Неточные совпадения
Он долго не мог понять того, что она написала, и часто взглядывал в ее глаза. На него нашло затмение от счастия. Он никак не мог подставить те слова, какие она разумела; но в прелестных сияющих счастием глазах ее он понял всё, что ему нужно было знать. И он написал три
буквы. Но он еще не кончил писать, а она уже
читала за его рукой и сама докончила и написала ответ: Да.
— Ну, так вот
прочтите. Я скажу то, чего бы желала. Очень бы желала! — Она написала начальные
буквы: ч, в, м, з, и, п, ч, б. Это значило: «чтобы вы могли забыть и простить, чтò было».
Ему нравилось не то, о чем
читал он, но больше самое чтение, или, лучше сказать, процесс самого чтения, что вот-де из
букв вечно выходит какое-нибудь слово, которое иной раз черт знает что и значит.
— Вот эта вывеска, как-то я тогда
прочту эти самые
буквы?
В жизнь Самгина бесшумно вошел Миша. Он оказался исполнительным лакеем, бумаги переписывал не быстро, но четко, без ошибок, был молчалив и смотрел в лицо Самгина красивыми глазами девушки покорно, даже как будто с обожанием. Чистенький, гладко причесанный, он сидел за маленьким столом в углу приемной, у окна во двор, и, приподняв правое плечо, засевал бумагу аккуратными, круглыми
буквами. Попросил разрешения
читать книги и, получив его, тихо сказал...
«Иван, я ухожу от тебя, —
читал Самгин написанное крупными
буквами, чем-то похожими на цифры.
Самгин вспомнил, что с месяц тому назад он
читал в пошлом «Московском листке» скандальную заметку о студенте с фамилией, скрытой под
буквой Т. Студент обвинял горничную дома свиданий в краже у него денег, но свидетели обвиняемой показали, что она всю эту ночь до утра играла роль не горничной, а клиентки дома, была занята с другим гостем и потому — истец ошибается, он даже не мог видеть ее. Заметка была озаглавлена: «Ошибка ученого».
— Вот вы этак все на меня!.. — Ну, ну, поди, поди! — в одно и то же время закричали друг на друга Обломов и Захар. Захар ушел, а Обломов начал
читать письмо, писанное точно квасом, на серой бумаге, с печатью из бурого сургуча. Огромные бледные
буквы тянулись в торжественной процессии, не касаясь друг друга, по отвесной линии, от верхнего угла к нижнему. Шествие иногда нарушалось бледно-чернильным большим пятном.
Занимая Накамуру, я взял маленький японский словарь Тунберга и разговоры и начал
читать японские фразы, писанные латинскими
буквами.
Опять, как вчера, она ищет в огнях — разума, жадно
читает огненные
буквы и порывается туда…
Председатель, который гнал дело как мог скорее, чтобы поспеть к своей швейцарке, хотя и знал очень хорошо, что прочтение этой бумаги не может иметь никакого другого следствия, как только скуку и отдаление времени обеда, и что товарищ прокурора требует этого чтения только потому, что он знает, что имеет право потребовать этого, всё-таки не мог отказать и изъявил согласие. Секретарь достал бумагу и опять своим картавящим на
буквы л и р унылым голосом начал
читать...
Чтобы рассеяться, я принимался
читать книгу, но это не помогало. Глаза механически перебирали
буквы, а в мозгу в это время рисовался образ Дерсу, того Дерсу, который последний раз просил меня, чтобы я отпустил его на волю.
Так, как Франкер в Париже плакал от умиления, услышав, что в России его принимают за великого математика и что все юное поколение разрешает у нас уравнения разных степеней, употребляя те же
буквы, как он, — так заплакали бы все эти забытые Вердеры, Маргейнеке, Михелеты, Отто, Ватке, Шаллеры, Розенкранцы и сам Арнольд Руге, которого Гейне так удивительно хорошо назвал «привратником Гегелевой философии», — если б они знали, какие побоища и ратования возбудили они в Москве между Маросейкой и Моховой, как их
читали и как их покупали.
Беру на железной дороге вечернюю газету и
читаю большими
буквами: «Болезнь генерала Гарибальди», потом весть, что он на днях едет в Капреру, не заезжая ни в один город.
Старик шел не торопясь. Он
читал вывески, пока не нашел то, что ему нужно. На большом каменном доме он нашел громадную синюю вывеску, гласившую большими золотыми
буквами: «Хлебная торговля Т.С.Луковникова». Это и было ему нужно. В лавке дремал благообразный старый приказчик. Подняв голову, когда вошел странник, он машинально взял из деревянной чашки на прилавке копеечку и, подавая, сказал...
— Чего тут не уметь-то! — возразил Ванька, дерзко усмехаясь, и ушел в свою конуру. «Русскую историю», впрочем, он захватил с собою, развернул ее перед свечкой и начал
читать, то есть из
букв делать бог знает какие склады, а из них сочетать какие только приходили ему в голову слова, и воображал совершенно уверенно, что он это
читает!
