Цитаты со словом «инсценированный»
Похожие цитаты:
Факт, что игрок находился в цейтноте, по моему, столь же малоизвинителен, как, к примеру, заявление преступника, что во время совершения преступления он был пьян.
Не следует устраивать волокит с судебными разбирательствами. Это революция, доказательства тут вторичны. Мы должны действовать по убеждению. Они все — банда преступников и убийц.
Юридическое убийство (Судебное убийство).
Настоящее насилие — это бойня, происходящая во Вьетнаме (в ответ на обвинения в «восхвалении насилия» в фильмах с участием Брюса Ли)
«…полиция может мгновенно превратить свидетеля в соучастника», — роман «Дождь»
Наши самоубийцы дискредитируют самоубийство — не наоборот.
Большое число соучастников не оправдывает преступления.
В трагедии мы участвуем, комедии только смотрим.
Политическое убийство — это осуществление революции в настоящем.
В политике ничего не происходит случайно. Если что-то случилось, то так было задумано.
История — это ряд выдуманных событий по поводу действительно совершившихся.
Я отрицаю сколько-нибудь существенное устрашающее действие смертной казни на потенциальных преступников. Я уверен в обратном — жестокость порождает жестокость.
Факты истории интересуют нас только в том случае, если они вписываются в наши политические убеждения.
Кто в мыслях готов совершить преступление, тот, может быть, даже преступнее того, кто совершил его.
Наблюдать спокойно за преступлением, значит его совершить.
Гегель где-то отмечает, что все великие всемирно-исторические события и личности появляются, так сказать, дважды. Он забыл прибавить: первый раз в виде трагедии, второй раз в виде фарса.
Патриотизм — это готовность убивать и быть убитым по самым тривиальным причинам.
Если символ должен быть обнаружен в моей живописи, это не было моё намерение. Это результат, который я не искал. Это кое-что, что может быть найдено впоследствии, и который может интерпретироваться согласно вкусу.
Что будет после Страшного Суда? Как обычно — реабилитация!
Чтобы сделать великий фильм, необходимы три вещи — сценарий, сценарий и еще раз сценарий.
Наилучшим способом воспрепятствовать преступлениям было бы убедить всех, что преступление — это не более чем выражение малодушия.
Игра в воротах подобна расстрелу.
Я твёрдо убеждён, что атмосферу страха в фильме нужно создавать исключительно кинематографическими методами.
Ссылки на моё мнение о том, что Hародный фронт организовал или способствовал падению Ходжалы — это беспардонная ложь и бред. В то же время я говорил, что Hародный фронт воспользовался ситуацией вокруг Ходжалы, чтобы захватить власть.
Миры, в которых действуют персонажи Филипа Дика, подвергаются отмене или пересмотру без предварительного уведомления. Реальность в них примерно так же надёжна, как и обещание политика.
Этот человек уже не фашист. В действительности он им даже не был. В то время он просто не думал о политических последствиях своих действий. —Жан Блоккер.
Нас всегда обвиняли в терроризме. Это ходячее обвинение, которое не сходит со страниц печати. Это обвинение в том, что мы ввели терроризм в принцип. Мы отвечаем на это: «Вы сами не верите в такую клевету».
Жизнь — это трагедия, когда видишь её крупным планом, и комедия, когда смотришь на неё издали.
Напишите о карманнике, судившемся тридцать раз, что он известный карманник-рецидивист — и он подаст на вас в суд за оскорбление личности, причем вы проиграете это дело.
Может быть, я пою гениальнее в студии, но когда я на сцене, зрители гениальнее.
Мы ненавидим театральность в театре, но любим сценичное на сцене. Это огромная разница.
Всякое хорошо удавшееся дело кажется плодом великого замысла.
Для актёра успех — всего лишь отсроченный провал.
Всемирная история есть сумма всего того, чего можно было бы избежать.
Я гораздо больше верю в законы театрального синтаксиса, чем в законы сценической композиции; я верю, что на сцене можно играть даже гражданский кодекс, только следовало бы написать его немного иначе.
Доказательство — свидетельство, более похожее на правдоподобное, чем на сомнительное. (
Перевод А. Вышемирского)
Лет в 17 была я уже опытной артисткой, ничего не боялась, ни сцены, ни публики.
История с привидением, действие которой происходит в 12 или 13 веке может вполне быть и романтичной, и поэтической; она никогда не заставит читателя подумать: «Если я не буду осторожен, нечто подобное может случиться и со мной.»
История — это роман, который был, роман — это история, которая могла бы быть.