Неточные совпадения
Как ни сильно желала Анна свиданья с сыном, как ни давно думала о том и готовилась к тому, она никак не
ожидала, чтоб это свидание так сильно подействовало на нее. Вернувшись в свое одинокое отделение в гостинице, она долго не могла понять, зачем она здесь. «Да, всё это кончено, и я опять одна», сказала она себе и, не снимая шляпы, села на стоявшее у камина кресло. Уставившись неподвижными глазами на бронзовые
часы, стоявшие на столе между окон, она стала думать.
Сделав большой круг по Газетному переулку и Кисловке, он вернулся опять в гостиницу и, положив пред собой
часы, сел,
ожидая двенадцати.
Но мы, ребята без печали,
Среди заботливых купцов,
Мы только устриц
ожидалиОт цареградских берегов.
Что устрицы? пришли! О радость!
Летит обжорливая младость
Глотать из раковин морских
Затворниц жирных и живых,
Слегка обрызнутых лимоном.
Шум, споры — легкое вино
Из погребов принесено
На стол услужливым Отоном;
Часы летят, а грозный счет
Меж тем невидимо растет.
— Ступай сей же
час в Оренбург и объяви от меня губернатору и всем генералам, чтоб
ожидали меня к себе через неделю.
Неожиданная весть сильно меня поразила. Комендант Нижнеозерной крепости, тихий и скромный молодой человек, был мне знаком: месяца за два перед тем проезжал он из Оренбурга с молодой своей женою и останавливался у Ивана Кузмича. Нижнеозерная находилась от нашей крепости верстах в двадцати пяти. С
часу на
час должно было и нам
ожидать нападения Пугачева. Участь Марьи Ивановны живо представилась мне, и сердце у меня так и замерло.
Я пошел на квартиру, мне отведенную, где Савельич уже хозяйничал, и с нетерпением стал
ожидать назначенного времени. Читатель легко себе представит, что я не преминул явиться на совет, долженствовавший иметь такое влияние на судьбу мою. В назначенный
час я уже был у генерала.
Но она, вдруг вспыхнув, как огонь в темноте, привлекла с поразительной быстротой необыкновенное обилие утешительных мыслей; они соскальзывали с полузабытых страниц прочитанных книг, они как бы давно уже носились вокруг,
ожидая своего
часа согласоваться.
Почти
час он просидел у стола, нетерпеливо
ожидая газет, а самовар все кипел, раздражал гудением и свистом, — наполнял комнату паром.
Она заставляла
ожидать чьих-то криков, но город безгласно притаился, он весь точно перестал жить в эту ночь, даже собаки не лаяли, только ежечасно и уныло отбивал
часы сторожевой колокол церкви Михаила Архангела, патрона полиции.
Анфиса. Правда! (Читает.) «Кажется, этого довольно. Больше я ждать не могу. Из любви к вам я решаюсь избавить вас от неволи; теперь все зависит от вас. Если хотите, чтоб мы оба были счастливы, сегодня, когда стемнеет и ваши улягутся спать, что произойдет, вероятно, не позже девятого
часа, выходите в сад. В переулке, сзади вашего сада, я буду
ожидать вас с коляской. Забор вашего сада, который выходит в переулок, в одном месте плох…»
Он целый
час ходил взад и вперед по дорожке,
ожидая, когда отдернется лиловая занавеска. Но прошло полчаса,
час, а занавеска не отдергивалась. Он ждал, не пройдет ли Марина по двору, но и Марины не видать.
Снисходительная старушка не решалась напомнить ему о позднем
часе,
ожидая, что он догадается. Но он не догадывался.
От Анны Андреевны я домой не вернулся, потому что в воспаленной голове моей вдруг промелькнуло воспоминание о трактире на канаве, в который Андрей Петрович имел обыкновение заходить в иные мрачные свои
часы. Обрадовавшись догадке, я мигом побежал туда; был уже четвертый
час и смеркалось. В трактире известили, что он приходил: «Побывали немного и ушли, а может, и еще придут». Я вдруг изо всей силы решился
ожидать его и велел подать себе обедать; по крайней мере являлась надежда.
