Неточные совпадения
Но как ни строго
хранили будочники вверенную им тайну, неслыханная весть об упразднении градоначальниковой
головы в несколько минут облетела весь город. Из обывателей многие плакали, потому что почувствовали себя сиротами и, сверх того, боялись подпасть под ответственность за то, что повиновались такому градоначальнику, у которого на плечах вместо
головы была пустая посудина. Напротив, другие хотя тоже плакали, но утверждали, что за повиновение их ожидает не кара, а похвала.
На платформе раздалось Боже Царя
храни, потом крики: ура! и живио! Один из добровольцев, высокий, очень молодой человек с ввалившеюся грудью, особенно заметно кланялся, махая над
головой войлочною шляпой и букетом. За ним высовывались, кланяясь тоже, два офицера и пожилой человек с большой бородой
в засаленной фуражке.
Он даже усмехнулся, так что бакенбарды поднялись
в сторону, и покачал
головой. Обломов не поленился, написал, что взять с собой и что оставить дома. Мебель и прочие вещи поручено Тарантьеву отвезти на квартиру к куме, на Выборгскую сторону, запереть их
в трех комнатах и
хранить до возвращения из-за границы.
Другой раз я насыпал
в ящик его стола нюхательного табаку; он так расчихался, что ушел из класса, прислав вместо себя зятя своего, офицера, который заставил весь класс петь «Боже царя
храни» и «Ах ты, воля, моя воля». Тех, кто пел неверно, он щелкал линейкой по
головам, как-то особенно звучно и смешно, но не больно.
— Да это, благодарим милость вашу, было немножко, — отвечал с улыбкою
голова. — То, ваше высокородие, горестно, что иконы все больше родительского благословения, — и их там тоже, как мы наслышаны, не очень
хранят,
в сарай там али
в подвал даже свалят гуртом: сырость, прель, гадина там разная, — кровью даже сердце обливается, как и подумаешь о том.
Серебряный опустил
голову. Вскипевшее
в нем негодование уступило место строгим понятиям долга,
в которых он был воспитан и которые доселе свято
хранил в своем сердце, хотя и не всегда был
в силах им покоряться.
(
В гостиную справа входит Пётр, садится
в кресло, закрыв глаза и закинув
голову. Иван смотрит на часы, открывает дверцу, переводит стрелку. Часы бьют восемь. Пётр открывает глаза, оглядывается. Иван, насвистывая «Боже царя
храни», стоит посреди столовой, хмурый и озабоченный. Пётр решительно идёт к отцу.)
Рамы
в высоких окнах делились по-старинному на восемь частей, и это придавало им характер унылой казенщины, сходство с сиротским судом или тюремной канцелярией.
В трех ближайших к балкону окнах стекла были вставлены заново, но были грязны и
хранили мучнистые следы ладоней и пальцев: очевидно, никому из многочисленной и ленивой челяди
в голову не пришло, что их нужно помыть, что нужно уничтожить всякие следы происшедшего. И всегда так: скажешь — сделают, а не скажешь — сами никогда не пошевельнут пальцем.
Тяжесть всего этого впечатления еще более усиливалась для ребят, которые должны были стоять,
храня мертвое молчание: все как-то путается; кровь, приливая к
голове, ударялась им
в виски, и слышалось что-то вроде однообразной мельничной стукотни.
Удэхейцы жили
в большой, просторной юрте. Старик предложил нам остановиться у него. Обе женщины тотчас освободили нам одну сторону юрты. Они подмели пол, наложили новые берестяные подстилки и сверху прикрыли их медвежьими шкурами. Мы, можно сказать, разместились даже с некоторым комфортом, ногами к огню и
головами к берестяным коробкам, расставленным по углам и под самой крышей,
в которых женщины
хранят все свое имущество.
— Да здравствует Россия! Боже,
храни русского царя! — дрогнувшим голосом крикнула
в ответ им Милица и махнула платком, высоко поднятым над
головой. — Ура русскому царю, ура!
Сафроныч пересеменивал, почтительно стоя
в своем длиннополом коричневом сюртуке, пострадавшем спереди от путешествия по заборам, и рассказывал свое дело, простодушно покачивая
головою и вяло помахивая руками, а Гуго стоял, сложивши на груди руки по-наполеоновски, — и или
хранил спокойное молчание, или давал только односложные, твердые и решительные ответы.
Вдруг из горевших развалин городка поднялись веселые возгласы; ветерок отпахнул дымную занавесь, и показались, одна за другою, две
головы отчаянных молодцов, засевших
в крепостце. Провидение
хранило их. Кроме незначительного повреждения рук и ног, с ними не случилось никаких бед.
Один только рыцарь, запаянный с ног до
головы в благородный и неблагородный металл, отличался приличием и богатством своей одежды; он один
хранил угрюмое молчание.
— Чудные вещи слышу я!.. Чему и кому верить?.. — произнесла Анна Иоанновна, качая
головой; потом взяла бумаги из рук Эйхлера, читала их про себя, перечитывала и долее всего останавливалась на мнении Волынского, которое состояло
в следующих выражениях: «Один вассал Польши может изъявить свое согласие на вознаграждение, но русский,
храня пользы и честь своего отечества, как долг велит истинному сыну его, не даст на сие своего голоса».
Но сердце этого презренного жида
хранило благодеяния молодого бакалавра, как святой завет; оно-то строго наказало Курицыну беречь его, как зеницу своего ока, как любимое дитя свое, внушать великому князю все доброе о нем, помогать ему,
в случае нужды, деньгами, силою своего влияния, огнем и мечом, чем хотел, лишь бы уберечь драгоценную
голову от житейских бурь.