Неточные совпадения
— Вот беда! Проснется, опять
уснет, а прохожий
человек взял да и покурил.
Эти размышления позволяли Климу думать о Макарове с презрительной усмешкой, он скоро
уснул, а проснулся, чувствуя себя другим
человеком, как будто вырос за ночь и выросло в нем ощущение своей значительности, уважения и доверия к себе. Что-то веселое бродило в нем, даже хотелось петь, а весеннее солнце смотрело в окно его комнаты как будто благосклонней, чем вчера. Он все-таки предпочел скрыть от всех новое свое настроение, вел себя сдержанно, как всегда, и думал о белошвейке уже ласково, благодарно.
До утра Клим не мог
уснуть, вспоминая бредовой шепот полковника и бутылочку красных чернил, пронзенную лучом солнца. Он не жалел полковника, но все-таки было тяжко, тошно узнать, что этот
человек, растрепанный, как Лютов, как Гапон, — убит.
Но оторвать мысли от судьбы одинокого
человека было уже трудно, с ними он приехал в свой отель, с ними лег спать и долго не мог
уснуть, представляя сам себя на различных путях жизни, прислушиваясь к железному грохоту и хлопотливым свисткам паровозов на вагонном дворе. Крупный дождь похлестал в окна минут десять и сразу оборвался, как проглоченный тьмой.
Райский с трудом представлял себе, как спали на этих катафалках: казалось ему, не
уснуть живому
человеку тут. Под балдахином вызолоченный висящий купидон, весь в пятнах, полинявший, натягивал стрелу в постель; по углам резные шкафы, с насечкой из кости и перламутра.
Мы отлично
уснули и отдохнули. Можно бы ехать и ночью, но не было готового хлеба, надо ждать до утра, иначе нам, в числе семи
человек, трудно будет продовольствоваться по станциям на берегах Маи. Теперь предстоит ехать шестьсот верст рекой, а потом опять сто восемьдесят верст верхом по болотам. Есть и почтовые тарантасы, но все предпочитают ехать верхом по этой дороге, а потом до Якутска на колесах, всего тысячу верст. Всего!
Возвращаться назад, не доведя дело до конца, было до слез обидно. С другой стороны, идти в зимний поход, не снарядившись как следует, — безрассудно. Будь я один с Дерсу, я не задумался бы и пошел вперед, но со мной были
люди, моральная ответственность за которых лежала на мне. Под утро я немного
уснул.
Во время путешествия скучать не приходится. За день так уходишься, что еле-еле дотащишься до бивака. Палатка, костер и теплое одеяло кажутся тогда лучшими благами, какие только даны
людям на земле; никакая городская гостиница не может сравниться с ними. Выпьешь поскорее горячего чаю, залезешь в свой спальный мешок и
уснешь таким сном, каким спят только усталые.
«…Поймут ли, оценят ли грядущие
люди весь ужас, всю трагическую сторону нашего существования? А между тем наши страдания — почки, из которых разовьется их счастие. Поймут ли они, отчего мы лентяи, ищем всяких наслаждений, пьем вино и прочее? Отчего руки не подымаются на большой труд, отчего в минуту восторга не забываем тоски?.. Пусть же они остановятся с мыслью и с грустью перед камнями, под которыми мы
уснем: мы заслужили их грусть!»
Бедный Ф., секретарь полицейского управления, молодой
человек, никак не мог
уснуть от насморка и кашля.
Они благую в
человеке производят тревогу, без нее же
уснул бы он в бездействии.
В Казани я сделала первый привал,
На жестком диване
уснула;
Из окон гостиницы видела бал
И, каюсь, глубоко вздохнула!
Я вспомнила: час или два с небольшим
Осталось до Нового года.
«Счастливые
люди! как весело им!
У них и покой, и свобода,
Танцуют, смеются!.. а мне не знавать
Веселья… я еду на муки!..»
Не надо бы мыслей таких допускать,
Да молодость, молодость, внуки!
— Не мешайте дядюшке, ma tante! — заметил Александр, — он не
уснет, у него расстроится пищеварение, и бог знает, что из этого будет.
Человек, конечно, властелин земли, но он также и раб своего желудка.
— Вот, видишь, как оно легко, коли внутренняя-то благопристойность у
человека в исправности! А ежели в тебе этого нет — значит, ты сам виноват. Тут, брат, ежели и не придется тебе
уснуть — на себя пеняй! Знаете ли, что я придумал, друзья? зачем нам квартиры наши на ключи запирать? Давайте-ка без ключей… мило, благородно!
