Цитаты со словом «восторгать»
Похожие цитаты:
То, что восхищает нас в видимой красоте, — это всегда лишь невидимое.
Красота ума вызывает удивление, красота души — уважение.
В общении с людьми ум человеческий достигает изумительной ясности.
Красота гасит любовь, ибо несогласуемы созерцание и страсть. В красоту влюбляются только нечувствительные к красоте.
Красота души придает прелесть даже невзрачному телу, точно так же, как безобразие души кладет на самое великолепное сложение и на прекраснейшие члены тела какой-то особый отпечаток, который возбуждает в нас необъяснимое отвращение.
Скромность — это нежное искусство повышения вашего обаяния, когда вы делаете вид, что не замечаете об этом.
Идеальная красота, самая восхитительная наружность ничего не стоят, если ими никто не восхищается.
Величавость — это непостижимое свойство тела, изобретённое для того, чтобы скрыть недостаток ума.
Одиночество — естественное убежище всех мыслей: оно вдохновляет всех поэтов, оно создает артистов, оно воодушевляет гениев.
Вас, , похоже, больше всего беспокоит, что Творца Вселенной оскорбят некие действия человеков, производимые нагишом. Жеманство, подобное Вашему, ежедневно без устали пополняет чашу человеческого страдания.
Истинное остроумие — качество столь редкое, что многие им восхищаются, большинство к нему стремится, все его боятся, а если ценят, так только в себе самом.
Публика больше всего любит тех писателей, в произведениях которых она может дивиться своей собственной мудрости.
Слабость и беззащитность женщины относительны. Эти благородные эстетические качества нежнейшей и красивейшей части рода человеческого проявляются только на фоне благородной силы, мужества мужчины.
Мы ищем на стороне развлечений только потому, что наши жены не умеют придать прелести обладания прелесть разнообразия.
Стремление к величию выдаёт с головой: кто обладает величием, тот стремится к доброте.
В повседневной жизни наши недостатки кажутся порою более привлекательными, чем наши достоинства.
Способность снизойти до влечений ребенка и руководить ими присуща лишь душе возвышенной и сильной.
Счастье или дерзость создавали героев; одна только доблесть создавала великих людей.
Какое чудо — восхищаться в живописи тем, чем в реальности не восхищаешься!
Предмет искусства — то же самое происходит со всяким другим продуктом — создаёт публику, понимающую искусство и способную наслаждаться красотой.
Власть истинной женственности, которая покоряет чистотой своей души, и сила её в мягкости.
В сердце того, кто страстно стремится к красоте, она сияет ярче, чем в глазах созерцающего её.
Всю мою жизнь новые чудеса природы заставляли меня радоваться, как ребёнка.
— Еще одна из ваших причуд! — сказал префект, имевший манеру называть «причудами» все, что превосходило его понимание, а потому живший поистине среди легиона «причудливостей».
…в нем было удивительное сочетание физической слабости и духовной — даже не скажу, силы, но — приветливости, в которой растворялась любая человеческая боль, любая тревога.
Простота, правда и естественность — вот три великих принципа прекрасного во всех произведениях искусства.
Красоту создают не столько изображаемые вещи, сколько сама потребность их представления, и потребность эта придаёт силы в процессе работы.
Редко великая красота и великая добродетель уживаются вместе.
Я не замечал, чтобы честность людей возрастала с их богатством.
Жажда заслужить расточаемые нам похвалы укрепляет нашу добродетель; таким образом, похвалы нашему уму, доблести и красоте делают нас умнее, доблестнее и красивее.
Человеческая любовь делает из себя самоцель, идола, которого она боготворит и которому все должно подчиняться («Жизнь в христианском общении», Гл.1)
Многогранность, неистощимость на выдумку, логичность и склонность к юмору, а также истинное мифотворчество превратили Роджера Желязны не просто в писателя-фантаста, а в Писателя с большой буквы.
Подлинные бессмертные произведения искусства остаются доступными и доставляют наслаждение всем временам и народам.
Ласковость проистекает чаще из тщеславного ума, который ищет хвалителей, нежели из чистого сердца.
... война не свершение, ей равно чужды и красота, и величие.
Подражателей обычно манит неподражаемое.
Я знаю два определения неизмеримости вселенной — художественных, доступных любому воображению: одно принадлежит Паскалю, другое — Эдгару По.
В других нас раздражает не отсутствие совершенства, а отсутствие сходства с нами.
Никогда не перестану изумляться красоте моря. Глядя на него, я словно заглядываю к себе в душу, позволяя сознанию многое переосмыслить.
Существует необычайное единство между тем, что я делаю в музыке, с тем, что я делаю с числами.
Я не думаю, что искусство должно что-то пропагандировать; его предназначение — освобождать душу, будить воображение, вдохновлять человека на большее. Не манипулировать человечеством, а раскрывать его лучшие качества.
Человек, призванный к великим подвигам какого-нибудь определенного рода, от юности своей скрыто чувствует это внутри себя и работает в этом направлении.
«Первое начертание этой сценической поэмы, как оно родилось во мне, было гораздо великолепнее и высшего значения, чем теперь в суетном наряде, в который я принужден был облечь его»
Некоторых — по правде говоря, большинство — музыка ободряет и утешает; другие же находят в ней желанное растворение, неожиданный способ утратить себя, окунуться в то, что есть в мире лучшего.
Красота сама за себя часто расплачивается смертью, чтобы создавать красоту надо быть готовым к смерти, но зато за красотой все идут, не помня зла.
Музыка, когда она совершенна, приводит сердце в точно такое же состояние, какое испытываешь, наслаждаясь присутствием любимого существа, то есть, что она дает, несомненно, самое яркое счастье, какое только возможно на земле.
Человек — изумительно суетное, поистине непонятное и вечно колеблющееся существо.
Действительно возвышенные умы равнодушны к счастью, особенно к счастью других людей.
Большинство людей не понимает, что великое многообразие и красочность мира будут служить им крепчайшей душевной поддержкой на протяжении всей жизни.
Великий человек подобен орлу: чем выше он взлетел, тем меньше доступен взору; за свое величие он наказан душевным одиночеством.