Цитаты со словом «пережёвываемый»
Похожие цитаты:
Малые страдания выводят нас из себя, великие же — возвращают нас самим себе. Треснувший колокол издаёт глухой звук: разбейте его на две части — он снова издаст чистый звук.
Это большой недостаток человека, что полный бумажник урчит громче пустого желудка.
Когда людоед проглатывает свои жертвы, не грызя их, — это гуманизм?
Судьба одинаково поражает и сильных, и слабых, но дуб падает с шумом и треском, а былинка — тихо.
Я не слышу в своём воображении части музыки последовательно, я слышу её всю сразу. И это наслаждение!
Некоторые книги следует только отведать, другие — проглотить и только немногие — пережевать и переварить.
Когда сбивается народ в баранье стадо, Идет за пастухом под свист бича и крик,Сметая на пути до пастбища преграды,Отменный из него получится шашлык.
Не грызи запретный плод вставными зубами.
Птица была симпатичная. Она смотрела на меня, а я смотрел на неё. Потом она издала слабенький птичий звук «чик!» — и мне почему-то стало приятно. Мне легко угодить. Сложнее — остальному миру.
Большая империя, как и большой пирог, начинает крошиться с краёв.
Так сладок мёд, что, наконец, он горек. Избыток вкуса убивает вкус.
Слово происходит от звука, звук в слове.
Бегущие по следам людоеды считают, что изрядно пропотевшая человечина — непревзойдённое лакомство. Гурманы!
Только и было от него пользы, что иногда он проглатывал муху.
Ах, как хорошо бы мне жилось, оставь меня в покое эти геологи со своими ужасными молотками! Их стук раздаётся в конце каждого библейского стиха.
Тот, кто становится пресмыкающимся червем, может ли затем жаловаться, что его раздавили?
— Не надо думать, что слово «скрипка» происходит от слова «скрип».
Конюху, убирающему навоз, кажется, что нет ничего страшнее, чем мир без лошади. Любая попытка объяснить ему, как безобразно существование человека, всю жизнь сгребающего горячее дерьмо, — идиотизм.
У моей души либо ноги натёрты, либо сломаны, либо отвалились.
Меня все еще держат за шиворот, на моем плече замирает вздох, это не сожаление, конечно, но в нем есть примесь грусти: вчера все было чудом, а завтра станет повседневной рутиной. В этом вздохе слышится: «Ну вот!».
Как самое правдивое общество всегда приближается к одиночеству, так самая великолепная речь в конце концов падает в тишину. Тишина слышна всем, всегда и везде.
Капля дробит камень не силой, но частым падением, так и человек делается мудрым не силою, но часто повторяющимся чтением.
Шум оружия заглушает голос законов.
Философия — это приправа, без которой все блюда кажутся безвкусными, но которая сама по себе не годится для пищи.
Кость, брошенная собаке, не есть милосердие; милосердие - это кость, поделенная с собакой, когда ты голоден не меньше ее.
Развитие слуха — это самое важное. Старайся с юных лет распознавать тоны и лады. Колокол, стекольная рама, кукушка, — прислушайся, какие звуки они издают.
Над городом послышался скрип колеса фортуны.
Я все время холеры пил самые крепкие бургонские вина, ел много говядины с перцем и солями, не давал никак себе долго голодать — и не ел за раз много и был совершенно здоров.
Бедное раздавленное насекомое страдает так же, как умирающий гигант.
Сластями, печеньями и конфетами нельзя вырастить из детей здоровых людей. Подобно телесной пище, духовная тоже должна быть простой и питательной.
Какая же именно причина лишает дикаря удивления от звуков радио?
Человек всю жизнь видит сны. Иногда, правда, он пробуждается на минуту, осовело смотрит на мир, но затем вновь погружается в сладкий сон.
Коль музыка ты пища для любви, играйте громче.
Удовольствия становятся пресными, а скорби ещё мучительнее, если не с кем их разделить.
Искушение подобно молнии, на мгновение уничтожающей все образы и звуки, чтобы оставить вас во тьме и безмолвии перед единственным объектом, чей блеск и неподвижность заставляют оцепенеть.
Ешь творог с гробами, лижи язык губами.
Не жди, пока вода подойдет к горлу, уходи заранее; зрелым размышлением предотвращай жестокость ударов.
Э-тто что? ! ― заорал как-то властитель за утренним чаем. Слуги, не понимая, в чём дело, притащили к начальству испуганного Филиппова. ― Э-тто что? Таракан? ! ― и суёт сайку с запечённым тараканом. ― Э-тто что? ! А?
Деревья — и те как будто издают стоны, когда им наносят увечья.
Мы становимся крепче там, где ломаемся.
Если голова и книга приходят в столкновение и слышен звук пустого тела, - всегда ли виновата книга?