А разве вы
ожидали противного?..» — «Нет: я сравниваю с нашими офицерами, — продолжал он, — на днях пришел английский корабль, человек двадцать офицеров съехали сюда и через
час поставили вверх дном всю отель.
Жалко было смотреть на бедняков, как они, с обнаженною грудью, плечами и ногами, тряслись, посинелые от холода,
ожидая часа по три на своих лодках, пока баниосы сидели в каюте.
Купец этот пригласил нас к себе, не назначив, кого именно, в каком числе, а просто сказал, что
ожидает к себе в четыре
часа, и просил заехать к нему в лавку, откуда вместе и поехать.
Арестанты уже более трех
часов стояли в рядах, и не в тени, а на солнце,
ожидая очереди.
Утром был довольно сильный мороз (–10°С), но с восходом солнца температура стала повышаться и к
часу дня достигла +3°С. Осень на берегу моря именно тем и отличается, что днем настолько тепло, что смело можно идти в одних рубашках, к вечеру приходится надевать фуфайки, а ночью — завертываться в меховые одеяла. Поэтому я распорядился всю теплую одежду отправить морем на лодке, а с собой мы несли только запас продовольствия и оружие. Хей-ба-тоу с лодкой должен был прийти к устью реки Тахобе и там нас
ожидать.
Уже несколько
часов бродил я с ружьем по полям и, вероятно, прежде вечера не вернулся бы в постоялый двор на большой Курской дороге, где
ожидала меня моя тройка, если б чрезвычайно мелкий и холодный дождь, который с самого утра, не хуже старой девки, неугомонно и безжалостно приставал ко мне, не заставил меня наконец искать где-нибудь поблизости хотя временного убежища.
Китайцы в рыбной фанзе сказали правду. Только к вечеру мы дошли до реки Санхобе. Тропа привела нас прямо к небольшому поселку. В одной фанзе горел огонь. Сквозь тонкую бумагу в окне я услышал голос Н.А. Пальчевского и увидел его профиль. В такой поздний
час он меня не
ожидал. Г.И. Гранатман и А.И. Мерзляков находились в соседней фанзе. Узнав о нашем приходе, они тотчас прибежали. Начались обоюдные расспросы. Я рассказывал им, что случилось с нами в дороге, а они мне говорили о том, как работали на Санхобе.
Через
час пути мы дошли до опушки леса. Здесь Дерсу велел нам
ожидать его возвращения, а сам пошел на разведки.
Через
час я вернулся к своим. Марченко уже согрел чай и
ожидал моего возвращения. Утолив жажду, мы сели в лодку и поплыли дальше. Желая пополнить свой дневник, я спросил Дерсу, следы каких животных он видел в долине Лефу с тех пор, как мы вышли из гор и начались болота. Он отвечал, что в этих местах держатся козули, енотовидные собаки, барсуки, волки, лисицы, зайцы, хорьки, выдры, водяные крысы, мыши и землеройки.
Обед, продолжавшийся около трех
часов, кончился; хозяин положил салфетку на стол, все встали и пошли в гостиную, где
ожидал их кофей, карты и продолжение попойки, столь славно начатой в столовой.
Мы поехали, воздух был полон электричества, неприятно тяжел и тепел. Синяя туча, опускавшаяся серыми клочьями до земли, медленно тащилась ими по полям, — и вдруг зигзаг молнии прорезал ее своими уступами вкось — ударил гром, и дождь полился ливнем. Мы были верстах в десяти от Рогожской заставы, да еще Москвой приходилось с
час ехать до Девичьего поля. Мы приехали к Астраковым, где меня должен был
ожидать Кетчер, решительно без сухой нитки на теле.
По-настоящему, следовало бы
ожидать с его стороны целой бури (так как четверть
часа уже перешло за положенный срок), но при виде массы благоухающих плодов сердце старого барина растворяется.
