Неточные совпадения
В Петербурге Райский поступил в юнкера: он с одушевлением скакал во фронте, млея и горя, с бегающими по спине мурашками, при звуках полковой музыки, вытягивался, стуча саблей и шпорами, при встрече с генералами, а по вечерам в удалой компании на тройках уносился за город, на веселые пикники, или брал уроки жизни и
любви у столичных русских и нерусских «Армид», в том волшебном
царстве, где «гаснет вера в лучший край».
Мужчины, одни, среди дел и забот, по лени, по грубости, часто бросая теплый огонь, тихие симпатии семьи, бросаются в этот мир всегда готовых романов и драм, как в игорный дом, чтоб охмелеть в чаду притворных чувств и дорого купленной неги. Других молодость и пыл влекут туда, в
царство поддельной
любви, со всей утонченной ее игрой, как гастронома влечет от домашнего простого обеда изысканный обед искусного повара.
Я очень ценил и ценю многие мотивы русской религиозной мысли: преодоление судебного понимания христианства, истолкование христианства как религии Богочеловечества, как религии свободы,
любви, милосердия и особой человечности, более, чем в западной мысли выраженное эсхатологическое сознание, чуждость инфернальной идее предопределения, искание всеобщего спасения, искание
Царства Божьего и правды Его.
Любовь Андреевна(садится и пьет кофе). Да,
царство небесное. Мне писали.
К русской социальной теме он не стал равнодушен, у него была своя социальная утопия, утопия теократическая, в которой церковь поглощает целиком государство и осуществляет
царство свободы и
любви.
«Но в таком случае это будет земной рай!» «Да, это —
царство свободы, добра,
любви!» «Нужно делать различие между явлением Параклета и победоносным возвращением Христа.
Оправдание творчества и есть оправдание истории, оправдание культуры, оправдание воинственной правды общественной и
любви личной, познания и поэзии, оправдание наших великих людей, наших творцов, для которых должно быть найдено место в
Царстве Божьем.
Духа, которое будет
царством избавления и
любви.
Ты одна полюбила меня, чудище противное и безобразное, за мои ласки и угождения, за мою душу добрую, за
любовь мою к тебе несказанную, и будешь ты за то женою короля славного, королевою в
царстве могучием».
Исполнение учения только в безостановочном движении — в постигновении всё высшей и высшей истины, и всё в большем и большем осуществлении ее в себе всё большей и большей
любовью, а вне себя всё большим и большим осуществлением
царства божия.
Вместо всяких правил прежних исповеданий, учение это выставляло только образец внутреннего совершенства, истины и
любви в лице Христа и последствия этого внутреннего совершенства, достигаемого людьми, — внешнего совершенства, предсказанного пророками, —
царства божия, при котором все люди разучатся враждовать, будут все научены богом и соединены
любовью и лев будет лежать с ягненком.
Великая императрица! чем же воздадим мы тебе за твою матернюю
любовь к нам, за сии твои несказанные нам благодеяния? Наполняем сердца наши токмо вящим воспламенением искоренять из света злобу,
царства твоего недостойную. Просим царя царей, да подаст он нам в том свою помощь, а вашему императорскому величеству, истинной матери отечества, с любезным вашего императорского величества сыном, с сею бесценною надеждой нашею, и с дражайшею его супругою, в безмятежном
царстве, многие лета благоденствия».
В соборе вашу клятву
Вы целованьем крестным утвердите.
Мы в животе и смерти не вольны —
Я Федора хочу еще при жизни
Моей венчать. От младости он мной
Наставлен был в науке государевой.
Господь ему превыше лет его
Дал светлый ум, и с духом твердым кротость
В нем сочетал, и правоты
любовь,
Нетронутую мудрствованьем ложным,
В него вложил. Его царенье будет
На радость вам, на славу всей земле!
Чего я сделать не успел для
царства —
То он свершит...
Мой сын, царевич Федор,
Вам здравствует со мной, бояре! Он
Летами млад, но ко святой Руси
Его
любовь равна моей. В нем буду
Готовить мне достойного на
царствоПреемника. Любить его, бояре,
Я вас прошу!
Вы хотите, чтобы люди были истинно братьями, вы призываете их к законам их общей природы, вы боретесь против всякого притеснения, всякого беззакония, всякого лицемерия; вы призываете на землю
царство справедливости, долга, правды,
любви, — как же могут те, которых сила основана на противном, не подняться против вас!
«Правовое государство» с его правовыми гарантиями, со всей своей земной мудростью и человечески-относительной правдой, не угасит тоски об ином
царстве, не только холодного права, но и
любви, об иной власти — теократической.
Движущей силой гуманитарного прогресса является не
любовь, не жалость, но горделивая мечта о земном рае, о человекобожеском
царстве от мира сего; это — новейший вариант старого иудейского лжемессианизма.
И вот в
царство этой мертвенно-безжизненной
любви — холодной, как заоблачные пространства, — опять врывается носительница живой, горячей жизни — Наташа.
Это первая ночь, когда я спал как убитый и каменные стены дворца не давили на меня. Стены уничтожила взрывчатая сила слов Магнуса, а крыша растаяла под высоким звездным покровом Марии: в ее
царство безмятежности,
любви и покоя унеслась моя душа. Гора Тиволи и ее огоньки — вот что я видел, засыпая.
Можно было бы сказать, что
царство Божие совсем не есть объективное единство, которое нужно лишь для безбожного мира, которое нужно лишь для безбожного
царства,
царство Божие прежде всего персоналистично, есть
царство личностное и свободное, не единство, стоящее над личным существованием, а единение, общение в
любви.
