот скажи
лучше, какой сегодня…
Причины смерти почти всякий раз регистрируются
священниками по запискам врачей и фельдшеров, много тут фантазии, [Между прочим, я встречал тут такие диагнозы, как неумеренное питье от груди, неразвитость к жизни, душевная болезнь сердца, воспаление тела, внутреннее истощение, курьезный пневмоний, Шпер и проч.] но в общем этот материал по существу тот же, что и в «Правдивых книгах», не
лучше и не хуже.
Мать, в свою очередь, пересказывала моему отцу речи Александры Ивановны, состоявшие в том, что Прасковью Ивановну за богатство все уважают, что даже всякий новый губернатор приезжает с ней знакомиться; что сама Прасковья Ивановна никого не уважает и не любит; что она своими гостями или забавляется, или ругает их в глаза; что она для своего покоя и удовольствия не входит ни в какие хозяйственные дела, ни в свои, ни в крестьянские, а все предоставила своему поверенному Михайлушке, который от крестьян пользуется и наживает большие деньги, а дворню и лакейство до того избаловал, что вот как они и с нами, будущими наследниками, поступили; что Прасковья Ивановна большая странница, терпеть не может попов и монахов, и нищим никому копеечки не подаст; молится богу по капризу, когда ей захочется, — а не захочется, то и середи обедни из церкви уйдет; что
священника и причет содержит она очень богато, а никого из них к себе в дом не пускает, кроме попа с крестом, и то в самые большие праздники; что первое ее удовольствие летом — сад, за которым она ходит, как садовник, а зимою любит она петь песни, слушать, как их поют, читать книжки или играть в карты; что Прасковья Ивановна ее, сироту, не любит, никогда не ласкает и денег не дает ни копейки, хотя позволяет выписывать из города или покупать у разносчиков все, что Александре Ивановне вздумается; что сколько ни просили ее посторонние почтенные люди, чтоб она своей внучке-сиротке что-нибудь при жизни назначила, для того чтоб она могла жениха найти, Прасковья Ивановна и слышать не хотела и отвечала, что Багровы родную племянницу не бросят без куска хлеба и что
лучше век оставаться в девках, чем навязать себе на шею мужа, который из денег женился бы на ней, на рябой кукушке, да после и вымещал бы ей за то.
Вот, говорит, намеднись сестра пишет, корова там у нее пала — пять целковых послал; там брат, что в
священниках, погорел — тому двадцать пять послал; нет, нет, брат,
лучше и не проси!» С тем Чернищев-то и отъехал.
Какой тип
священника лучше и любезнее для народа, это покажет время; но личные мои симпатии, несомненно, тянут к прежнему типу, и я очень рад, что он исчезает настолько медленно, что и теперь еще составляет большинство.
— То есть в том смысле, что чем хуже, тем
лучше, я понимаю, понимаю, Варвара Петровна. Это вроде как в религии: чем хуже человеку жить или чем забитее или беднее весь народ, тем упрямее мечтает он о вознаграждении в раю, а если при этом хлопочет еще сто тысяч
священников, разжигая мечту и на ней спекулируя, то… я понимаю вас, Варвара Петровна, будьте покойны.
Мудрено ли после того, что молодой бакалавр схватился за масонство, изучил его, а потом вскоре же был назначен
священником в Москву в один из богатейших и обильнейших дворянством приход, а вместе с тем он был принят в ложу ищущих манны, где, конечно уж,
лучше всех, вероятно, знакомый с мистической философией и приученный еще с школьнической скамейки к риторическому красноречию, он стал произносить в собраниях ложи речи, исполненные энергии и учености.
— Э, вы совсем не то говорите, что надо. Если бы вы захотели, я повел бы вас в нашу синагогу… Ну, вы увидели бы, какая у нас
хорошая синагога. А наш раввин здесь в таком почете, как и всякий
священник. И когда его вызывали на суд, то он сидел с их епископом, и они говорили друг с другом… Ну, совсем так, как двоюродные братья.
— В другое ведомство, — опять обратился Скучаев к Передонову. — Хотя бы в духовное, например. Если взять духовный сан, то
священник из вас вышел бы серьезный, обстоятельный. Я могу посодействовать. У меня есть преосвященные
хорошие знакомые.
— А вот, изволишь видеть, мы наслышались о батюшке твоем от нашего старшины отца Еремея,
священника села Кудинова; так он
лучше нашего узнает, точно ли ты Юрий Дмитрич Милославский.
Вообрази ты себе, — писал он между прочим, — последнего моего кучера, калмычонка, помнишь? испортили, и непременно так бы и пропал человек, и ездить было бы не с кем, да, спасибо, добрые люди надоумили и посоветовали отослать больного в Рязань к
священнику, известному мастеру против порчи; и лечение действительно удалось как нельзя
лучше, в подтверждение чего прилагаю письмо самого батюшки, яко документ".
