Неточные совпадения
Добчинский. При мне-с не имеется, потому
что деньги мои, если изволите знать, положены в приказ общественного призрения.
Хлестаков. А
что вам угодно?
Хлестаков (придвигаясь).Да ведь это вам кажется только,
что близко; а вы вообразите себе,
что далеко. Как бы я был счастлив, сударыня, если б мог прижать вас в свои объятия.
Осип. Давай их, щи, кашу и пироги! Ничего, всё будем есть. Ну, понесем чемодан!
Что, там другой выход есть?
Аммос Федорович.
Что вы!
что вы: Цицерон! Смотрите,
что выдумали!
Что иной раз увлечешься, говоря о домашней своре или гончей ищейке…
Анна Андреевна.
Что тут пишет он мне в записке? (Читает.)«Спешу тебя уведомить, душенька,
что состояние мое было весьма печальное, но, уповая на милосердие божие, за два соленые огурца особенно и полпорции икры рубль двадцать пять копеек…» (Останавливается.)Я ничего не понимаю: к
чему же тут соленые огурцы и икра?
Городничий (дрожа).По неопытности, ей-богу по неопытности. Недостаточность состояния… Сами извольте посудить: казенного жалованья не хватает даже на чай и сахар. Если ж и были какие взятки, то самая малость: к столу что-нибудь да на пару платья.
Что же до унтер-офицерской вдовы, занимающейся купечеством, которую я будто бы высек, то это клевета, ей-богу клевета. Это выдумали злодеи мои; это такой народ,
что на жизнь мою готовы покуситься.
Марья Антоновна (отдвигается).Да к
чему ж это?
Кто там? (Подходит к окну.)А,
что ты, матушка?
Марья Антоновна (отдвигаясъ).Для
чего ж близко? все равно и далеко.
Колода есть дубовая
У моего двора,
Лежит давно: из младости
Колю на ней дрова,
Так та не столь изранена,
Как господин служивенькой.
Взгляните: в
чем душа!
—
Что ж там-то будет, Климушка?
— Да
чем же ситцы красные
Тут провинились, матушка?
Ума не приложу! —
«А ситцы те французские —
Собачьей кровью крашены!
Ну… поняла теперь...
Еремеевна. Все дядюшка напугал. Чуть было в волоски ему не вцепился. А ни за
что… ни про
что…
Стародум. И не дивлюся: он должен привести в трепет добродетельную душу. Я еще той веры,
что человек не может быть и развращен столько, чтоб мог спокойно смотреть на то,
что видим.
Кутейкин. Из ученых, ваше высокородие! Семинарии здешния епархии. Ходил до риторики, да, Богу изволившу, назад воротился. Подавал в консисторию челобитье, в котором прописал: «Такой-то де семинарист, из церковничьих детей, убоялся бездны премудрости, просит от нея об увольнении». На
что и милостивая резолюция вскоре воспоследовала, с отметкою: «Такого-то де семинариста от всякого учения уволить: писано бо есть, не мечите бисера пред свиниями, да не попрут его ногами».
Стародум. Надлежало образумиться. Не умел я остеречься от первых движений раздраженного моего любочестия. Горячность не допустила меня тогда рассудить,
что прямо любочестивый человек ревнует к делам, а не к чинам;
что чины нередко выпрашиваются, а истинное почтение необходимо заслуживается;
что гораздо честнее быть без вины обойдену, нежели без заслуг пожаловану.
Милон. Это его ко мне милость. В мои леты и в моем положении было бы непростительное высокомерие считать все то заслуженным,
чем молодого человека ободряют достойные люди.
Правдин (смеючись). Эдак вы нас уверите,
что он старее Адама.
Г-жа Простакова. Ах, мой батюшка! Да извозчики-то на
что ж? Это их дело. Это таки и наука-то не дворянская. Дворянин только скажи: повези меня туда, — свезут, куда изволишь. Мне поверь, батюшка,
что, конечно, то вздор,
чего не знает Митрофанушка.
Скотинин. Митрофан по мне. Я сам без того глаз не сведу, чтоб выборный не рассказывал мне историй. Мастер, собачий сын, откуда
что берется!
Стародум(Еремеевне).
Что она теперь?
Что?
Цыфиркин. О
чем вздохнул, Сидорыч?
