Неточные совпадения
Люди простые, обыкновенные, с требованиями русской общественной, крестьянской,
христианской нравственности, оставляли эти
понятия и усваивали новые, острожные, состоящие, главное, в том, что всякое поругание, насилие над человеческою личностью, всякое уничтожение ее позволено, когда оно выгодно.
Все воспитание несчастных семинаристов, все их
понятия были совсем иные, чем у нас, мы говорили разными языками; они, выросшие под гнетом монашеского деспотизма, забитые своей риторикой и теологией, завидовали нашей развязности; мы — досадовали на их
христианское смирение.
По
понятиям этих людей,
христианское правительство нисколько не обязано руководиться духом смирения, прощения обид и любви к врагам.
Для того, чтобы ясно было, как невозможно при таком взгляде понять
христианское учение, необходимо составить себе
понятие о том месте, которое в действительности занимали и занимают религии вообще и, в частности,
христианская в жизни человечества, и о том значении, которое приписывается им наукой.
Но когда я говорил, что такого ограничения не сделано в божьем законе, и упоминал об обязательном для всех
христианском учении братства, прощения обид, любви, которые никак не могли согласоваться с убийством, люди из народа обыкновенно соглашались, но уже с своей стороны задавали мне вопрос: каким же образом делается то, спрашивали они, что правительство, которое, по их
понятиям, не может ошибаться, распоряжается, когда нужно, войсками, посылая их на войну, и казнями преступников?
В XI-й части «Собеседника» помещено письмо одного священника, который говорит: «Недавно в немалом благородном собрании предложен был, между прочим, высокоблагородному важный вопрос: что есть бог? — и по многим прениям многие сего общества члены такие определения сей задаче изыскивали, что не без сожаления можно было приметить, сколь много подобных сим найдется мудрецов, за то одно не знающих святости
христианского закона, понеже никакого о нем
понятия не имеют».
К несчастию, все их усилия не были в состоянии возвысить народ до совершенно чистых и правильных
понятий о
христианской религии.
Обличения пастырей против смешения языческих
понятий с
христианскими не прерывались до времен Тихона Воронежского [которого поучения против Ярилы и т. п. отличаются жестокою нетерпимостью].
Таким образом, является то мрачное
понятие о теле, как темнице души, которое существовало у до-христианских народов.
Со временем в иных заговорах появились обращения к
христианским святым и к византийским бесам, о которых
понятия не имели старорусские поклонники Грома Гремучего и Матери-Сырой Земли.
Понятие церкви, как собрания избранных, лучших, есть
понятие не
христианское, гордое, ложное.
Охотно допускают, что
христианский художник может быть искренен в своих художественных исканиях не менее, чем художник, не избирающий тем религиозных, почему же затрудняются допустить это же и относительно художника
понятий, т. е. религиозного философа?
Евангельская,
христианская этика не знает
понятия родовой, семейной, сословной, полковой чести, она знает лишь
понятие личной чести.
Но от рыцарства же пошел нравственный институт дуэли, который основан на нехристианском, родовом
понятии чести, охраняемой кровью, и он представляет парадокс в
христианском мире.
Римское
понятие о собственности, допускающее не только употребление во благо материальных предметов и ценностей, но и злоупотребление ими, есть совсем не
христианское понимание, и оно явилось источником европейского индивидуализма.
От
христианской веры, в которой она родилась, остались у ней тайные
понятия и золотой крест на груди.
Все таинства я считаю низменным, грубым, несоответствующим
понятию о боге и
христианскому учению колдовством и, кроме того, нарушением самых прямых указаний евангелия.