Неточные совпадения
Опять полились на Захара «жалкие» слова, опять Анисья заговорила
носом, что «она в первый раз от хозяйки слышит о свадьбе, что в разговорах с ней даже помину не было, да и свадьбы нет, и статочное ли дело? Это выдумал, должно быть, враг рода
человеческого, хоть сейчас сквозь землю провалиться, и что хозяйка тоже готова снять образ со стены, что она про Ильинскую барышню и не слыхивала, а разумела какую-нибудь другую невесту…».
А на Малой Ямской, которую посещают солдаты, мелкие воришки, ремесленники и вообще народ серый и где берут за время пятьдесят копеек и меньше, совсем уж грязно и скудно: пол в зале кривой, облупленный и занозистый, окна завешены красными кумачовыми кусками; спальни, точно стойла, разделены тонкими перегородками, не достающими до потолка, а на кроватях, сверх сбитых сенников, валяются скомканные кое-как, рваные, темные от времени, пятнистые простыни и дырявые байковые одеяла; воздух кислый и чадный, с примесью алкогольных паров и запаха
человеческих извержений; женщины, одетые в цветное ситцевое тряпье или в матросские костюмы, по большей части хриплы или гнусавы, с полупровалившимися
носами, с лицами, хранящими следы вчерашних побоев и царапин и наивно раскрашенными при помощи послюненной красной коробочки от папирос.
Наконец он садился за стол, натирал на тарелку краски, обмакивал кисточку в стакан — и глаза мои уже не отрывались от его руки, и каждое появление нового листка на дереве,
носа у птицы, ноги у собаки или какой-нибудь черты в
человеческом лице приветствовал я радостными восклицаниями.
Вы представьте только себе, как этот злополучный игнорант, поводя
носом в воздухе, приступает к
человеческой душе и начинает в ней по складам разбирать: буки-аз — ба, веди-аз — ва…
8-го ноября. В день святых и небесных сил воеводы и архистратига Михаила прислан мне пребольшущий
нос, дабы не токмо об учреждении общества трезвости не злоумышлял, но и проповедовать о сем не смел, имея в виду и сие, и оное, и всякое, и овакое, опричь единой пользы
человеческой… Да не полно ли мне, наконец, все это писать? Довольно сплошной срам-то свой все записывать!
В кучерявом нагом всаднике, плывущем на гнедом долгогривом коне, узнается дьякон Ахилла, и даже еле мелькающая в мелкой ряби струй тыква принимает знакомый
человеческий облик: на ней обозначаются два кроткие голубые глаза и сломанный
нос. Ясно, что это не тыква, а лысая голова Константина Пизонского, старческое тело которого скрывается в свежей влаге.
Я знаю многих, которые утверждают, что только теперь и слышатся в литературе трезвенные слова. А я так, совсем напротив, думаю, что именно теперь-то и начинается в литературе пьяный угар. Воображение потухло, представление о высших
человеческих задачах исчезло, способность к обобщениям признана не только бесполезною, но и прямо опасною — чего еще пьянее нужно! Идет захмелевший человек, тыкаясь
носом в навозные кучи, а про него говорят: вот от кого услышим трезвенное слово.
Не морщите
носа, читатель, потому что «это опять дворянская история». Это просто
человеческая история, которая, может быть, прежде всего не понравится тем, в чью пользу вы ее предполагаете. Во всяком случае поверьте, она стоит того, чтобы я вынул на часок милого старика из его глазетового гроба, спрыснул на него живою водою и показал его вам, как живого, во всех характерных фазах его жизни.
В Крыму и на Кавказе опять-таки хороша только природа, а населяющие их восточные человеки, с их длинными
носами и бессмысленными черными глазами, — ужас что такое!.. в отчаяние приводящие существа… так что я дошел до твердого убеждения, что человек, который хоть сколько-нибудь дорожит мыслью
человеческой, может у нас жить только в Москве и в Петербурге.
За полчаса до обеда Михайло Борисович сидел в своей гостиной с толстым, короткошейным генералом, который своими отвисшими брылями [Брыли — отвисшие губы или щеки.] и приплюснутым
носом напоминал отчасти бульдога, но только не с глупыми, большими, кровавыми глазами, а с маленькими, серыми, ушедшими внутрь под брови и блистающими необыкновенно умным, проницающим
человеческим блеском.
Почему остроконечный
нос и голова щуки или жериха не могли показаться локтем руки или каким-нибудь
человеческим членом?
Урезонив еврея, Михеич снова направлялся к излюбленному месту на окне, где спина его скоро прилипала к натертому жирному пятну косяка, а
нос и усы принимали обычное положение. Еврей продолжал свои рулады, возвратившись к нотам, более свойственным
человеческому голосу, или начинал что-то таинственно выстукивать в стену, как бы сообщая кому-то смысл сейчас слышанных слов.
Старик встает и вместе со своею длинною тенью осторожно спускается из вагона в потемки. Он пробирается вдоль поезда к локомотиву и, пройдя десятка два вагонов, видит раскрытую красную печь; против печи неподвижно сидит
человеческая фигура; ее козырек,
нос и колени выкрашены в багровый цвет, все же остальное черно и едва вырисовывается из потемок.
Вдруг несколько в стороне на воде появились круги, и вслед за тем над поверхностью ее показалась большая голова какого-то страшилища буро-серого цвета, с маленькими ушами, черным
носом и щетинистыми усами; голова была больше
человеческой раза в четыре.
На другом камне — два
человеческих лица: глаза, рот и даже
нос сделаны концентрическими кругами, а на лбу ряд волнообразных линий, отчего получилось выражение удивления, как бы с поднятыми бровями.
Там требуют того, чего естество
человеческое стыдится, там угрожают ударением и ранами, там щиплют мою разноперую птицу, там дуют и плюют в
нос моей собаке Акре.
Тут выступал журавль, у которого туловище было из вывороченной шубы калмыцкого меха, шея из рукава, надетая на ручку половой щетки,
нос из расщепленной надвое лучины, а ноги — просто
человеческие, в сапогах.
Всякий, видавший светлейшего в первый раз, невольно преклонялся перед этим совершенством
человеческой телесной красоты: продолговатое, красивое, белое лицо, правильный
нос, высокоочерченые брови и голубые глаза, небольшой рот с приятной улыбкой и круглый подбородок с ямочкой.
Ежели первое время члены совета думали, что Кутузов притворялся спящим, то звуки, которые он издавал
носом во время последующего чтения, доказывали, что в эту минуту для главнокомандующего дело шло о гораздо важнейшем, чем о желании выказать свое презрение к диспозиции или к чему бы то ни было: дело шло для него о неудержимом удовлетворении
человеческой потребности — сна.