Неточные совпадения
—
Чиновник я из губернии (имярек), —
отвечал приезжий, — и приехал сюда для розыску бездельных Клемантинкиных дел!
Как-то в жарком разговоре, а может быть, несколько и выпивши, Чичиков назвал другого
чиновника поповичем, а тот, хотя действительно был попович, неизвестно почему обиделся жестоко и
ответил ему тут же сильно и необыкновенно резко, именно вот как: «Нет, врешь, я статский советник, а не попович, а вот ты так попович!» И потом еще прибавил ему в пику для большей досады: «Да вот, мол, что!» Хотя он отбрил таким образом его кругом, обратив на него им же приданное название, и хотя выражение «вот, мол, что!» могло быть сильно, но, недовольный сим, он послал еще на него тайный донос.
— Спутать, спутать, — и ничего больше, —
отвечал философ, — ввести в это дело посторонние, другие обстоятельства, которые запутали <бы> сюда и других, сделать сложным — и ничего больше. И там пусть приезжий петербургский
чиновник разбирает. Пусть разбирает, пусть его разбирает! — повторил он, смотря с необыкновенным удовольствием в глаза Чичикову, как смотрит учитель ученику, когда объясняет ему заманчивое место из русской грамматики.
Чиновники на это ничего не
отвечали, один из них только тыкнул пальцем в угол комнаты, где сидел за столом какой-то старик, перемечавший какие-то бумаги. Чичиков и Манилов прошли промеж столами прямо к нему. Старик занимался очень внимательно.
— Это, —
отвечает, — твоя совершенная правда, но только между старинными
чиновниками бывали отчаянные доки.
В этот день вместе с баниосами явился новый
чиновник, по имени Синоуара Томотаро, принадлежащий к свите полномочных и приехавших будто бы вперед, а вернее, вместе с ними. Все они привезли уверение, что губернатор
отвечает за свидание, то есть что оно состоится в четверг. Итак, мы остаемся.
В Новый год, вечером, когда у нас все уже легли, приехали два
чиновника от полномочных, с двумя второстепенными переводчиками, Сьозой и Льодой, и привезли ответ на два вопроса. К. Н. Посьет спал; я ходил по палубе и встретил их. В бумаге сказано было, что полномочные теперь не могут
отвечать на предложенные им вопросы, потому что у них есть ответ верховного совета на письмо из России и что, по прочтении его, адмиралу, может быть, ответы на эти вопросы и не понадобятся. Нечего делать, надо было подождать.
Дорогой адмирал послал сказать начальнику города, что он желает видеть его у себя и удивляется, что тот не хочет показаться. Велено прибавить, что мы пойдем сами в замок видеть их двор. Это очень подействовало.
Чиновник, или секретарь начальника,
отвечал, что если мы имеем сказать что-нибудь важное, так он, пожалуй, и приедет.
— «А это то значит, —
отвечал замысловатый
чиновник, — что мы приехали вводить во владение сего Кирила Петровича Троекурова и просить иных прочих убираться подобру-поздорову».
«Приятный город», — подумал я, оставляя испуганного
чиновника… Рыхлый снег валил хлопьями, мокро-холодный ветер пронимал до костей, рвал шляпу и шинель. Кучер, едва видя на шаг перед собой, щурясь от снегу и наклоняя голову, кричал: «Гись, гись!» Я вспомнил совет моего отца, вспомнил родственника,
чиновника и того воробья-путешественника в сказке Ж. Санда, который спрашивал полузамерзнувшего волка в Литве, зачем он живет в таком скверном климате? «Свобода, —
отвечал волк, — заставляет забыть климат».
Он сам, по-видимому, сознавал, что конец недалеко, так что однажды, когда Анфиса Порфирьевна, отдав обычную дань (она все еще трусила, чтобы дело не всплыло наружу)
чиновникам, укорила его: «Смерти на тебя, постылого, нет», — он смиренно
отвечал...
— Нельзя тебе знать! —
ответила она угрюмо, но все-таки рассказала кратко: был у этой женщины муж,
чиновник Воронов, захотелось ему получить другой, высокий чин, он и продал жену начальнику своему, а тот ее увез куда-то, и два года она дома не жила. А когда воротилась — дети ее, мальчик и девочка, померли уже, муж — проиграл казенные деньги и сидел в тюрьме. И вот с горя женщина начала пить, гулять, буянить. Каждый праздник к вечеру ее забирает полиция…
На мой вопрос, зачем он таскает в кармане это громоздкое оружие, он
ответил серьезно: — А меня тут два
чиновника собираются побить и уже раз нападали.
Когда
чиновник спросил у надзирателя, приставленного к карцерам, почему до сих пор не позаботились насчет доктора, то он
ответил буквально так...
На вопрос, может ли воспользоваться льготой и вообще получить крестьянские права поселенец, который не имеет своего хозяйства, потому что служит поваром у
чиновника или подмастерьем у сапожника, в Корсаковском округе
ответили мне утвердительно, а в обоих северных — неопределенно.
