Неточные совпадения
Она
чувствовала,что глаза ее раскрываются больше и больше, что
пальцы на руках и ногах нервно движутся, что внутри что-то давит дыханье и что все образы и звуки в этом колеблющемся полумраке с необычайною яркостью поражают ее.
Я и теперь
чувствую, вот они, пуды
на руках,
на ногах,
на пальцах.
Выговорив самое главное, девушка повернула голову, робко посмотрев
на старика. Лонгрен сидел понурясь, сцепив
пальцы рук между колен,
на которые оперся локтями.
Чувствуя взгляд, он поднял голову и вздохнул. Поборов тяжелое настроение, девушка подбежала к нему, устроилась сидеть рядом и, продев свою легкую
руку под кожаный рукав его куртки, смеясь и заглядывая отцу снизу в лицо, продолжала с деланым оживлением...
— Наши сведения — полнейшее ничтожество, шарлатан! Но — ведь это еще хуже, если ничтожество, ху-же! Ничтожество — и водит за нос департамент полиции, градоначальника, десятки тысяч рабочих и — вас, и вас тоже! — горячо прошипел он, ткнув
пальцем в сторону Самгина, и снова бросил
руки на стол, как бы
чувствуя необходимость держаться за что-нибудь. — Невероятно! Не верю-с! Не могу допустить! — шептал он, и его подбрасывало
на стуле.
Привалов еще раз
почувствовал на себе теплый взгляд Половодовой и с особенным удовольствием пожал ее полную
руку с розовыми мягкими
пальцами.
Он сжал ее маленькую
руку в своей. Ему казалось странным, что ее тихое ответное пожатие так непохоже
на прежние: слабое движение ее маленьких
пальцев отражалось теперь в глубине его сердца. Вообще, кроме прежней Эвелины, друга его детства, теперь он
чувствовал в ней еще какую-то другую, новую девушку. Сам он показался себе могучим и сильным, а она представилась плачущей и слабой. Тогда, под влиянием глубокой нежности, он привлек ее одною
рукой, а другою стал гладить ее шелковистые волосы.
— Ишь, у тебя волосы-то как разбрылялись, — бормотала старуха, поправляя
пальцем свободной
руки набежавшие у Лизы
на лоб волосы. — Ты поди в свою комнату да поправься прежде, причешись, а потом и приходи к родительнице, да не фон-бароном, а покорно приди,
чувствуя, что ты мать обидела.
Девушка торопливо протянула свою
руку и
почувствовала, с странным трепетом в душе, как к ее тонким розовым
пальцам прильнуло горячее лицо набоба и его белокурые волосы обвили ее шелковой волной. Ее
на мгновенье охватило торжествующее чувство удовлетворенной гордости: набоб пресмыкался у ее ног точно так же, как пресмыкались пред ним сотни других, таких же жалких людей.
Не имею представления, как долго я был мертв, скорее всего 5 — 10 секунд, но только через некоторое время я воскрес, открыл глаза: темно и
чувствую — вниз, вниз… Протянул
руку — ухватился — царапнула шершавая, быстро убегающая стенка,
на пальце кровь, ясно — все это не игра моей больной фантазии. Но что же, что?
Вон в маленьком домике честолюбивый писец магистрата, из студентов семинарии, чтоб угодить назавтра секретарю, отхватывает вечером седьмой лист четким почерком, как будто даже не
чувствует усталости, но, приостановясь
на минутку, вытянет разом стоящую около него трубку с нежинскими корешками, плюнет потом
на пальцы, помотает
рукой, чтоб разбить прилившую кровь, и опять начинает строчить.
Чувствуя, что ему неодолимо хочется спать, а улыбка хозяйки и расстёгнутая кофта её, глубоко обнажавшая шею, смущают его, будя игривые мысли, боясь уронить чем-нибудь своё достоинство и сконфузиться, Кожемякин решил, что пора уходить. С Марфой он простился, не глядя
на неё, а Шкалик, цепко сжимая его
пальцы, дёргал
руку и говорил, словно угрожая...
Оставшись одна, Любовь бросила работу и прислонилась к спинке стула, плотно закрыв глаза. Крепко сжатые
руки ее лежали
на коленях, и
пальцы их хрустели. Полная горечью оскорбленного самолюбия, она
чувствовала жуткий страх пред будущим и безмолвно молилась...
И внезапно, со знакомым страхом, Артамонов старший
почувствовал, что снова идёт по краю глубокого оврага, куда в следующую минуту может упасть. Он ускорил шаг, протянул
руки вперёд, щупая
пальцами водянистую пыль ночной тьмы, неотрывно глядя вдаль,
на жирное пятно фонаря.
