Цитаты со словом «раскрошить»
Похожие цитаты:
Большая империя, как и большой пирог, начинает крошиться с краёв.
Нельзя приготовить омлет, не разбив нескольких яиц.
У моей души либо ноги натёрты, либо сломаны, либо отвалились.
Политики украли у детей кусочек счастья.
Книга есть кубический кусок горячей, дымящейся совести — и больше ничего.
Не думаете ли вы, что о присутствии человека на Земле через миллиард лет будут напоминать только опустошенные угольные выработки и жестянки из-под пива, залегающие в глубинных пластах, как теперь — кости ящеров?
Никакое дело не покажется невыполнимым, если разбить его на мелкие части.
Один палец легко сломать, но пять пальцев — это кулак!
Слово — что камень: коли метнёт его рука, то уж потом назад не воротишь.
Бросить в женщину камень можно только в одном случае: когда этот камень драгоценный.
Если пуле суждено пронзить мой мозг, пусть эта пуля разнесёт дверь каждого чулана.
— Вам зажечь сигару? — Нет, я пытаюсь бросить курить, и поэтому просто держу ее во рту. — Тогда почему бы вам не держать во рту более дешевый сорт? — Ну да, ещё и снизить свой жизненный уровень?!
Оргазм, который вспоминают, как пирог, из которого кто-то вырезал кусочек, чтобы унести домой и хранить в качестве сувенира.
Мысль поэта, живая и трепещущая, оправляется в золото и драгоценные камни, и нельзя уже затем разъединить мысль с ее оправой, не разрушив ее.
Когда любовь остывает, её нужно или разогреть, или выбросить. Это не тот продукт, который хранится в прохладном месте.
Обращайтесь с женщиной осторожно! Она сделана из кривого ребра, Бог не сумел создать её прямее; если захочешь выпрямить ее, она поломается; оставишь её в покое, она станет ещё кривее.
Сперва курил фимиам, а потом посыпал голову пеплом.
Возвышенность духа писателя помещается у него в затылке. Сам он видеть её не может. Если же попытается увидеть во что бы то ни стало, то лишь сломает шею.
Съел бобра — спас дерево.
Удовольствия точно мак — только коснёшься цветка, как лепестки опадают; или точно снег, падающий в реку: одно мгновение белый, а в следующее — он исчезает навсегда.
План был прост: взломать дверной замок, съесть в буфете все сосиски, взять из кассы всю мелочь и скрыться.(рассказ «Мой кумир»)
Главная моя цель — писать не быстрее, а медленнее. Лучше всего было бы высекать слова на камне — не чтобы навечно, а чтобы не торопясь.
Что ни дай роду людскому, всё он исцарапает, искромсает и обосрёт.
Дом кладут по кирпичу, а роль складывают по маленьким действиям.
Судьба подчас чересчур уж сильно замахивается, когда хочет легонько стукнуть нас. Казалось, она вот-вот нас раздавит, а на самом-то деле она всего лишь комара у нас на лбу прихлопнула.
Хорошо быть линкором. Башню снесло, четыре осталось.
Я был сперва почти напуган, увидев, какая математическая мощь была обрушена на этот предмет, а затем удивлен тем, как легко предмет это перенес.
Мы не можем вырвать ни одной страницы из нашей жизни, хотя легко можем бросить в огонь всю книгу.
Тот, кто становится пресмыкающимся червем, может ли затем жаловаться, что его раздавили?
Шахматная среда — далеко не лучшее место. Там, где идет грызня за маленький кусочек пирога, мораль очень низкая.
Наши воспоминания — это картотека, которой однажды воспользовались, а затем разбросали как попало...
Я быстрорастворимая звезда. Надо лишь добавить воды и немного перемешать.
Порыв холодного ветра ударил мне в лицо, и передо мной засияло ясное небо, похожее на огромную глыбу ляпис-лазури с золотой пылью бесчисленных звёзд.
Тот, кто живёт в стеклянном доме, не должен бы бросаться камнями в других.
Сидя в камере, я увидел, как луч света падает из окна на цементный пол. И тогда я сообразил, что
пассионарность — это энергия, такая же, как та, которую впитывают растения.
Стоит упасть одной из костяшек для игры в домино, и очень скоро обрушится весь ряд.
Обиднее всего поскользнуться на апельсиновой корке, не дотронувшись до апельсина.
Вот — стою — под прицелом Неподвижной мишенью.И рассыпались годы,Как из книги листочки…Под родным небосводомЖизнь по тонкой цепочкеДокатилась до точки.
Наш жизненный путь усеян обломками того, чем мы начинали быть и чем мы могли бы сделаться.