— Правда,
чиновник! —
ответил Рогожин, — правда, пьяная душа! Эх, куда ни шло. Настасья Филипповна! — вскричал он, глядя на нее как полоумный, робея и вдруг ободряясь до дерзости, — вот восемнадцать тысяч! — И он шаркнул пред ней на столик пачку в белой бумаге, обернутую накрест шнурками. — Вот! И… и еще будет!
— Князь Мышкин? Лев Николаевич? Не знаю-с. Так что даже и не слыхивал-с, —
отвечал в раздумье
чиновник, — то есть я не об имени, имя историческое, в Карамзина «Истории» найти можно и должно, я об лице-с, да и князей Мышкиных уж что-то нигде не встречается, даже и слух затих-с.
— Ан и знаю! — победоносно
отвечал чиновник.
— Этот
чиновник: он только проездом здесь; он будет ревизовать гимназию, а здесь так, только проездом посмотрит, —
отвечал Помада.
— Нет, не
чиновник, —
отвечал доктор.
— Все мы, и я и господа
чиновники, — продолжал между тем Постен, — стали ему говорить, что нельзя же это, наконец, и что он хоть и муж, но будет
отвечать по закону… Он, вероятно, чтобы замять это как-нибудь, предложил Клеопатре Петровне вексель, но вскоре же затем, с новыми угрозами, стал требовать его назад… Что же оставалось с подобным человеком делать, кроме того, что я предложил ей мой экипаж и лошадей, чтобы она ехала сюда.
— Губернаторского
чиновника! —
отвечал не без важности кучер и молодецки подлетел с Вихровым к приказу.
Вихров очутился на этот раз под каким-то обаянием m-lle Катишь. Приехав домой, он сейчас же написал письмо к Абрееву — как об ней, так и об Кергеле, выразившись о последнем, что «если вашему превосходительству желательно иметь честного
чиновника, то
отвечаю вам за г-на Кергеля, как за самого себя»; а Катишь он рекомендовал так: «Девица эта, при весьма некрасивой наружности, самых высоких нравственных качеств».
— В донесении моем это отчасти сказано, —
отвечал Вихров, — потому что по последнему моему поручению я убедился, что всеми этими действиями мы,
чиновники, окончательно становимся ненавистными народу; когда мы приехали в селение, ближайшее к месту укрывательства бегунов, там вылили весь квас, молоко, перебили все яйца, чтобы только не дать нам съесть чего-нибудь из этого, — такого унизительного положения и такой ненависти от моего народа я не желаю нести!
— Тут
чиновники вот тоже были; я сама пришла к ним и сказалась, —
отвечала она довольно бойко.
— Кому служить-то?.. —
отвечал Иван Кононов опять как-то односложно: он знал, что с господами
чиновниками разговаривать много не следует и проговариваться не надо.
— Нет, не то что подозреваю, —
отвечал священник угрюмо, — а что если остановитесь в другом месте, то болтовня сейчас пойдет по селу: что
чиновник приехал!.. Они, пожалуй, и остерегутся, и не соберутся к заутрени.
— А странный народ эти
чиновники! — продолжал он, снова обращаясь ко мне, — намедни приехал ко мне наш исправник. Стал я с ним говорить… вот как с вами. Слушал он меня, слушал, и все не
отвечает ни слова. Подали водки; он выпил; закусил и опять выпил, и вдруг его озарило наитие:"Какой, говорит, вы умный человек, Владимир Константиныч! отчего бы вам не служить?"Вот и вы, как выпьете, может быть, тот же вопрос сделаете.
— Нет, она, —
отвечает, — под нами, но только нам ее никак достать нельзя, потому что там до самого Каспия либо солончаки, либо одна трава да птицы по поднебесью вьются, и
чиновнику там совсем взять нечего, вот по этой причине, — говорит, — хан Джангар там и царюет, и у него там, в Рынь-песках, говорят, есть свои шихи, и ших-зады, и мало-зады, и мамы, и азии, и дербыши, и уланы, и он их всех, как ему надо, наказывает, а они тому рады повиноваться.
Конечно, кроме
чиновников и адвокатов, встречаются в это время на Невском еще железнодорожники и кокотки 5, но и они, по совести, едва ли
ответят на вопрос, зачем они суетятся и движутся.
— Сделайте одолжение, —
отвечал с прежнею вежливостью молодой
чиновник.
— Хороши, —
отвечал губернатор, — по крайней мере по моему собственно ведомству я старался организовать, сколько возможно, почище, и собственно к своим
чиновникам я строг.
— Это, положим, не совсем так, но скажите, неужели Nicolas, чтобы погасить эту мечту в этом несчастном организме (для чего Варвара Петровна тут употребила слово «организм», я не мог понять), неужели он должен был сам над нею смеяться и с нею обращаться, как другие
чиновники? Неужели вы отвергаете то высокое сострадание, ту благородную дрожь всего организма, с которою Nicolas вдруг строго
отвечает Кириллову: «Я не смеюсь над нею». Высокий, святой ответ!