Спорили, горячились, размахивая руками, пили много чая, иногда Николай, под шум беседы, молча сочинял прокламации, потом
читал товарищам, их тут же переписывали печатными
буквами, мать тщательно собирала кусочки разорванных черновиков и сжигала их.
В шкафу у меня лежал лопнувший после отливки тяжелый поршневой шток (мне нужно было посмотреть структуру излома под микроскопом). Я свернул в трубку свои записи (пусть она
прочтет всего меня — до последней
буквы), сунул внутрь обломок штока и пошел вниз. Лестница — бесконечная, ступени — какие-то противно скользкие, жидкие, все время — вытирать рот платком…
Он сел в столовой у открытого окна, взял газету и стал
читать ее, не понимая слов, без всякого интереса, механически пробегая глазами
буквы.
Степан стал
читать Отче, сличая знакомые
буквы с знакомыми звуками. И вдруг ему открылась тайна сложения
букв, и он стал
читать. Это была большая радость. И с тех пор он стал
читать, и выделявшийся понемногу смысл из трудно составляемых слов получал еще большее значение.
— Никите Семенычу! — отвечал Сергей Степаныч. — Хотя, в сущности, это вовсе не диктовка, а Батенев его расспрашивает и сам уже излагает, начертывая
буквы крупно мелом на черной доске, дабы князь мог
прочитать написанное.
Разве вы живете хоть одну минуту так, как бы вам хотелось? — никогда, ни минуты!
читать вы любите — вместо книг календарь перечитываете; общество любите — вместо людей с Кшепшицюльским компанию водите; писать любите — стараетесь не
буквы, а каракули выводить!
Потом он долго, до света, сидел, держа в руках лист бумаги, усеянный мелкими точками
букв, они сливались в чёрные полоски, и
прочитать их нельзя было, да и не хотелось
читать. Наконец, когда небо стало каким-то светло-зелёным, в саду проснулись птицы, а от забора и деревьев поползли тени, точно утро, спугнув, прогоняло остатки не успевшей спрятаться ночи, — он медленно, строку за строкой стал разбирать многословное письмо.
Я отметил уже, что воспоминание о той девушке не уходило; оно напоминало всякое другое воспоминание, удержанное душой, но с верным, живым оттенком. Я время от времени взглядывал на него, как на привлекательную картину. На этот раз оно возникло и отошло отчетливее, чем всегда. Наконец мысли переменились. Желая узнать название корабля, я обошел его, став против кормы, и, всмотревшись,
прочел полукруг рельефных золотых
букв...
А потом подошел и
прочел всю афишу,
буквы которой до сих пор горят у меня в памяти, как начертанные огненные слова на стене дворца Валтасара.
Учиться
читать я начал лет пяти. Дед добыл откуда-то азбуку, которую я помню и сейчас до мелочей. Каждая
буква была с рисунком во всю страницу, и каждый рисунок изображал непременно разносчика: А (тогда написано было «аз») — апельсины. Стоит малый в поддевке с лотком апельсинов на голове. Буки — торговец блинами, Веди — ветчина, мужик с окороком, и т.д. На некоторых страницах три
буквы на одной. Например...
— Жизнь прекрасна всем, что мне нравится в ней! Чёрт побери, дорогой мой инженер, для меня слова не только звуки и
буквы, — когда я
читаю книгу, вижу картину, любуюсь прекрасным, — я чувствую себя так, как будто сам сделал всё это!
С каждым разом письмо всё больше нравилось ему, — было и больно и лестно
читать простые слова, написанные неровными, крупными
буквами.
Он взял перо и, не
читая бумаги, вывел на ней крупными
буквами: Илья Лунёв. А когда поднял голову, то увидал, что околоточный смотрит на него с удивлением. Несколько секунд они молча разглядывали друг друга, — один заинтересованный и чем-то довольный, другой равнодушный, спокойный.
— От Полины!.. — вскричал Рославлев. Он, сорвав печать, развернул дрожащей рукою письмо. Холодный пот покрыл помертвевшее лицо его, глаза искали слов… но сначала он не мог разобрать ничего: все строчки казались перемешанными, все
буквы не на своих местах; наконец, с величайшим трудом он
прочел следующее...
Долгов, взяв тетрадь, начал
читать громко; но впечатление от его чтения было странное: он напирал только на те слова, где была
буква «р»: «Оружие, друзья, берите, поднимем весь народ!.. И в рьяный бой мы рьяно устремимся!» — кричал он на весь дом.
Мать даже не упрекнула за опоздание — а опоздал он на целый час; и опять было хорошо, и опять
читали, и яркие страницы книги слепили глаза после темноты, а
буквы казались необыкновенно черны, четки и красивы.
Синицын сморщил нос и через плечо едва взглянул прищуренными глазами на маленького человека. Для чего Ароматов ломался — я никак не мог понять. Доктор взял «проэкт», развернул несколько листов чисто переписанной бумаги и
прочитал выведенный готическими
буквами заголовок...
