Неточные совпадения
Такие есть любители —
Как кончится комедия,
За ширмочки пойдут,
Целуются, братаются,
Гуторят
с музыкантами:
«Откуда, молодцы?»
— А были мы господские,
Играли на помещика.
Теперь мы
люди вольные,
Кто поднесет-попотчует,
Тот нам и господин!
— Как изволите видеть. Алексей Иваныч, конечно,
человек умный, и хорошей фамилии, и имеет состояние; но как подумаю, что надобно будет под венцом при всех
с ним
поцеловаться… Ни за что! ни за какие благополучия!
Дамы
целуются; девицы удаляются в зал, обнявшись, ходят взад и вперед и шушукаются. Соловкина — разбитная дама, слегка смахивающая на торговку; Верочка действительно
с горбиком, но лицо у нее приятное. Семейство это принадлежит к числу тех, которые, как говорится, последнюю копейку готовы ребром поставить, лишь бы себя показать и на
людей посмотреть.
Лобачевский уехал в Петербург: прощались они
с Розановым по-дружески. Розанов даже заплакал,
целуясь с ним на дебаркадере: иначе он не умел проститься
с человеком, который ему стал мил и близок. Лобачевский тоже поцеловал Розанова теплыми устами.
Она, конечно, сделала это
с целью, чтобы оставить Вихрова
с Фатеевой наедине, и полагала, что эти два, некогда обожавшие друг друга, существа непременно пожелают
поцеловаться между собой, так как поцелуй m-lle Прыхина считала высшим блаженством, какое только существует для
человека на земле; но Вихров и m-me Фатеева и не думали
целоваться.
Прощаясь
с сестрой, Николай крепко пожал ей руку, и мать еще раз отметила простоту и спокойствие их отношений. Ни поцелуев, ни ласковых слов у этих
людей, а относятся они друг к другу так душевно, заботливо. Там, где она жила,
люди много
целуются, часто говорят ласковые слова и всегда кусают друг друга, как голодные собаки.
«Неприлично! — скажут строгие маменьки, — одна в саду, без матери,
целуется с молодым
человеком!» Что делать! неприлично, но она отвечала на поцелуй.
— Здравствуй, здравствуй, милый Алешенька, — говорила она,
целуясь с братом. — Иди скорее к нам в столовую. Я тебя познакомлю
с очень интересным
человеком. Позвольте вам представить, Диодор Иванович, моего брата. Он только что окончил кадетский корпус и через месяц станет юнкером Александровского военного училища. А это, Алеша, наш знаменитый русский поэт Диодор Иванович Миртов. Его прелестные стихи часто появляются во всех прогрессивных журналах и газетах. Такое наслаждение читать их!
Видя, что тетенька была в очень дурном расположении духа, молодые
люди стали
с ней прощаться, то есть
целоваться в губы, причем она, перекрестив Лябьева, сказала...
— Старичку Александру Петровичу! — проговорил Варламов,
с плутоватым смехом заглядывая мне в глаза, и чуть не полез со мной
целоваться. Он был пьяненек. Выражение: «Старичку такому-то…», то есть такому-то мое почтение, употребляется в простонародье по всей Сибири, хотя бы относилось к
человеку двадцати лет. Слово «старичок» означает что-то почетное, почтительное, даже льстивое.
— Ну, так и есть! — вскричал господин Бахчеев, дав полную волю своему негодованию. — Я, батюшка, еще прежде, чем вы рот растворили, догадался, что вы философии обучались! Меня не надуешь! морген-фри! За три версты чутьем услышу философа!
Поцелуйтесь вы
с вашим Фомой Фомичом! Особенного
человека нашел! тьфу! прокисай все на свете! Я было думал, что вы тоже благонамеренный
человек, а вы… Подавай! — закричал он кучеру, уж влезавшему на кóзла исправленного экипажа. — Домой!
Целые дни перед глазами Ильи вертелось
с криком и шумом что-то большущее, пёстрое и ослепляло, оглушало его. Сначала он растерялся и как-то поглупел в кипучей сутолоке этой жизни. Стоя в трактире около стола, на котором дядя Терентий, потный и мокрый, мыл посуду, Илья смотрел, как
люди приходят, пьют, едят, кричат,
целуются, дерутся, поют песни. Тучи табачного дыма плавают вокруг них, и в этом дыму они возятся, как полоумные…
«
Поцелуемся, душка!» — продолжал он
с нестерпимою фамильярностью, подвигаясь к предательски оскорбленному им
человеку.
— Всем он вас, Виктор Павлыч, погубит, решительно всем; навек не
человеком сделает, каким уж вы и были: припомните хорошенько, так, может быть, и самим совестно будет! Что смеетесь-то, как над дурой! Вам весело, я это знаю, —
целоваться, я думаю, будете по вашим закоулкам
с этими погаными актрисами. По три дня без куска хлеба сидела от вашего поведения. Никогда прежде не думала получить этого. — Бабы деревенские, и те этаких неприятностей не имеют!