Сам ревизор был живое подобие уснувшего ерша: маленький, вихрястенький, широкоперый, с глазами, совсем затянутыми какою-то сонною влагой. Он казался ни к чему не годным и ни на что не способным; это был не
человек, а именно сонный ерш, который ходил по всем морям и озерам и теперь,
уснув, осклиз так, что в нем ничего не горит и не светится.
Именно этот
человек грезился ему тёмными ночами зимы, когда он ворочался в постели, пытаясь
уснуть под злой шорох вьюги и треск мороза, образ такого
человека плавал перед ним в весенние ночи, когда он бродил по полю вокруг города.
«Молодой, красивый, — думал Матвей Савельев, закрыв глаза и притворяясь, будто
уснул, — ему бы за девицами ухаживать, на гармонии играть, а он живёт монахом, деньги не тратит, сапожонки худые и даже праздничной одёжи нет, не покупает. Скучный какой-то, всех готов осудить. Живёт в углу. Плохие
люди везде на улицах шумят, а кто получше — в уголок прячется».
Фамилии даже не называли, а только: Вася. И лились воспоминания о безвременно погибшем друге — добром, сердечном
человеке. Женат был Вася на младшей из артистической семьи Талановых. Супруги никогда не разлучались, и в злополучный день — служили они в Козлове — жена была в театре, а он не был занят в пьесе,
уснул дома, да так и не проснулся.
Обменявшись рассказами о наших злоключениях, мы завалились спать. Корсиков в уборной устроил постель из пачек ролей и закрылся кацавейкой, а я завернулся в облака и море, сунул под голову крышку гроба из «Лукреции Борджиа» и
уснул сном счастливого
человека, достигшего своей цели.
— Я бегу от
людей, бегу от мест, которые напоминают мне мое прошлое; я сам чувствую, что я не
человек, а так, какая-то могила… труп. Во мне
уснула жизнь, я ничего не желаю, но мои несносные муки, мои терзания!..
До обеда уже не стоило идти на работу. Я отправился домой спать, но не мог
уснуть от неприятного, болезненного чувства, навеянного на меня бойней и разговором с губернатором, и, дождавшись вечера, расстроенный, мрачный, пошел к Марии Викторовне. Я рассказывал ей о том, как я был у губернатора, а она смотрела на меня с недоумением, точно не верила, и вдруг захохотала весело, громко, задорно, как умеют хохотать только добродушные, смешливые
люди.
Ступайте, полно вам по свету рыскать,
Служа страстям и нуждам
человека.
Усните здесь сном силы и покоя,
Как боги спят в глубоких небесах…
Хочу себе сегодня пир устроить:
Зажгу свечу пред каждым сундуком,
И все их отопру, и стану сам
Средь них глядеть на блещущие груды.
Полагаю, что не родился
человек, чтобы их до конца дочитал;
уснет — будь я каналья, когда не
уснет — по опыту говорю, — знатно
уснет.
От движения, неумеренной веселости, если мы тогда не могли
уснуть, тогда ментор наш давал нам выпить по доброй чарке водки, изъясняя, что она дает сон, а сон укрепляет
человека и дает ему силу!
— «Егда
люди потрапезуют и, помоляся,
уснут, в той час восстают татие и исходя грабят».
Среди кухни на коленях стоял кучер Пантелей, уволенный за пьянство еще в ноябре. Это был добрый
человек, но во хмелю он бывал буен и никак не мог
уснуть, а всё ходил в корпуса и кричал там угрожающим тоном: «Мне все известно!» Теперь по его брыластому, опухшему лицу и по глазам, налитым кровью, видно было, что с ноября до праздника он пил не переставая.
Но всего томительнее, всего неприятнее — сознание, что через полчаса вся рота замолкнет,
уснет, и только Меркулов остается бодрствовать — тоскующий и забытый, одинокий среди ста
человек, перенесенных какою-то нездешней, таинственной силой в неведомый мир.
Сначала в карауле все шло хорошо: посты распределены,
люди расставлены, и все обстояло в совершенном порядке. Государь Николай Павлович был здоров, ездил вечером кататься, возвратился домой и лег в постель.
Уснул и дворец. Наступила самая спокойная ночь. В кордегардии тишина. Капитан Миллер приколол булавками свой белый носовой платок к высокой и всегда традиционно засаленной сафьянной спинке офицерского кресла и сел коротать время за книгой.
Я сразу весь плакон выпила. Противно было, но спать без того не могла, и на другую ночь тоже… выпила… и теперь без этого
уснуть не могу, и сама себе плакончик завела и винца покупаю… А ты, хороший мальчик, мамаше этого никогда не говори, никогда не выдавай простых
людей: потому что простых
людей ведь надо беречь, простые
люди все ведь страдатели. А вот мы когда домой пойдем, то я опять за уголком у кабачка в окошечко постучу… Сами туда не взойдем, а я свой пустой плакончик отдам, а мне новый высунут.
