Неточные совпадения
Применяясь к моему ребячьему возрасту, мать объяснила мне, что государыня Екатерина Алексеевна была умная и добрая, царствовала долго, старалась, чтоб всем было хорошо жить, чтоб все учились, что она умела выбирать хороших людей,
храбрых генералов, и что в ее царствование соседи нас не обижали, и что наши
солдаты при ней побеждали всех и прославились.
Об ущербе же его императорского величества интереса, вреде и убытке, как скоро о том уведаю, не токмо благовременно объявлять, но и всякими мерами отвращать и не допущать потщуся и всякую вверенную тайность крепко хранить буду, а предпоставленным над мною начальникам во всем, что к пользе и службе государства касаться будет, надлежащим образом чинить послушание и все по совести своей исправлять и для своей корысти, свойства, дружбы и вражды против службы и присяги не поступать; от команды и знамени, где принадлежу, хотя в поле, обозе или гарнизоне, никогда не отлучаться, но за оным, пока жив, следовать буду и во всем так себя вести и поступать, как честному, верному, послушному,
храброму и расторопному офицеру (
солдату) надлежит.
— Вырасту — в
солдаты пойду. Тогда будет война… Вот я на войну и закачу. Я —
храбрый… Сейчас это впереди всех на неприятеля брошусь и отниму знамя… Дядя мой отнял этак-то, — так ему генерал Гурко крест дал и пять целковых…
— Да разве вы не видите? Впрочем, я готов еще раз повторить, что этот
храбрый и благородный офицер вырвал меня из рук неприятельских
солдат, и что если я могу еще служить императору и бить русских, то, конечно, за это обязан единственно ему.
— Ерунда! Пройдёт. Мой товарищ, майор Горталов, заколотый турками во время вылазки, был молодчина! О! На редкость!
Храбрый малый! Под Систовым лез на штыки впереди
солдат так спокойно, точно танцами дирижировал: бил, рубил, орал, сломал шашку, схватил какую-то дубину и бьёт ею турок. Храбрец, каких немного! Но тоже в грозу нервничал, как женщина…
А ежели ты своего
храброго войска убрать не захочешь, то дам я своим
солдатам по чарке водки,
солдаты мои от этого рассердятся и выгонят в три дня всю твою армию из Турции».
Один из полнейших типов их был граф Милорадович,
храбрый, блестящий, лихой, беззаботный, десять раз выкупленный Александром из долгов, волокита, мот, болтун, любезнейший в мире человек, идол
солдат, управлявший несколько лет Петербургом, не зная ни одного закона, и как нарочно убитый в первый день царствования Николая.
Собрались поговорить о Гнедом: больше месяца после собрания в землянке прошло, и всё не пил
солдат, а в последнее воскресенье хватил горькой слезы и устроил скандал: пошёл по улице, как бездомный
храбрый пёс, изругал Скорнякова, Астахова, и отвезли его в волость под арест.
Солдаты, составив ружья, бросились к ручью; батальонный командир сел в тени, на барабан, и, выразив на полном лице степень своего чина, с некоторыми офицерами расположился закусывать; капитан лег на траве под ротной повозкой;
храбрый поручик Розенкранц и еще несколько молодых офицеров, поместясь на разостланных бурках, собрались кутить, как то заметно было по расставленным около них фляжкам и бутылкам и по особенному одушевлению песенников, которые, стоя полукругом перед ними, с присвистом играли плясовую кавказскую песню на голос лезгинки...
По службе нельзя было желать лучше знающего дело,
храбрее и исправнее
солдата; но он был слишком смирен и невиден, чтобы быть произведенным в фейерверкеры, хотя уже был пятнадцать лет бомбардиром.
У этого города завязалось упорное, кровопролитное сражение. Поляки дрались с отчаянной храбростью, но на стороне русских было правое дело, и с ними был Суворов. Одно появление его перед войском удесятеряло силу
солдат, и они одержали новую славную победу. Множество
храбрых пало близ Брест-Литовска. Товарищи по-христиански простились с убитыми и снесли их в общую могилу. Это было 6 сентября 1794 года.
— Эх ты, Васька! Семь в тебе душ, да не в одной пути нет. Даром, что при мне состоишь… Когда ж я своих
солдат по скуле хлестал? Хочь в нитку избожись, не поверю! Я свою солдатскую порцию чечевички съел, сладкая, брат, пища! Австрийцы хвалят, — с нее они такие и
храбрые… А жаркое сам съешь, я тебе повелеваю.
Храбрый до отваги, добрый, но справедливо строгий, он был кумиром
солдат и любимец той части своих товарищей, которые искали в человеке не внешность, а душу.
Выйдя на поле под французские выстрелы, взволнованный и
храбрый Багговут, не соображая того, полезно или бесполезно его вступление в дело теперь и с одною дивизией, пошел прямо и повел свои войска под выстрелы. Опасность, ядра, пули были то самое, чтò ему было нужно в его гневном настроении. Одна из первых пуль убила его, следующие пули убили многих
солдат. И дивизия его постояла несколько времени без пользы под огнем.
— A celui qui s’est le plus vaillament conduit dans cette dernière guerre, [ — Тому, кто
храбрее всех вел себя в эту войну,] — прибавил Наполеон, отчеканивая каждый слог, с возмутительным для Ростова спокойствием и уверенностью оглядывая ряды русских, вытянувшихся перед ним
солдат, всё держащих на караул и неподвижно глядящих в лицо своего императора.