От избытка чувств и под влиянием только что выпитой наливки, Огнев говорил певучим семинарским голосом и был так растроган, что выражал свои чувства не столько словами, сколько морганьем глаз и подергиваньем плеч. Кузнецов, тоже подвыпивший и растроганный, потянулся к молодому
человеку и
поцеловался с ним.
— Ну,
человек. А я? Я, значит, не
человек? Скажет тоже… Сошлись мы
с тобой полюбу… ну, и пришло время разойтись. Тоже надо полюбу. Тебе жить надо, и мне тоже; путать друг друга нам не след… А ты нюнишь! Дурашка! А ты вспомни: сладко
целоваться со мной? Ну? Эх, ты… оладья…
Платонов. Вот мы и не дома, наконец! Слава тебе, господи! Шесть месяцев не видели мы ни паркета, ни кресел, ни высоких потолков, ниже даже
людей… Всю зиму проспали в берлоге, как медведи, и только сегодня выползли на свет божий! Сергею Павловичу! (
Целуется с Войницевым.)
— Бог простит, Бог благословит, — сказала, кланяясь в пояс, Манефа, потом поликовалась [У старообрядцев монахи и монахини, иногда даже христосуясь на Пасхе, не
целуются ни между собой, ни
с посторонними. Монахи
с мужчинами, монахини
с женщинами только «ликуются», то есть щеками прикладываются к щекам другого. Монахам также строго запрещено «ликоваться»
с мальчиками и
с молодыми
людьми, у которых еще ус не пробился.]
с Аграфеной Петровной и низко поклонилась Ивану Григорьичу.
Елена Андреевна (одна). Голова болит… Каждую ночь я вижу нехорошие сны и предчувствую что-то ужасное… Какая, однако, мерзость! Молодежь родилась и воспиталась вместе, друг
с другом на «ты», всегда
целуются; жить бы им в мире и в согласии, но, кажется, скоро все съедят друг друга… Леса спасает Леший, а
людей некому спасать. (Идет к левой двери, но, увидев идущих навстречу Желтухина и Юлю, уходит в среднюю.)
Жигалов (растроганный, кланяется во все стороны). Благодарю вас! Дорогие гости! Очень вам благодарен, что вы нас не забыли и пожаловали, не побрезговали!.. И не подумайте, чтоб я был выжига какой или жульничество
с моей стороны, а просто из чувств! От прямоты души! Для хороших
людей ничего не пожалею! Благодарим покорно! (
Целуется.)
И приедет папа; тетка Павла все ему скажет: Николай Никанорыч — нужный
человек… ученый таксатор. Дворянин ли он? Все равно. Папа женился же на маме, а она была дочь мелкого уездного чиновника. Вот они жених
с невестой — и можно будет
целоваться,
целоваться без конца.
Голова шумела, в душе был смех.
Люди орали песни, блаженно улыбались, смешно
целовались слюнявыми ртами. Мужик в полушубке стоял на карачках около фонарного столба и никак не мог встать.
С крыльца кто-то крикнул...
— Уж и клейменый! И скор же ты, дядя. В
человеке сейчас души не чаял, видел я сам, как ты
с ним обнимаешься да
целуешься, а теперь уже клейменый…
Да сказать ли уж всю правду? Это самое утро у Домбровича… я еще никогда не была так молода. Наши tête-à-tête
с Николаем были, уж конечно, ниже сортом. Мы возились, как ребятишки, или
целовались до отвращения; а тут я чувствовала в себе
человека. Во мне пробудились и ум, и красноречие, и вкус — все, что составляет прелесть женщины.
Впереди меня молча и неподвижно стояла парочка и, когда песня кончилась, разом вздохнула — и
поцеловалась. Я отправился на платформу, откуда послышался отчаянно фальшивый голос, беззаботно обходившийся всего двумя нотами, одинаково скверными: простым криком и диким криком. Молодой
человек с золотым сердцем не мог остаться нечувствительным к любовному призыву и отвечал как умел…
— Э, до ста чертей, — сказал себе Керасенко, — или это я
с отвычки горилки так славно наугощался у Пиднебеснихи, что мне черт знает что показывается; или это моя жинка пронюхала, что я про рогачевского шляхтича
с нею хочу спорить, и вже успела на меня мару напустить?
Люди мне уже не раз прежде говорили, что она у меня ведьма, да только я этого доглядеться не успел, а теперь… ишь, опять
целуются, о… о… о… вот опять и опять… А, стой же, я тебя подкараулю!
Она чистенькая и только догадывается, но не позволяет себе думать о том, что существуют развратные женщины и болезни — страшные, позорные болезни, от которых
человек становится несчастным и отвратительным самому себе и стреляется из револьвера, такой молодой и хороший! А сама она летом на кругу носила платье декольте, и когда ходит под ручку, то близко-близко прижимается. Быть может, она уже
целовалась с кем-нибудь…