Мы все ближе и ближе подходили к городу: везде, на высотах, и по берегу, и на лодках, тьмы людей. Вот наконец и голландская фактория. Несколько голландцев сидят на балконе. Мне показалось, что один из них поклонился нам, когда мы поравнялись с ними. Но вот наши передние
шлюпки пристали, а адмиральский катер, в котором был и я, держался на веслах, ожидая, пока там все установится.
Неточные совпадения
От тяжести акулы и от усилий ее освободиться железный крюк начал понемногу разгибаться, веревка затрещала. Еще одно усилие со стороны акулы — веревка не выдержала бы, и акула унесла бы в море крюк, часть веревки и растерзанную челюсть. «Держи! держи! ташши скорее!» — раздавалось между тем у нас над головой. «Нет, постой ташшить! — кричали другие, — оборвется; давай конец!» (Конец — веревка, которую бросают с судна
шлюпкам, когда
пристают и в других подобных случаях.)
Я взглядом спросил кого-то: что это? «Англия», — отвечали мне. Я присоединился к толпе и молча, с другими, стал пристально смотреть на скалы. От берега прямо к нам шла
шлюпка; долго кувыркалась она в волнах, наконец
пристала к борту. На палубе показался низенький, приземистый человек в синей куртке, в синих панталонах. Это был лоцман, вызванный для провода фрегата по каналу.
На берегу теснилась куча негров и негритянок и голых ребятишек: они ждали, когда
пристанет наша
шлюпка.
Здесь также нет
пристани, как и на Мадере,
шлюпка не подходит к берегу, а остается на песчаной мели, шагов за пятнадцать до сухого места.
Приставать в качку к борту — тоже задача.
Шлюпку приподнимает чуть не до борта, тут сейчас и пользуйтесь мгновением: прыгайте на трап, а прозевали, волна отступит и утащит опять в преисподнюю.
Шлюпки не
пристают здесь, а выскакивают с бурунами на берег, в кучу мелкого щебня. Гребцы, засучив панталоны, идут в воду и тащат
шлюпку до сухого места, а потом вынимают и пассажиров. Мы почти бегом бросились на берег по площади, к ряду домов и к бульвару, который упирается в море.
Поздно вечером, при водворившейся страстной, сверкающей и обаятельной ночи, вернулся я к
пристани, где застал и Посьета, ожидающего
шлюпки.
Вообще весь рейд усеян мелями и рифами. Беда входить на него без хороших карт! а тут одна только карта и есть порядочная — Бичи. Через час катер наш, чуть-чуть задевая килем за каменья обмелевшей при отливе
пристани, уперся в глинистый берег. Мы выскочили из
шлюпки и очутились — в саду не в саду и не в лесу, а в каком-то парке, под непроницаемым сводом отчасти знакомых и отчасти незнакомых деревьев и кустов. Из наших северных знакомцев было тут немного сосен, а то все новое, у нас невиданное.
Шлюпка наша уже
приставала к кораблю, когда вдруг Савич закричал с палубы гребцам: «Живо, скорей, ступайте туда, вон огромная черепаха плавает поверх воды, должно быть спит, — схватите!» Мы поворотили, куда указал Савич, но черепаха проснулась и погрузилась в глубину, и мы воротились ни с чем.
Сделав некоторые покупки, я в
пристани Albertpier взял английскую
шлюпку и отправился назад домой.
И с господами смех, — прибавил он, стараясь не смеяться, — в буруны попали; как стали
приставать,
шлюпку повернуло, всех вал и покрыл, все словно купались… да вон они!» — прибавил он, указывая в окно.
С одиннадцати часов чудного, почти летнего дня все
шлюпки «Коршуна» были на
пристани и привозили гостей.
Поужинав, Ашанин отправился на
пристань.
Шлюпки с «Коршуна» не было, но зато было несколько вельботов с гребцами-китайцами, которые на ломаном английском языке предлагали свезти господина на судно.
Только «шлюпочные» (гребцы на
шлюпках), отвозившие офицеров, да баталер и буфетчик, ездившие за провизией, рассказывали товарищам и о красоте малаек, и о крепости арака в многочисленных кабачках у
пристани, и о дешевизне фруктов.
Шлюпка свернула в широкий канал с грязной и мутной водой — один из рассадников смертоносных разных болезней в этой низкой болотистой почве — и
пристала к
пристани, около которой возвышается внушительное здание таможни.
Скоро
шлюпка миновала ряд судов, стоявших близ города, и ходко шла вперед по довольно пустынному рейду. Ночь была темная. Ашанин испытывал не особенно приятные ощущения. Ему казалось, что вот-вот на него кинется загребной, здоровенный детина с неприятным подозрительным лицом, обратившим на себя внимание еще на
пристани, и он зорко следил за ним и в то же время кидал взгляды вперед: не покажутся ли огоньки «Коршуна», стоявшего почти у выхода в море.
Минут через двадцать маленькая двойка
пристала к
пристани, у которой толпилось несколько
шлюпок с судов, и Володя ступил на набережную, довольно светлую, оживленную и шумную, против
пристани, вблизи которой было несколько кабачков, и где под зелеными навесами, освещенными цветными фонариками, темнокожие каначки в своих живописных ярких одеждах продавали овощи и фрукты.