Цитаты со словом «кровосмесительство»
Похожие цитаты:
На многих женщин я смотрел с вожделением. Я совершил множество прелюбодеяний в сердце своем.
Целомудрие - самое неестественное из половых извращений (часто приписывается Олдосу Хаксли, процитировавшему это высказывание к книге "Слепец в Газе")
Ничто так не ускоряет старости, как неумеренные попойки, необузданная любовь и не знающая меры похотливость.
Бедность не порок. Будь она пороком, её не стыдились бы.
Содомиты хотя бы положили начало новому термину, а жители Гоморры грешили только ради собственного удовольствия.
Преступления властителей нельзя вменять в вину тем, над кем они властвуют; правительства подчас бывают бандитами, народы же никогда.
Война — это зло, позорящее человеческий род.
Кто поощряет порок, тот оскорбляет тем самым добродетель.
В назидания пускаются обычно бесчестные люди.
Лицемерие — модный порок, а все модные пороки сходят за добродетели.
Скука — серьезная проблема для моралиста, ибо со скуки совершается по крайней мере половина всех грехов человечества.
Природа государства двойственная. С одной стороны, государство праведно изобличает грех законом и начальствующий носит меч не напрасно. С другой стороны, государство само заражается грехом и делает зло.
Бедность есть мать наших пороков, а также и величайших изобретений.
Вводить законы, противоречащие законам природы, — значит порождать преступления, чтобы потом их наказывать.
Из всех пороков пьянство более других несовместимо с величием духа.
Целомудрие — самое неестественное из всех сексуальных извращений.
Вы можете найти спасение: изгоните от себя разврат, умерщвляя страсти постом и воздержанием, не пейте вина, этого нечистого изделия дьявола, не подражайте неверным, которые курят трубки, кайтесь, что никогда грешить не будете.
Есть живое чувство греха в онанизме, но не у всех: одному он вреден (грех), другому при известных условиях полезен.
Нравы народа в периоды смуты часто бывают дурны, но мораль толпы строга, даже когда толпа эта обладает всеми пороками.
Большое число соучастников не оправдывает преступления.
Эгоизм — это единственный грех, подлость — единственный порок, ненависть — единственное преступление. Все остальное легко обращается в добро, но эти упрямо сопротивляются божественному.
Люди часто похваляются самыми преступными страстями, но в зависти, страсти робкой и стыдливой, никто не смеет признаться.
Искусство лицемерия тоже требует жертв.
Клевета — порок, обладающий необычайными свойствами: стремясь умертвить ее, вы тем самым поддерживаете ее жизнь; оставьте ее в покое — и она умрет сама.
Один развод, наказывающий мужа за его деспотизм, предохраняет от тысячи дурных браков.
Гнуснейшая привычка карликовых умов — приписывать свое духовное убожество другим.
Самый страшный грех − иудин. Предательство! Падшие. Преступившие черту. Нелюдь. Не заслуживают даже презрения.
Вот злонравия достойные плоды!
Только неверующих шокирует богохульство; богохульство — признак веры.
Пороки заимствованные — самые неприятные из всех и самые непростительные.
Великие нации никогда не беднеют из-за расточительства и неблагоразумия частных лиц, но они нередко беднеют в результате расточительства и неблагоразумия государственной власти.
От брака фантазии с желанием рождается нечто большее, чем дозволяет жизнь.
Всякий порок лишь усугубляется от попыток скрыть его под личиной добродетели.
Существует только одна нравственность — это правда, только одна безнравственность — ложь.
Даже в цивилизованном обществе инстинкт единобрачия иногда даёт о себе знать.
Даже то, если ты, искупив сотни рабов христиан из рабства у нечестивых, дашь им свободу, не спасет тебя, если ты при этом сам пребываешь в рабстве у страстей.
Судьба порой так искусно подбирает различные людские проступки, что из них рождаются добродетели.
Любовные письма — существенный род литературы, в котором женщина выше мужчины.
Кругом измена и трусость и обман!
Философия нисколько не ополчается против страстей естественных, лишь бы они знали меру, и она проповедует умеренность в них, а не бегство от них.
Подведём итоги. Россия — царство лжи. Ложь — в общине, которую следовало бы назвать мнимой общиной. Ложь — в помещике, священнике и царе.
Чрезмерно строгий судья часто осуждает того, кого сам закон оправдал бы, если бы он мог объясняться.
Настоящая низость в юности ещё преступнее, чем в зрелом возрасте, зато слабость, наоборот, гораздо более извинительна.
Скорее мы сознаемся в наших нравственных заблуждениях, ошибках и прегрешениях, чем в научных.