Ни с
чем нельзя сравнить презрения, которое ощутил я к нему в ту же минуту.
Цыфиркин. Да за
что, ваше благородие, жалуете?
Стародум.
Что такое сделалось?
2) Ферапонтов, Фотий Петрович, бригадир. Бывый брадобрей оного же герцога Курляндского. Многократно делал походы против недоимщиков и столь был охоч до зрелищ,
что никому без себя сечь не доверял. В 1738 году, быв в лесу, растерзан собаками.
Главное препятствие для его бессрочности представлял, конечно, недостаток продовольствия, как прямое следствие господствовавшего в то время аскетизма; но, с другой стороны, история Глупова примерами совершенно положительными удостоверяет нас,
что продовольствие совсем не столь необходимо для счастия народов, как это кажется с первого взгляда.
И вдруг что-то внутри у него зашипело и зажужжало, и
чем более длилось это таинственное шипение, тем сильнее и сильнее вертелись и сверкали его глаза.
Через полчаса в доме остаются лишь престарелые и малолетки, потому
что прочие уже отправились к исполнению возложенных на них обязанностей.
В одной письме развивает мысль,
что градоначальники вообще имеют право на безусловное блаженство в загробной жизни, по тому одному,
что они градоначальники; в другом утверждает,
что градоначальники обязаны обращать на свое поведение особенное внимание, так как в загробной жизни они против всякого другого подвергаются истязаниям вдвое и втрое.
— И так это меня обидело, — продолжала она, всхлипывая, — уж и не знаю как!"За
что же, мол, ты бога-то обидел?" — говорю я ему. А он не то чтобы
что, плюнул мне прямо в глаза:"Утрись, говорит, может, будешь видеть", — и был таков.
Происходило что-то волшебное, вроде того,
что изображается в 3-м акте «Руслана и Людмилы», когда на сцену вбегает испуганный Фарлаф.
— Кто хочет доказать,
что любит меня, — глашал он, — тот пусть отрубит указательный палец правой руки своей!
— Раззорю! — загремел он таким оглушительным голосом,
что все мгновенно притихли.
Вовремя посторониться — вот все,
что было нужно.
Тогда выступили вперед пушкари и стали донимать стрельцов насмешками за то,
что не сумели свою бабу от бригадировых шелепов отстоять.
—
Что ж это такое? фыркнул — и затылок показал! нешто мы затылков не видали! а ты по душе с нами поговори! ты лаской-то, лаской-то пронимай! ты пригрозить-то пригрози, да потом и помилуй!
Спешу известить вас, — писала она в одном из них, —
что я в сию ночь во сне видела.
Обыкновенно противу идиотов принимаются известные меры, чтоб они, в неразумной стремительности, не все опрокидывали,
что встречается им на пути.
Ибо желать следует только того,
что к достижению возможно; ежели же будешь желать недостижимого, как, например, укрощения стихий, прекращения течения времени и подобного, то сим градоначальническую власть не токмо не возвысишь, а наипаче сконфузишь.
Константинополь, бывшая Византия, а ныне губернский город Екатериноград, стоит при излиянии Черного моря в древнюю Пропонтиду и под сень Российской Державы приобретен в 17… году, с распространением на оный единства касс (единство сие в том состоит,
что византийские деньги в столичном городе Санкт-Петербурге употребление себе находить должны).
Говорили,
что новый градоначальник совсем даже не градоначальник, а оборотень, присланный в Глупов по легкомыслию;
что он по ночам, в виде ненасытного упыря, парит над городом и сосет у сонных обывателей кровь.
«Хитро это они сделали, — говорит летописец, — знали,
что головы у них на плечах растут крепкие, — вот и предложили».
Хотя был всего девятый час в начале, но небо до такой степени закрылось тучами,
что на улицах сделалось совершенно темно.
В одной из приволжских губерний градоначальник был роста трех аршин с вершком, и
что же? — прибыл в тот город малого роста ревизор, вознегодовал, повел подкопы и достиг того,
что сего, впрочем, достойного человека предали суду.
Есть указания, которые заставляют думать,
что аскетизм Грустилова был совсем не так суров, как это можно предполагать с первого взгляда.
Они сами не понимали,
что делают, и даже не вопрошали друг друга, точно ли это наяву происходит.