Я знаю правду! Все прежние правды — прочь!
Не надо
людям с
людьми на земле бороться!
Смотрите: вечер! Смотрите: уж скоро ночь!
О чем — поэты, любовники, полководцы?
Уж ветер стелется, уже земля в росе,
Уж скоро звездная в небе застынет вьюга,
И под землею скоро
уснем мы все,
Кто на земле не давали
уснуть друг другу.
Со станции Бологое, Николаевской железной дороги, трогается пассажирский поезд. В одном из вагонов второго класса «для курящих», окутанные вагонными сумерками, дремлют
человек пять пассажиров. Они только что закусили и теперь, прикорнув к спинкам диванов, стараются
уснуть. Тишина.
И навел Господь Бог на
человека крепкий сон; и, когда он
уснул, взял одно из ребр его, и закрыл то место плотию.
Не страшились и боязни не знали
люди праведные, ибо мы не
уснем, но только изменимся.
Запечатав это письмо, она отнесла его в комнату своей девушки, положила конверт на стол и велела завтра рано поутру отправить его к Водопьянову, а потом
уснула с верой и убеждением, что для умного
человека все на свете имеет свою выгодную сторону, все может послужить в пользу, даже и спиритизм, который как крайняя противоположность тех теорий, ради которых она утратила свою репутацию в глазах моралистов, должен возвратить ей эту репутацию с процентами и рекамбио.
— Не пью-с, увольте-с… При нашем деле не годится это малодушество. Мастеровой
человек может пить, потому он на одном месте сидит, наш же брат завсегда на виду в публике. Не так ли-с? Пойдешь в кабак, а тут лошадь ушла; напьешься ежели — еще хуже: того и гляди,
уснешь или с козел свалишься. Дело такое.
— Да в кабаке
люди человечней… — кашляет пассажир. — Изволь я теперь
уснуть во второй раз! И удивительное дело: всю заграницу объездил, и никто у меня там билета не спрашивал, а тут, словно чёрт их под локоть толкает, то и дело, то и дело!..
— Боже мой! — стонет жилистый
человек, делая плачущее лицо. — Господи, боже мой! Я страдаю ревматизмом… три ночи не спал, нарочно морфию принял, чтоб
уснуть, а вы… с билетом! Ведь это безжалостно, бесчеловечно! Если бы вы знали, как трудно мне
уснуть, то не стали бы беспокоить меня такой чепухой… Безжалостно, нелепо! И на что вам мой билет понадобился? Глупо даже!
Прочитав это, банкир положил лист на стол, поцеловал странного
человека в голову, заплакал и вышел из флигеля. Никогда в другое время, даже после сильных проигрышей на бирже, он не чувствовал такого презрения к самому себе, как теперь. Придя домой, он лег в постель, но волнение и слезы долго не давали ему
уснуть…
Потягиваясь и нежась в постели, она вспомнила вчерашнюю встречу с доктором и все те мысли, с какими вчера она
уснула; вспомнила, что она несчастна. Потом пришли ей на память ее муж, живущий в Петербурге, управляющие, доктора, соседи, знакомые чиновники… Длинный ряд знакомых мужских лиц пронесся в ее воображении. Она улыбнулась и подумала, что если бы эти
люди сумели проникнуть в ее душу и понять ее, то все они были бы у ее ног…
В то время, когда уже довольно позднее, но сумрачное петербургское утро пробилось сквозь опущенные гардины спальни молодой женщины и осветило ее лежащею на кровати с открытыми опухшими от слез, отяжелевшими от бессонной ночи глазами, граф Владимир Петрович только что
уснул у себя в кабинете тем тяжелым сном кутившего всю ночь
человека, которым сама природа отмщает
человеку за насилие над собою дозволенными излишествами.
Люди, не знающие жизни, обыкновенно рисуют себе жизнь по книгам, но Егор Саввич не знал и книг; собирался было почитать Гоголя, но на второй же странице
уснул…
Я, признаюсь вам, с детства страшный враг сонного храпа, и где в комнате хоть один храпливый
человек есть, я уже мученик и ни за что
уснуть не могу; а так как у нас, в семинарии и академии, разумеется, было много храпунов, и я их поневоле много и прилежно слушивал, то, не в смех вам сказать, я вывел себе о храпе свои наблюдения: по храпу, уверяю вас, все равно как по голосу и по походке, можно судить о темпераменте и о характере
человека.