Петя, следуя за гробом между бабушкой и прачкой Варварой,
чувствовал, как нестерпимо щемят
пальцы на руках и
на ногах; ему, между прочим, и без того было трудно поспевать за спутницами; одежда
на нем случайно была подобрана: случайны были сапоги, в которых ноги его болтались свободно, как в лодках; случайным был кафтанишко, которого нельзя было бы надеть, если б не подняли ему фалды и не приткнули их за пояс, случайной была шапка, выпрошенная у дворника; она поминутно сползала
на глаза и мешала Пете видеть дорогу.
Он сознал ясно, что миновал страшную опасность. «Эти люди, — думалось ему, — вот эти-то самые люди, которые еще за минуту не знают, зарежут они или нет, — уж как возьмут раз нож в свои дрожащие
руки и как
почувствуют первый брызг горячей крови
на своих
пальцах, то мало того что зарежут, — голову совсем отрежут „напрочь“, как выражаются каторжные. Это так».
«Да, я пойду, но так, как делал тот отец, который накладывал одну
руку на блудницу, а другую клал в жаровню. Но жаровни нет». Он оглянулся. Лампа. Он выставил
палец над огнем и нахмурился, готовясь терпеть, и довольно долго ему казалось, что он не
чувствует, но вдруг — он еще не решил, больно ли и насколько, как он сморщился весь и отдернул
руку, махая ею. «Нет, я не могу этого».
— Где полуночничаешь, щенок? — крикнула
на него мать, замахнулась кулаком, но не ударила. Рукава у нее были засучены, обнажая белые толстые
руки, и
на безбровом плоском лице выступали капли пота. Когда Сашка проходил мимо нее, он
почувствовал знакомый запах водки. Мать почесала в голове толстым указательным
пальцем с коротким и грязным ногтем и, так как браниться было некогда, только плюнула и крикнула...
Матвей пошатнулся, и лицо его в одно мгновение стало спокойным, равнодушным; Яков, тяжело дыша, возбужденный и испытывая удовольствие оттого, что бутылка, ударившись о голову, крякнула, как живая, не давал ему упасть и несколько раз (это он помнил очень хорошо) указал Аглае
пальцем на утюг, и только когда полилась по его
рукам кровь и послышался громкий плач Дашутки, и когда с шумом упала гладильная доска и
на нее грузно повалился Матвей, Яков перестал
чувствовать злобу и понял, что произошло.
Затем, помню, я лежал
на той же софе, ни о чем не думал и молча отстранял
рукой пристававшего с разговорами графа… Был я в каком-то забытьи, полудремоте,
чувствуя только яркий свет ламп и веселое, покойное настроение… Образ девушки в красном, склонившей головку
на плечо, с глазами, полными ужаса перед эффектною смертью, постоял передо мной и тихо погрозил мне маленьким
пальцем… Образ другой девушки, в черном платье и с бледным, гордым лицом, прошел мимо и поглядел
на меня не то с мольбой, не то с укоризной.
Он не договорил. Короткий сухой треск, протрещавший со стороны противоположной лесу, со стороны реки, очевидно, заставил его смолкнут
на полуслове. За ним другой, третий, четвертый выстрел… Целый ряд таких выстрелов обрушился сразу
на головы юных всадников. Вдруг Игорь вздрогнул: он
почувствовал, как конвульсивно сжали его
руку пальцы сидевшей позади него девушки, и как она тяжело опустилась головой ему
на плечо.
Поутру следующего дня Тони прислала просить ее к себе, и все для нее объяснилось. Лорин был изуродован мятежниками в роковую ночь
на 11-е января,
на его лице остался глубокий шрам, трех
пальцев на одной
руке недоставало. Володя пал под вилою злодея, но пал с честью, со славой, сохранив знамя полку. Все это рассказала Тони бедной своей подруге. Что
чувствовала Лиза, услышав ужасную весть, можно себе вообразить! Но ей было теперь не до себя. Как передать эту громовую, убийственную весть отцу?
Сергей Андреич выпустил из
пальцев рисунок, и, колыхаясь углами, он тихо опустился
на пол. Потом отец повернулся и быстро вышел, и в столовой послышался его громкий и удаляющийся голос: «Обедайте без меня! Мне необходимо съездить по делу». А Павел подошел к умывальнику и начал лить воду
на руки и лицо, не
чувствуя ни холода, ни воды.