Неточные совпадения
Старшая девочка, лет девяти, высокенькая и тоненькая, как спичка, в одной
худенькой и разодранной всюду рубашке и в накинутом на голые плечи ветхом драдедамовом бурнусике, сшитом ей, вероятно, два года назад, потому что он не доходил теперь и до колен, стояла в углу подле маленького брата, обхватив его
шею своею длинною, высохшею как спичка рукой.
Она судорожно-страстно потянулась ко мне, и когда я наклонился к ней, она крепко обхватила мою
шею своими смуглыми
худенькими ручками и крепко поцеловала меня, а потом тотчас же потребовала к себе Наташу; я позвал ее...
Иван Данилович,
худенький и маленький, с острой бородкой и тонким голосом, задорный, крикливый и острый, как
шило...
Худенькая красивая женщина — ее раньше Ромашов не заметил — с распущенными черными волосами и с торчащими ключицами на открытой
шее обнимала голыми руками печального Лещенку за
шею и, стараясь перекричать музыку и гомон, визгливо пела ему в самое ухо...
Старик, с ногами в гробу, похож на купца Полуэктова, — такой же лысый и
худенький, и
шея у него такая же тонкая…
Но она так ослабела, что была не в силах держать эти bijoux. Нам долго не отворяли. После третьего или четвертого звонка в окнах замелькал свет и послышались шаги, кашель, шепот; наконец щелкнул замок, и в дверях показалась полная баба с красным, испуганным лицом. Позади ее, на некотором расстоянии, стояла маленькая
худенькая старушка со стрижеными седыми волосами, в белой кофточке и со свечой в руках. Зинаида Федоровна вбежала в сени и бросилась к этой старушке на
шею.
Бегушев с удовольствием исполнил ее желание и наклонился к ней. Она обвила его
шею своими
худенькими ручками и начала целовать без конца.
Илья Артамонов сидел на штабеле тёса с Павлом Никоновым,
худеньким мальчиком, на длинной
шее которого беспокойно вертелась какая-то старенькая, лысоватая голова, а на сером, нездоровом лице жадно бегали серые, боязливые глазки.
На ней был матросский костюм с широким вырезом на груди, позволявшим видеть белую тонкую
шею и
худенькие ключицы, резко выступавшие от мускульного напряжения, и тоненькую золотую цепочку, прятавшуюся под платьем…
Даже нетребовательные посетители с брезгливостью смотрели на этого
худенького веснушчатого мальчика, у которого глаза всегда сонные, рот полуоткрытый и грязные-прегрязные руки и
шея.
Молодая стоила Пселдонимова. Это была
худенькая дамочка, всего еще лет семнадцати, бледная, с очень маленьким лицом и с востреньким носиком. Маленькие глазки ее, быстрые и беглые, вовсе не конфузились, напротив, смотрели пристально и даже с оттенком какой-то злости. Очевидно, Пселдонимов брал ее не за красоту. Одета она была в белое кисейное платье на розовом чехле.
Шея у нее была
худенькая, тело цыплячье, выставлялись кости. На привет генерала она ровно ничего не сумела сказать.
Прибежала девочка — тоненькая,
худенькая, лет тринадцати и лицом на черного похожа. Видно, что дочь. Тоже — глаза черные, светлые и лицом красивая. Одета в рубаху длинную, синюю, с широкими рукавами и без пояса. На полах, на груди и на рукавах оторочено красным. На ногах штаны и башмачки, а на башмачках другие с высокими каблуками; на
шее монисто, всё из русских полтинников. Голова непокрытая, коса черная, и в косе лента, а на ленте привешаны бляхи и рубль серебряный.
Худенькие руки обвились вокруг моей
шеи, зеленые глаза блеснули совсем близко от моего лица, и Лидия Рамзай сжала меня в своих объятиях.
Мазурку украшал проезжий гвардейский гусар в малиновых рейтузах, с
худеньким девичьим личиком и маленькой головкой на длинной худой
шее.