— «Всегда держись так, как будто никого нет
лучше тебя и нет никого хуже, — это будет верно! Дворянин и рыбак,
священник и солдат — одно тело, и ты такой же необходимый член его, как все другие. Никогда не подходи к человеку, думая, что в нем больше дурного, чем
хорошего, — думай, что
хорошего больше в нем, — так это и будет! Люди дают то, что спрашивают у них».
У
священника я был в числе не отличных, но
хороших учеников.
Начались экзамены. Получить у
священника протоиерея Терновского
хороший балл было отличной рекомендацией, а я еще по милости Новосельских семинаристов был весьма силен в катехизисе и получил пять. Каково было мое изумление, когда на латинском экзамене, в присутствии главного латиниста Крюкова и декана Давыдова, профессор Клин подал мне для перевода Корнелия Непота. Чтобы показать полное пренебрежение к задаче, я, не читая латинского текста, стал переводить и получил пять с крестом.
Это был орловский
священник Остромыслений —
хороший друг моего отца и друг всех нас, детей, которых он умел научить любить правду и милосердие.
И вам должно быть очень стыдно, что казак, который вас прибил,
лучше знал, что надо делать: он явился и открыл свою совесть
священнику!
— Это конечно, — любезно соглашается надзиратель. — И удивляюсь я на этих господ студентов. Учиться не хочут, красные флаги какие-то выбрасывают, стреляются. Не хочут понять, каково это ихним родителям. Ну, еще бедные — черт с ними, прельщаются на жидовские деньги. Но ведь и порядочные туда же, сыновья дворян,
священников, купцов… Нар-род! Однако, мадам, пожелав вам всего
хорошего…
Она вспоминала, как мучительно было венчание, когда казалось ей, что и
священник, и гости, и все в церкви глядели на нее печально: зачем, зачем она, такая милая,
хорошая, выходит за этого пожилого, неинтересного господина?
Отец Александр тогда был, Крестовоздвиженской прозывался,
священник из простых, непоучный, а жизни
хорошей и смирной.
— Неужели? — отвечал веселый
священник. — Что ж, это прекрасно: это значит, мы честные люди, да!.. а жены у нас с вами еще
лучше нас самих. Я вам вот сейчас и покажу мою жену: она гораздо
лучше меня. Паинька! Паинька! Паинька! — закричал отец Евангел, удерживая за руку майора и засматривая в дверь соседнего покоя.
Старый
священник, отец Гермоген, духовник усопшей Эльвиры Карловны, духовник и Флоры, когда ему заметили, что последняя так неожиданно
похорошела, отвечал: «не так вы выражаетесь, она просияла».
Он написал к принцессе письмо, в котором обращал ее внимание на множество противоречий, встречающихся как в прежнем, так и в настоящем ее поведении, а впрочем, обещал ей зависящую от него помощь и настоятельно уговаривал выбрать в Венеции
хорошего католического
священника, которому бы она могла вполне довериться.
Облик
священника поразил и привлек его сходством с одною фигурою на картине Иванова — Теркин видел
хорошие ее фотографии.
— Разумеется, нельзя ждать, а все бы
лучше, да он же и службу, голубчик мой, любит и, бывало, сам чашу перед
священником по всем комнатам носит и сам молитвы поет. Как без него это и делать — не знаю, и кого звать — не вздумаю.
— Поезжай же скорее и отвези бумаги
священнику, заплати ему все что следует, да
лучше всего найми прямо четырехместную карету и кати вместе со свидетелями, а мы будем к пяти часам, чтобы все было готово.
Но при этом достойно внимания, что и товарищ дьячка Ставровского, аттестовавшегося в поведении довольно
хорошем, дьячок Фортунатов, был тоже отменный молодец и одновременно послан на полтора месяца в монастырь «за личные оскорбления
священника»…
Лады у
священников были — как это часто бывает — не особенно
хорошие: Кирилл завел против Гаврилы «приказную ссору». В наших православных «двуштатах», как известно, есть достаточно таких «междуособных обстоятельств», которые делают нелады между левитами совершенно понятными.
Этим все дело и исправили, — и пошел
хороший мальчик Савка отлично учиться — окончил училище, окончил семинарию и был назначен в академию, но неожиданно для всех отказался и объявил желание быть простым
священником, и то непременно в сельском приходе.
И когда он сделался
священником, женился на
хорошей девушке и родил от нее сына и дочь, то подумал, что все у него стало хорошо и прочно, как у людей, и пребудет таким навсегда.