Цитаты со словом «по-ребячьи»
Похожие цитаты:
Ребенок не может жить без смеха. Если вы не научили его смеяться, радостно удивляясь, сочувствуя, желая добра, если вы не сумели вызвать у него мудрую и добрую улыбку, он будет смеяться злобно, смех его будет насмешкой.
Я спешу посмеяться над всем, иначе мне пришлось бы заплакать.
С эстрады я не со слезами уйду, а радостно и весело.
Путаясь в соплях, вошёл мальчик.
Чтоб тронуть нас до слёз, сам зарыдай, поэт.
Когда мне страшно, я всегда смеюсь.
Как-то после концерта ко мне подошла девушка, она меня так нежно обняла, сказала, что я очень напоминаю ей ее… дедушку. Это было самое-самое, что меня тронуло… я чуть не разрыдался… И сразу так захотелось дедушкой стать!
Слушай и помни: всякий, кто смеётся над бедой другого, дурак или негодяй; чаще всего и то, и другое. Когда человеку подставляют ножку, когда человек теряет штаны — это не смешно; когда человека бьют по лицу — это подло.
Я понял, в чем ваша беда. Вы слишком серьезны. Умное лицо — еще не признак ума, господа. Все глупости на Земле делаются именно с этим выражением. Улыбайтесь, господа, улыбайтесь!
Если вы не научились смеяться над бедами, вам просто не над чем будет смеяться на старости лет.
И когда я проходил мимо этих парней на службе,повторяя про себя: — Спокойно, Лёха. — Я понял, что свои детские игрушкипоменял на такие же взрослые,а это плохо.
Линус говорит, что его социальная жизнь в то время была «ничтожной». Потом, понимая, что это звучит чересчур жалобно, поправляется: «Ну, скажем, почти ничтожной».
Доброму стараются сесть на шею, чтобы нос не задирал.
А потом начал его ругать. Стоит ординарец, смотрит прямо в глаза командира, но молчит. Знает характер Будённого: пусть он погорячится, покричит, а потом ему все можно объяснить.
Если верный конь, поранив ногу, Вдруг споткнулся, а потом опять, Не вини его, вини дорогу, И коня не торопись менять. («Берегите друзей»)
Если ваш ребёнок долго плачет и не может уняться, пpекpатите его бить, и он успокоится.
Лучше смеяться, не будучи счастливым, чем умереть, не посмеявшись.
Судьба подчас чересчур уж сильно замахивается, когда хочет легонько стукнуть нас. Казалось, она вот-вот нас раздавит, а на самом-то деле она всего лишь комара у нас на лбу прихлопнула.
Лучше грустно петь, чем грустно жить.
Никогда нельзя жить счастливо, когда все время дрожишь от страха.
Ах да. Это дети. Маленькие, резвые: шаловливые надежды. Их было так много, и так весело и людно было от них на душе, — но одна за другой умирали они.
Когда вспоминаешь детство, умиление вызывает даже широкий отцовский ремень.
Улыбка стоит так мало — что ж не улыбаться, катаясь в открытом экипаже. Улыбайся в смертном хрипе — так будет легче для тех, кого ты оставляешь. Улыбайся, чёрт тебя подери! Улыбка, которая вечно с тобой!
Многие женщины хотят благодаря любви вернуться в детство. Мужчины хорошо знают, что слова: «Ты похожа на совсем маленькую девочку» — больше всего трогают женское сердце.
У меня нет ни одной фотографии. Даже детской. Я никогда ни о чём не вспоминаю и никогда ни о чём не жалею. Ну, было и было. Чего вспоминать-то? Вперёд!!
Молодые гоняются за тем, что желают приобрести, а старики привязываются к тому, что боятся потерять.
Пусть детство смотрит вперед, старость — назад: не это ли обозначали два лица Януса?
Кто боязливо заботится о том, как бы не потерять свою жизнь, никогда не будет радоваться этой жизни.
: … считать себя счастливым оттого, что не бил зверей по голове — это необычно, это может открыть нам в нас только поэт.
Никто не в состоянии делать всё: балагурить и потрясать, вызывать смех и глубоко трогать, и всё одинаково хорошо, как это умеет Гайдн.
Зачем громко каяться, когда можно тихо грешить?
В своих произведениях я невольно отворачиваюсь от всего болезненного, не желая ворошить пережитые печали.
Птица была симпатичная. Она смотрела на меня, а я смотрел на неё. Потом она издала слабенький птичий звук «чик!» — и мне почему-то стало приятно. Мне легко угодить. Сложнее — остальному миру.
Болезнью шутит тот, кто ран не ведал. (Над шрамом смеётся тот, кто не был ранен)
Стало немодно наивно любить родину, а значит — стыдно искренне писать о ней.
Французы не очень-то тратятся на то, чтобы быть довольными и весёлыми, но готовы разоряться, чтобы казаться довольными и заставлять других думать, что веселятся; при этом они поглядывают по сторонам, чтобы видеть, смотрят ли на них.
Самый большой слон тоскует по родине молча, а самый маленький поэт — во всеуслышание.
Я знал, что вокруг меня никого нет; пустота. Подозревал, что окружающие меня плетут за моей спиной интриги, а в лицо льстиво улыбаются.
Интересно, когда я пишу всякую дурашливую галиматью, это выглядит искренне, когда же пишу правду, все думают, что я шучу.
Мы довольны, когда смеются нашему остроумию, но не нашей глупости.
«Отец мой мельник, мать — русалка».
Скорее смех, нежели печаль, делает нас рассудительными.
Правда меня никогда не обидит, даже если она и горька. Я умею выслушивать горькие истины не обижаясь на тех, кто их мне говорит. Задевает меня лишь обидная несправедливость и явная ложь.