В
час или выезжают, или
ожидают визитов. В последнем случае сестра выходит в гостиную, держа в одной руке французскую книжку, а в другой — ломоть черного хлеба (завтрака в нашем доме не полагается), и садится, поджавши ноги, на диван. Она слегка нащипывает себе щеки, чтобы они казались румяными.
— Смотри ж, Солопий, через
час я буду к тебе; а теперь ступай домой: там
ожидают тебя покупщики твоей кобылы и пшеницы!
Я сказал матери, что после церкви пойду к товарищу на весь день; мать отпустила. Служба только началась еще в старом соборе, когда Крыштанович дернул меня за рукав, и мы незаметно вышли. Во мне шевелилось легкое угрызение совести, но, сказать правду, было также что-то необыкновенно заманчивое в этой полупреступной прогулке в
часы, когда товарищи еще стоят на хорах собора, считая ектений и с нетерпением
ожидая Херувимской. Казалось, даже самые улицы имели в эти
часы особенный вид.
Галактион приходил к Луковникову с специальною целью поблагодарить старика за хороший совет относительно Мышникова. Все устроилось в какой-нибудь один
час наилучшим образом, и многолетняя затаенная вражда закончилась дружбой. Галактион шел к Мышникову с тяжелым сердцем и не
ожидал от этого похода ничего хорошего, а вышло все наоборот. Сначала Мышников отнесся к нему недоверчиво и с обычною грубоватостью, а потом, когда Галактион откровенно объяснил свое критическое положение, как-то сразу отмяк.
Вот что нам предстоит, вот чего нам
ожидать должно. Гибель возносится гор́е постепенно, и опасность уже вращается над главами нашими. Уже время, вознесши косу, ждет
часа удобности, и первый льстец или любитель человечества, возникши на пробуждение несчастных, ускорит его мах. Блюдитеся.
Тогда я условился, что буду ждать их около второго мыса. Мы расстались; туземцы пошли назад по оврагу, а я по намывной полосе прибоя. Как и надо было
ожидать, к указанному мысу я пришел раньше их
часа на два.
Я согласен сам,
Что дорог каждый
час,
Но хорошо ль известно вам,
Что
ожидает вас?
— Господа, я никого из вас не
ожидал, — начал князь, — сам я до сего дня был болен, а дело ваше (обратился он к Антипу Бурдовскому) я еще месяц назад поручил Гавриле Ардалионовичу Иволгину, о чем тогда же вас и уведомил. Впрочем, я не удаляюсь от личного объяснения, только согласитесь, такой
час… я предлагаю пойти со мной в другую комнату, если ненадолго… Здесь теперь мои друзья, и поверьте…
— Вследствие вина-с. Я к вам, как к провидению, многоуважаемый князь. Сумму четырехсот рублей серебром получил я вчера в пять
часов пополудни от одного должника и с поездом воротился сюда. Бумажник имел в кармане. Переменив вицмундир на сюртук, переложил деньги в сюртук, имея в виду держать при себе, рассчитывая вечером же выдать их по одной просьбе…
ожидая поверенного.
Странно, что С. Г. говорит о Каролине Карловне: «К. К. неожиданно нагрянула, пробыла несколько
часов в Урике и теперь временно в Иркутске sans feu, ni lieu pour le moment». [Теперь ни кола, ни двора (без пристанища) (франц.).] Не понимаю, каким образом тетка так была принята, хоть она и не
ожидала отверзтых объятий, как сама говорила в Ялуторовске…
Сбылось, как я
ожидал: вперед был уверен, что Жадовский, которому, однако, я очень благодарен за пожертвование нескольких
часов на пути, ничего вам не сказал особенного обо мне.
Как сон пролетели приятные минуты нашего свидания. Через 24
часа после того, как я взглянул в последний раз на вас, добрый мой Иван Дмитриевич, я уже был в объятиях детей и старушки Марьи Петровны. Они все
ожидали меня как необходимого для них человека. Здесь я нашел Басаргина с женой: они переехали к нам до моего возвращения. Наскоро скажу вам, как случилось горестное событие 27 декабря. До сих пор мы больше или меньше говорим об этом дне, лишь только сойдемся.
