Неточные совпадения
Потянувши впросонках весь табак к
себе со всем усердием спящего, он пробуждается, вскакивает, глядит, как дурак, выпучив глаза, во все стороны, и не может понять, где он, что с ним было, и потом уже различает озаренные косвенным лучом солнца стены, смех товарищей, скрывшихся по углам, и глядящее
в окно наступившее утро, с проснувшимся
лесом, звучащим тысячами птичьих голосов, и с осветившеюся речкою, там и там пропадающею блещущими загогулинами между тонких тростников, всю усыпанную нагими ребятишками, зазывающими на купанье, и потом уже наконец
чувствует, что
в носу у него сидит гусар.
— Есть ли такой ваш двойник, — продолжал он, глядя на нее пытливо, — который бы невидимо ходил тут около вас, хотя бы сам был далеко, чтобы вы
чувствовали, что он близко, что
в нем носится частица вашего существования, и что вы сами носите
в себе будто часть чужого сердца, чужих мыслей, чужую долю на плечах, и что не одними только своими глазами смотрите на эти горы и
лес, не одними своими ушами слушаете этот шум и пьете жадно воздух теплой и темной ночи, а вместе…
Но я
чувствовал себя родившимся
в лесу и более всего любил
лес.
Я
чувствовал себя, как
в лесу, и, когда на первом уроке молодой учитель естественной истории назвал вдруг мою фамилию, я замер. Сердце у меня забилось, и я беспомощно оглянулся. Сидевший рядом товарищ толкнул меня локтем и сказал: «Иди, иди к кафедре». И тотчас же громко прибавил...
Я шел,
чувствуя себя так, как, вероятно,
чувствуют себя в девственных
лесах охотники.
Я долго бродил по горам, по
лесам; я не
чувствовал себя счастливым, я вышел из дому с намерением предаться унынию — но молодость, прекрасная погода, свежий воздух, потеха быстрой ходьбы, нега уединенного лежания на густой траве — взяли свое: воспоминание о тех незабвенных словах, о тех поцелуях опять втеснилось мне
в душу.
Елена понемногу приходила
в себя. Открыв глаза, она увидела сперва зарево, потом стала различать
лес и дорогу, потом
почувствовала, что лежит на хребте коня и что держат ее сильные руки. Мало-помалу она начала вспоминать события этого дня, вдруг узнала Вяземского и вскрикнула от ужаса.
В окна кареты заглянули зеленые, молодые хлебные поля, луга и
леса; мне так захотелось окинуть глазами все края далекого горизонта, что я попросил остановиться, выскочил из кареты и начал бегать и прыгать, как самое резвое пятилетнее дитя; тут только я вполне
почувствовал себя на свободе.
После Строгановских заводов заводам Кайгородова на Урале принадлежит первое место как по богатству железных и медных руд, так особенно по обилию
лесов,
в которых другие уральские заводы начинают
чувствовать самую вопиющую нужду, и, как выразился автор какого-то проекта по вопросу о снабжении заводов горючим материалом, для них единственная надежда остается
в «уловлении газов», точно такое «уловление» может заменить
собою ту поистине безумную систему хищнического истребления
лесов, какую заводчики практиковали на Урале
в течение двух веков.
Ужасно я люблю пить и есть
в лесу, на воздухе, на солнце…
Чувствуешь себя бродягой свободной…
И вдруг — всё остановилось: остался среди
лесов и болот маленький городок, и все люди
в нем
почувствовали себя забытыми.
Я
чувствовал себя,
в своей юрте на отшибе,
в своеобразном положении, точно на островке, кругом которого
в мглистом туманном море кипела своеобразная деятельность пиратов. Порой я догадывался, кто именно из моих добрых соседей выезжает «
в якуты» на промысел или
в лес с добычей, которую необходимо спрятать… Порой во мне закипало глухое негодование…
Часто ему приходилось, по долгу врача, ходить по большим дорогам, через
леса и горы, где во множестве бродили голодные бродяги, но он
чувствовал себя в полной безопасности.
Хрущов. Мне надо идти туда… на пожар. Прощайте… Извините, я был резок — это оттого, что никогда я
себя не
чувствовал в таком угнетенном состоянии, как сегодня… У меня тяжко на душе… Но все это не беда… Надо быть человеком и твердо стоять на ногах. Я не застрелюсь и не брошусь под колеса мельницы… Пусть я не герой, но я сделаюсь им! Я отращу
себе крылья орла, и не испугают меня ни это зарево, ни сам черт! Пусть горят
леса — я посею новые! Пусть меня не любят, я полюблю другую! (Быстро уходит.)
Всадники ехали довольно долго молча, но, несмотря на это молчание, видно было, что граф
чувствует себя очень
в духе. Он не раз улыбался и весело поглядывал на своего спутника, а потом, у одного поворота вправо к тогдашней опушке
леса, остановил лошадь и сказал...
— Мы понимаем тебя! — продолжил он. — У нас тут кроется и любовь, и отвага, и жалость, и сердоболие, а кто не
чувствует в себе того, тот пусть идет шататься по диким дебрям и
лесам со злыми зверьми. Ты наш! Мы освобождаем тебя от битвы с твоими кормильцами и даже запрещаем тебе мощным заклятием. Пойдем с нами, но обнажай меч только тогда, когда твою девицу обидит кто словом или делом.
— Мы понимает тебя! — продолжал он. — У нас тут кроется и любовь, и отвага, и жалость, и сердоболие, а кто не
чувствует в себе этого, тот пусть идет шататься по диким дебрям и
лесам со злыми зверями. Ты наш! Мы освобождаем и разрешаем тебя от битвы с твоими кормильцами и даже запрещаем тебе мощным заклятием. Пойдем с нами, но обнажай меч только тогда, когда твою девицу обидит кто словом или делом.
Я часто сравниваю все это с тем, что видел раньше среди римлянок и наезжих
в ваш „вечный город“ иностранок, и мне здесь и странно и нравится, я
чувствую себя тут точно
в девственном
лесу, где все свежо, полно сил и… странная вещь! — но я вспоминаю тебя, Мак, и начинаю размышлять социально и политически.
Василий
чувствовал себя как одинокое дерево
в поле, вокруг которого внезапно вырос бы безграничный и густой
лес.