Она осветила кроме моря еще озеро воды на палубе, толпу народа, тянувшего какую-то снасть, да протянутые леера, чтоб держаться в качку. Я
шагал в воде через веревки, сквозь толпу; добрался кое-как до дверей своей каюты и там, ухватясь за кнехт, чтоб не бросило куда-нибудь в угол, пожалуй на пушку, остановился посмотреть хваленый шторм. Молния как молния, только без грома, или его за ветром не слыхать. Луны не было.
Неточные совпадения
Клим остался с таким ощущением, точно он не мог понять, кипятком или холодной
водой облили его?
Шагая по комнате, он пытался свести все слова, все крики Лютова к одной фразе. Это — не удавалось, хотя слова «удирай», «уезжай» звучали убедительнее всех других. Он встал у окна, прислонясь лбом к холодному стеклу. На улице было пустынно, только какая-то женщина, согнувшись, ходила по черному кругу на месте костра, собирая угли
в корзинку.
В городском саду, по дорожке вокруг пруда,
шагали медленно люди, над стеклянным кругом черной
воды лениво плыли негромкие голоса.
Он встал,
шагнул к дивану, вытянув руки вперед, как слепой, бросился на него, точно
в воду, лег и забормотал...
Вот
шагает Макаров, размахивая полотенцем, подошел к мосткам купальни, свесил босую ногу
в воду, выдернул и потряс ею, точно собака.
Любаша вдруг выскочила из кресла,
шагнула и, взмахнув руками, точно бросаясь
в воду, повалилась; если б Самгин не успел поддержать ее, она бы с размаха ударилась о́ пол лицом. Варвара и Татьяна взяли ее под руки и увели.
Не пожелав остаться на прения по докладу, Самгин пошел домой. На улице было удивительно хорошо, душисто,
в небе, густо-синем, таяла серебряная луна, на мостовой сверкали лужи, с темной зелени деревьев падали голубые капли
воды;
в домах открывались окна. По другой стороне узкой улицы
шагали двое, и один из них говорил...
Шакир
шагал стороной, без шапки,
в тюбетейке одной, она взмокла, лоснилась под дождём, и по смуглому лицу татарина текли струи
воды. Иногда он, подняв руки к лицу, наклонял голову, мокрые ладони блестели и дрожали; ничего не видя перед собою, Шакир оступался
в лужи, и это вызывало у людей, провожавших гроб, неприятные усмешки. Кожемякин видел, что горожане смотрят на татарина косо, и слышал сзади себя осуждающее ворчание...
Идет — по деревьям
шагает,
Трещит по замерзлой
воде,
И яркое солнце играет
В косматой его бороде.
Дорога везде чародею,
Чу! ближе подходит, седой.
И вдруг очутился над нею,
Над самой ее головой!
Светило солнце, с крыш говорливо текла
вода, смывая грязный снег, люди
шагали быстро и весело.
В тёплом воздухе протяжно плавал добрый звон великопостных колоколов, широкие ленты мягких звуков поднимались и улетали из города
в бледно-голубые дали…
— Ошибка, сударь мой, ошибка! — настойчиво повторил офицер и, разбрызгивая
воду, крестя голую грудь, пошёл
в реку,
шагая, как лошадь.
Дородная молодуха, сноха его, сидя на камне, тупо смотрела
в воду и крестилась дрожащей рукой, губы ее шевелились, и нижняя, толстая, красная, как-то неприятно, точно у собаки, отвисала, обнажая желтые зубы овцы. С горы цветными комьями катились девки, ребятишки, поспешно
шагали пыльные мужики. Толпа осторожно и негромко гудела...
Петр.
В мою комнату от стариков запах деревянного масла проходит… Должно быть, от этого во сне я видел, будто плыву по какой-то реке, а
вода в ней густая, как деготь… Плыть тяжело… и я не знаю — куда надо плыть… и не вижу берега. Попадаются мне какие-то обломки, но когда я хватаюсь за них — они рассыпаются
в прах… гнилые, трухлявые. Ерунда… (Насвистывая,
шагает по комнате.) Пора бы чай пить…
Он торопливо пошёл
в сторону
в кусты, где всё-таки ему пришлось
шагать по
воде, скрытой травою.
Наконец, ключи нашлись. Тогда оказалось, что не хватает двух весел. Снова поднялась суматоха. Петр Дмитрич, которому наскучило
шагать, прыгнул
в узкий и длинный челн, выдолбленный из тополя, и, покачнувшись, едва не упав
в воду, отчалил от берега. За ним одна за другою, при громком смехе и визге барышень, поплыли и другие лодки.
Ступил конь
в воду,
шагнул три раза и ушел
в воду по шею, а дальше нога и дна не достает. Повернул Аггей назад на берег, думает: «Олень от меня и так не уйдет, а на такой быстрине, пожалуй, и коня утопишь». Слез с коня, привязал его к кусту, снял с себя дорогое платье и пошел
в воду. Плыл, плыл, едва не унесло. Наконец попробовал ногой — дно. «Ну, — думает, — сейчас я его достану», — и пошел
в кусты.
К Волге служивый путь свой держал, думал сплыть
водой до Перми, а оттоль на своих на двоих
в Сибирь
шагать на родину.
Борька пошел купаться. Морщась от головной боли, он
шагал по мокрой траве рядом с маслянисто-черной дорогой, с
водою в расползшихся колеях. На теплой грязи сидели маленькие оранжевые и лиловые бабочки, каких можно увидеть только на мокрых дорогах и у ручьев. За парком широко подул с реки освежающий ветер, но сейчас же стих.