…Вы нас
ожидаете, а мы все на месте. Не могу добиться решительного ответа насчет Тобольска… скоро сказка сказывается, не скоро дело делается… Кажется государственные преступники для того только рассыпаны по городам Сибири, чтобы кормить мясом в постные дни проезжающих ревизоров и утешать их в свободные
часы от пустых и ничего не доказывающих смотров…
Я очень скоро пристрастился к травле ястребочком, как говорил Евсеич, и в тот счастливый день, в который получал с утра позволенье ехать на охоту, с живейшим нетерпеньем
ожидал назначенного времени, то есть
часов двух пополудни, когда Филипп или Мазан, выспавшись после раннего обеда, явится с бодрым и голодным ястребом на руке, с собственной своей собакой на веревочке (потому что у обоих собаки гонялись за перепелками) и скажет: «Пора, сударь, на охоту».
Другой раз, вспомнив вдруг, что смерть
ожидает меня каждый
час, каждую минуту, я решил, не понимая, как не поняли того до сих пор люди, что человек не может быть иначе счастлив, как пользуясь настоящим и не помышляя о будущем, — и я дня три, под влиянием этой мысли, бросил уроки и занимался только тем, что, лежа на постели, наслаждался чтением какого-нибудь романа и едою пряников с кроновским медом, которые я покупал на последние деньги.
В два
часа Jérôme и Володя сошли вниз, а Николай принес мне обед, и когда я разговорился с ним о том, что я наделал и что
ожидает меня, он сказал...
Володя возвращается. Все с нетерпением спрашивают его: «Что? хорошо? сколько?», но уже по веселому лицу его видно, что хорошо. Володя получил пять. На другой день с теми же желаниями успеха и страхом провожают его, и встречают с тем же нетерпением и радостию. Так проходит девять дней. На десятый день предстоит последний, самый трудный экзамен — закона божьего, все стоят у окна и еще с большим нетерпением
ожидают его. Уже два
часа, а Володи нет.
В день свадьбы Вихров чувствовал какую-то тревогу и как бы
ожидал чего-то;
часа в четыре он поехал к жениху; того застал тоже в тревоге и даже расплаканным; бывшего там Кергеля — тоже серьезным и, по-вчерашнему, в сквернейшем его фрачишке; он был посаженым отцом у Живина и благословлял того.
Вихров с нетерпением
ожидал часа обеда Абреева, чтобы поскорее узнать от него о предназначенной ему участи.
— Вот, брат, целый
час жду тебя и, признаюсь, никак не
ожидал… тебя так найти, — продолжал он, осматриваясь в комнате и неприметно мигая мне на Елену. В глазах его изображалось изумление. Но, вглядевшись в него ближе, я заметил в нем тревогу и грусть. Лицо его было бледнее обыкновенного.
— Объяснитесь, Наталья Николаевна, — подхватил князь, — убедительно прошу вас! Я уже два
часа слышу об этом загадки. Это становится невыносимо, и, признаюсь, не такой
ожидал я здесь встречи.
С
часу на
час он
ожидал розыска, и решился чаще переменить места.
Это —
час приема; Перебоев заглядывает в клиентскую, где
ожидает дама, в сопровождении шестилетнего сына, и двое мужчин.
Петр Михайлыч и учителя вошли в горенку, в которой нашли дверь в соседнюю комнату очень плотно притворенною.
Ожидали они около четверти
часа; наконец, дверь отворилась, Калинович показался. Это был высокий молодой человек, очень худощавый, с лицом умным, изжелта-бледным. Он был тоже в новом, с иголочки, хоть и не из весьма тонкого сукна мундире, в пике безукоризненной белизны жилете, при шпаге и с маленькой треугольной шляпой в руках.
Между тем у Годневых
ожидали Калиновича с нетерпением и некоторым беспокойством. В урочный
час уж капитан явился и, по обыкновению, поздоровавшись с братом, уселся на всегдашнее свое место и закурил трубку.