Помыслы в сердце человеческом — глубокая вода, но и их умел вычерпывать мудрый царь. В словах и голосе, в глазах, в движениях рук так же ясно
читал он самые сокровенные тайны душ, как
буквы в открытой книге. И потому со всех концов Палестины приходило к нему великое множество людей, прося суда, совета, помощи, разрешения спора, а также и за разгадкою непонятных предзнаменований и снов. И дивились люди глубине и тонкости ответов Соломоновых.
Такое омовение рук совершалось им по нескольку раз в день, и когда он высоко засучивал рукава сюртука и сорочки, можно было на левой руке
прочесть крупные пороховые
буквы имени _Варвара_.
Наслаждение выражалось на лице его; некоторые
буквы у него были фавориты, до которых если он добирался, то был сам не свой: и подсмеивался, и подмигивал, и помогал губами, так что в лице его, казалось, можно было
прочесть всякую
букву, которую выводило перо его.
Чтобы внушить к себе полное уважение, мы должны действовать с строгою точностью, не отступая ни от одной
буквы устава; вот эту рукопись я
читать не буду: она написана слишком мелко, особенно выноски и ссылки, которых наберется не меньше текста.
Как раз в этом же году военные гимназии превратились в кадетские корпуса. Сделалось это очень просто: воспитанникам
прочитали высочайший указ, а через несколько дней повели их в спальни и велели вместо старых кепи пригнать круглые фуражки с красным околышем и с козырьком. Потом появились цветные пояса и
буквы масляной краской на погонах.
— Я ду-думал, думал… — прохрустел осколками голоса Коротков, —
прочитал вместо «Кальсонер» — «кальсоны». Он с маленькой
буквы пишет фамилию!
У перекрестка на круглом столбе Арбузову кинулась в глаза его собственная фамилия, напечатанная крупными
буквами. Машинально он подошел к столбу. Среди пестрых афиш, объявлявших о праздничных развлечениях, под обычной красной цирковой афишей был приклеен отдельный зеленый аншлаг, и Арбузов равнодушно, точно во сне,
прочитал его с начала до конца...
Утром домине приступил прослушивать уроки панычей до выхода в школы. Как братья училися и как вели себя — я рассказывать в особенности не буду: я знаю себя только. Дошла очередь до моего урока. Я ни в зуб не знал ничего. И мог ли я что-нибудь выучить из урока, когда он был по-латыни? Домине же Галушкинский нас не учил
буквам и складам латинским, а шагнул вперед по верхам, заставляя затверживать по слуху. Моего же урока даже никто и не
прочел для меня, и потому из него я не знал ни словечка.
Услышат ли они немца, плохо говорящего по-русски, — останавливают и поправляют его на каждом слове; заглянут ли в карты к плохому игроку, — тотчас начинают выходить из себя, критикуя каждый ход его; найдут ли тетрадку пошленьких стишков, переписанных безграмотным писарем, — немедленно примутся
читать ее, преследуя на каждом шагу неправильное употребление запятых и
буквы ять.
Марья Дмитревна. Я хотела
читать, но как
читать одними глазами, не следуя мыслию за
буквами? Тяжкое состояние! Непонятная воля судьбы! ужасное борение самолюбия женщины с необходимостию!..
Кто мог петь, тот пел куплеты, кто не мог — говорил их под музыку; Загоскин не пел и должен был последний, как сочинитель пиесы, проговорить без музыки свой самим им написанный куплет; опасаясь, что забудет стихи, он переписал их четкими
буквами и положил в карман; опасение оправдалось: он забыл куплет и сконфузился; но достал из кармана листок, подошел к лампе, пробовал
читать в очках и без очков, перевертывал бумагу, сконфузился еще больше, что-то пробормотал, поклонился и ушел.
Этой бабочке мы очень обрадовались, потому что,
читая ее описание, нам казалось очень странным, даже невероятным, как это у бабочки на крыльях изображена белой краской
буква С, да еще и с точкой?
Я не мог не смеяться,
читая их, потому что нередко узнавал себя под
буквою Аз, и весьма часто с невыгодной стороны.
Толстого Пушкина я
читаю в шкафу, носом в книгу и в полку, почти в темноте и почти вплоть и немножко даже удушенная его весом, приходящимся прямо в горло, и почти ослепленная близостью мелких
букв. Пушкина
читаю прямо в грудь и прямо в мозг.
Все новые битвы, новые смерти и страдания.
Прочитав газету, я не в состоянии ни за что взяться: в книге вместо
букв — валящиеся ряды людей; перо кажется оружием, наносящим белой бумаге черные раны. Если со мной так будет идти дальше, право, дело дойдет до настоящих галлюцинаций. Впрочем, теперь у меня явилась новая забота, немного отвлекшая меня от одной и той же гнетущей мысли.
Читает Алексей знакомые крупные, полуустáвные почти
буквы. Патап Максимыч ровно перед ним стоит… Как наяву видит он его душевными очами.
Я находился под гнетом этих мыслей около шести лет и, клянусь вам богом, за всё это время я не
прочел ни одной путёвой книги, не стал умнее ни на грош и ни на одну
букву не обогатил своего нравственного кодекса.