Только Евангелие понимает это и указывает новые пути, непонятные для закона, —
любовь к врагам, неосуждение ближних и грешников, мытари и грешники впереди идут в
Царство Небесное, человек выше субботы и пр.
И это значит, что
любви нет, нет смысла
любви, нет того вхождения в
Царство Божье, которое знаменует собой подлинная
любовь соединяющая.
Вне же
Царства Божьего,
царства благодати, свободы и
любви, абсолютное добро, не допускающее существования зла, есть всегда тирания,
царство великого инквизитора и антихриста.
Царство Божье не знает отношений властвования, оно знает лишь отношения
любви.
Помочь ближнему, совершать добрые дела нужно не для спасения души, а из непосредственной
любви, для соединения людей, для сочетания душ в
Царстве Божьем.
На этой почве создалось настолько прочное и обширное
царство пошлости, что скоро невозможно будет повторять слова
любви.
Священна, таинственна, мистична лишь
любовь, онтологическая
любовь, единственная и вечная, ведущая в
Царство Божье.
Спасение от вечной гибели совсем не есть последняя истина, это есть лишь утилитарная и вульгаризированная транскрипция истины об искании
Царства Божьего, о
любви к Богу и достижении совершенной жизни, о теозисе.
Я вспомнил тогда, что один из моих собратов (и когда-то сотрудников), поэт Н.В.Берг, когда-то хорошо был знаком с историей отношений Тургенева к Виардо, теперь только отошедшей в
царство теней (я пишу это в начале мая 1910 года), и он был того мнения, что, по крайней мере тогда (то есть в конце 40-х годов), вряд ли было между ними что-нибудь серьезное, но другой его бывший приятель Некрасов был в ту же эпоху свидетелем припадков любовной горести Тургенева, которые прямо показывали, что тут была не одна"платоническая"
любовь.
Это и значит, что
царство духа есть
царство свободы и
любви.
Но это совсем не означает, что в человеке есть как бы духовная природа наряду с природой душевной и телесной, это значит, что душа и тело человека могут вступить в иной, высший порядок духовного существования, что человек может перейти из порядка природы в порядок свободы, в
царство смысла, из порядка раздора и вражды в порядок
любви и соединения.
Царство духа есть внутреннее
царство субъективности,
царство свободы и
любви, не знающее внеположности и отчужденности, т. е. каузальных отношений и отношений властвования.
Только духовность, т. е. свобода, т. е.
любовь, т. е. смысл, действительно противостоит буржуазному
царству денег,
царству князя мира сего.
«Счастливые часов не наблюдают», — говорит известная поговорка. Она всецело оправдывалась на Ермаке Тимофеевиче и Ксении Яковлевне после их свадьбы. Оба они отдались всецело блаженству законной
любви, и дни, и недели казались им быстролетными мгновениями. В объятиях друг друга они забыли весь мир, забыли и новое завоеванное
царство, за которое их величали князем и княгинею.
Да простят мне дорогие читатели то небольшое историческое отступление от нити рассказа, необходимое для того, чтобы определить настроение русского царя и народа после несчастного окончания войны и невыгодного мира с Польшею, заключенного с потерею многих областей. Взамен этих областей, к понятной радости царя и народа, явилось целое
Царство сибирское, завоеванное Ермаком Тимофеевичем, подвигнутым на это славное дело ожиданием царского прощения и
любовью к Ксении Яковлевне Строгановой!
Литературные опыты Александра Васильевича написаны в любимой форме того времени, именно в виде разговоров в
царстве мертвых. Беседуют Кортец с Монтесумой и Александр Македонский с Геростатом. Монтесума доказывает Кортецу, что благость и милосердие необходимы героям. Во втором разговоре автор, сопоставляя подвиги Александра с поступком Герострата, старается показать разницу между истинною
любовью к славе и тщеславной жаждой известности.
Мелькнула на ступенях трона и неосторожно оступилась на нем Анна Леопольдовна, это миловидное, простодушное дитя-женщина, рожденная не для управления
царством, а для неги и
любви.
Антихристово
царство в этом мире может быть лишь результатом неудачи дела Христова в мире — оно попробует соединить насилием тот мир, который не соединится в
любви и свободе Христовой.
Верю в то, что смысл жизни каждого отдельного человека поэтому только в увеличении в себе
любви; что это увеличение
любви ведет отдельного человека в жизни этой ко всё большему и большему благу, дает после смерти тем большее благо, чем больше будет в человеке
любви, и вместе с тем и более всего другого содействует установлению в мире
царства божия, то есть такого строя жизни, при котором царствующие теперь раздор, обман и насилие будут заменены свободным согласием, правдой и братской
любовью людей между собою.
Цель общей жизни не может быть вполне известна тебе — говорит христианское учение каждому человеку — и представляется тебе только как всё большее и большее приближение к благу всего мира, к осуществлению
царства божия; цель же личной жизни несомненно известна тебе и состоит в осуществлении в себе наибольшего совершенства
любви, необходимого для осуществления
царства божия. И цель эта всегда известна тебе и всегда достижима.
Таков идеал Христа, — установление
царства Бога на земле, идеал, предсказанный еще пророками о том, что наступит время, когда все люди будут научены Богом, перекуют мечи на орала, копья на серпы, лев будет лежать ягненком, и когда все существа будут соединены
любовью.