Цитаты со словом «задетый»
Человечество, несмотря на всю утончённость своей культуры, на возросшую нервность и широко распространённую неврастению, не потеряло способности воевать! Никакие ужасы новейшей техники не уничтожили и даже не ослабили этой способности, не охладили военного пыла, когда
задеты жизненные интересы людей, которые никак иначе не отстоять, как силой оружия.
Похожие цитаты:
Когда сделанное нам добро не трогает нашего сердца, оно задевает и раздражает наше тщеславие.
Рану, нанесённую родине, каждый из нас ощущает в глубине своего сердца.
Мое тело скорее инструмент, чем гордость.
Некоторые носят шрамы не в том месте, в которое их ранило.
Болезнью шутит тот, кто ран не ведал. (Над шрамом смеётся тот, кто не был ранен)
Самолюбие это настолько ранимая вещь, что нанести ему укол можно десятком тысяч самых разных способов.
Хирург режет, но кто затянет рану, свернёт кровь, оставит рубец? Кто оставляет рубец на Творении Божьем? Вы скажете: человек — и будете тысячу раз не правы. Человек наносит рану, а рубец — от Бога.
В любви гордость более опасна для женщин, чем для мужчин. Если нужно спасти положение, мужчина забывает о своей гордости легче и быстрее.
Для кого-то Бог на небе, а для кого-то в собственном сердце. И этот Бог в сердце не даёт опуститься ниже определенного человеческого уровня... Он не позволит ударить ногой собаку, обидеть старика, плохо относиться к родителям...
Некоторые считают, что у них доброе сердце, хотя на самом деле у них лишь слабые нервы.
Я до предела устал быть мишенью взглядов, обсуждений и восхвалений. Как можно сделать так, чтобы о тебе забыли? После моей смерти еще будут греметь моими костями, то здесь, то там, из любопытства.
Сколь многие думают, что у них доброе сердце, тогда как это всего лишь слабые нервы.
Обращайтесь с женщиной осторожно! Она сделана из кривого ребра, Бог не сумел создать её прямее; если захочешь выпрямить ее, она поломается; оставишь её в покое, она станет ещё кривее.
Искусная ирония может исправить смешные стороны и недостатки, подстрекая самолюбие.
Слабые люди избегают наслаждения, как если бы они боялись потревожить какую-то врождённую болезненную рану. Для них лучше усыпить эту боль и уснуть вместе с ней.
Бог скорее простит удавившегося, чем погибшего ради тщеславия.
Люди понимают только чувства, сходные с их собственными чувствами; другие, как бы прекрасно они ни были выражены, не действуют на них: глаза глядят, но сердце не участвует, а вскоре и глаза отворачиваются.
Мужчина не имеет права отдавать Богу душу в постели. Либо в бою, либо пуля в лоб.
Если люди не позволят себе пораниться, испытать боль и разозлиться, они никогда не сделают следующий шаг.
Книга — организм сложный. И любая ампутация, любое изменение, сделанное чужими руками, калечит её. Она может стать лучше, не важно, это будет уже не та книга!
Будь скромным — это тот вид гордости, который меньше всего раздражает окружающих.
Линус говорит, что его социальная жизнь в то время была «ничтожной». Потом, понимая, что это звучит чересчур жалобно, поправляется: «Ну, скажем, почти ничтожной».
У гордости может быть благородное великодушие, у тщеславия никогда ничего не бывает, кроме низкой зависти.
Кого ничто не сердит, у того нет сердца, а бесчувственный не может быть личностью.
Две вещи, которыми мы особенно дорожим, — это наша репутация и наша жизнь. Не больно ли только думать, что самый презренный навет может лишить нас первой и самое хрупкое оружие — второй?
Грустно, а надо признаться, что самая чистейшая любовь наполовину перемешана с самолюбием.
Я скорее предпочёл бы вовсе ничего не делать, чем выразить себя слабо.
Короче, когда все сидят, если дышать вполсилы, можно сказать, есть место… Но не более того. Не хочешь ходить в синяках — лучше не двигайся.
Чтобы доверять людям и честно судить об их заслугах и поражениях, сильных и слабых сторонах, нужно самому обладать благородством души.
: … считать себя счастливым оттого, что не бил зверей по голове — это необычно, это может открыть нам в нас только поэт.
Если пуле суждено пронзить мой мозг, пусть эта пуля разнесёт дверь каждого чулана.
Если старый человек говорит о своём пожилом возрасте как о чём-то необычном, то это значит, что иного повода для гордости у него нет.
Когда у вас нет серьёзных доводов для возражения, лучше ничего не говорите. Слабая защита лишь увеличивает силы противника, а молчание меньше вредит, чем неумелый ответ.
Обидно ли будет для памяти Достоевского сравнение с Шекспиром? Я думаю, нет. Оно было бы обидною насмешкою для какой-нибудь бездарности.
Нельзя нанести человеку большего оскорбления, чем сказав, что знаешь его как свои пять пальцев. Человека знаешь только, поскольку его любишь.
Вы ещё не пьяны по-настоящему, если можете лежать, не держась за пол.
Кто видит лишь недостатки, не видя их причин, тот видит лишь наполовину; если же он видит их причины, то гнев его может порой обратиться в самое нежное сострадание.
Слово «счастье» похоже на «сейчас», а потому оно не может быть чем-то постоянным.
Я это чувствую при удачной стрельбе в каждого крупного зверя: пока не убит — ничего, я даже могу быть очень храбрым и находчивым, но когда зверь лежит, я чувствую вот это самое, среднее между страхом, жалостью, раскаяньем.
Возвышенность духа писателя помещается у него в затылке. Сам он видеть её не может. Если же попытается увидеть во что бы то ни стало, то лишь сломает шею.
Мало найдется таких людей, для которых правда не звучала бы обидою.
Птица была симпатичная. Она смотрела на меня, а я смотрел на неё. Потом она издала слабенький птичий звук «чик!» — и мне почему-то стало приятно. Мне легко угодить. Сложнее — остальному миру.
И гордость, и самолюбие, и тщеславие, сюда можно прибавить — высокомерие, надменность, чванство, — все это разные виды одного основного явления — «обращенности на себя»