— Какой я нынче, ваше сиятельство, игрок, особенно в пикет! Со службой совсем разучился! —
отвечал правитель дел, сухопарый, или, точнее сказать, какой-то даже оглоданный петербургский
чиновник, с расчесанными бакенбардами, с старательно вычищенными ногтями, в нескольких фуфайках и сверх их в щегольском белье.
— Что делать? Жизнь! —
отвечал на это философским тоном частный и стал спрашивать старичка-чиновника...
— Теперь я исправник здешний, —
отвечал Аггей Никитич, несколько потупляясь, ибо он знал, что поляки не любят русских
чиновников; но на этот раз он, по-видимому, ошибся.
— Так, одно странное совпадение!.. —
отвечал, видимо, не договорив всего, Сверстов. — А не знаете ли вы, из какого собственно звания господин Тулузов: попович ли он, дворянин ли,
чиновник ли? — добавил он, обращаясь к Аггею Никитичу.
Ченцов закусил себе губы и, отвернувшись от Людмилы, начал смотреть на Катрин, которая, видимо, уничтоженная и опечаленная, танцевала с одним из самых щеголеватых сенаторских
чиновников, но говорить с своим кавалером не могла и только отчасти вознаграждена была, танцуя вторую кадриль с Ченцовым, с которым она тоже мало говорила, но зато крепко пожимала ему руку, чувствуя при этом, что он хоть продолжал кусать себе усы, но
отвечал ей тоже пожатием.
Отвечала не спеша, но и не задумываясь, тотчас же вслед за вопросом, а казалось, что все слова её с трудом проходят сквозь одну какую-то густую мысль и обесцвечиваются ею. Так, говоря как бы не о себе, однотонно и тускло, она рассказала, что её отец, сторож при казённой палате, велел ей, семнадцатилетней девице, выйти замуж за
чиновника, одного из своих начальников; муж вскоре после свадьбы начал пить и умер в одночасье на улице, испугавшись собаки, которая бросилась на него.
Из ставки начальника прибежал было с приказаниями завоеводчик; но атаманы
отвечали в один голос: «Не слушаемся! идем помогать нижегородцам! Ради нелюбви вашей Московскому государству и ратным людям пагуба становится», — и, не слушая угроз присланного
чиновника, переправились с своими казаками за Москву-реку и поскакали в провожании Кирши на Девичье поле, где несколько уже минут кровопролитный бой кипел сильнее прежнего.
— Нет, это одежды царей, —
отвечал протяжно сопровождавший его
чиновник, — архиерейские одежды в ризницах.
— Об этом вам нечего беспокоиться, — сухо
ответил чиновник.
— Так, господа, это так! Полноте… —
отвечал господин Голядкин, смотря в сторону и напряженно улыбнувшись. Видя, что господин Голядкин улыбается,
чиновники расхохотались. Господин Голядкин немного надулся.
Он спросил отрывисто: «Кто такой?» Ему
отвечали: «Какой-то
чиновник».
— Какое? Я не знаю, собственно, какое, —
отвечал с досадою Эльчанинов, которому начинали уже надоедать допросы приятеля, тем более, что он действительно не знал, потому что граф, обещаясь, никогда и ничего не говорил определительно; а сам он беспрестанно менял в голове своей места: то воображал себя правителем канцелярии графа, которой у того, впрочем, не было, то начальником какого-нибудь отделения, то
чиновником особых поручений при министре и даже секретарем посольства.
— Есть, —
отвечал значительно губернатор и, чтобы не распространить далее разговора, начал опять грустно смотреть в окно.
Чиновник принес дело. Губернатор, взяв от него, выслал его из кабинета и приказал поплотней притворить дверь.
Я вошел в контору; в первой комнате, занятой столами
чиновников и множеством всякого театрального народа, спросил я о Кокошкине и Загоскине; мне
отвечали, что они в «присутственной комнате»; я хотел войти в нее, но стоявший у дверей капельдинер в придворной ливрее не пустил меня, говоря, что «без доклада директору и без его дозволения никто туда войти не может».
И так как он был совсем еще неопытен в разбирании погонов и петличек, то с одинаковым удовольствием отдавал честь и фельдфебелям и акцизным
чиновникам, а один раз даже козырнул казачьему денщику, несшему судки с офицерским обедом, на что денщик тотчас же
ответил без малейшего знака смущения, но чрезвычайно вежливо, переложив судки из правой руки в левую.
Чиновник не
отвечал, он закрыл лицо руками, грудь его волновалась, в его отрывистых словах проглядывало отчаяние, казалось, он рыдал и наконец он воскликнул...
Чиновника не застал;
ответили, что «с утра не возвращались, да вряд ли и возвратятся сегодня раньше третьего или четвертого часу ночи, потому что остались в городе у именинника».