Хороший доктор для плохой девочки

Аглая Алая (2024)

Всю жизнь я была хорошей девочкой: училась, работала на износ, безропотно брала все дежурства. Только для того, чтобы в очередной раз меня обошли повышением. И мне надоело быть хорошей. Я решила стать плохой. Очень плохой. И у меня есть план.Вершинин — врач от Бога, настоящее светило медицины. Он способен сделать невозможное. Все пары города стоят в очереди к нему на приём, чтобы он подарил им наконец-то долгожданного ребёнка.И теперь он сделает это для меня. Я так хочу. И мне нечего терять.

6

— Арбатова, срочно в приёмное отделение! — прибегает за мной Ниночка, наша дежурная медсестра.

— Что случилось? Кто-то рожает?! — сразу начинаю перебирать я в уме все возможные варианты.

Неужели у Ирочки начались схватки?! Так рано?! Хоть бы не это!

— Да нет, никто не рожает, там просто такой… Пациент, — рапортует запыхавшаяся Нина.

— Успокойся, всё нормально, — даю я время ей отдышаться. — Может быть ты имела в виду «пациентка», — подсказываю я ей.

— Да нет же! Пациент! Я же сказала! Игорь Олегович срочно просил вас прийти. Он без вас не справляется!

Ах, ну да, конечно! Я ведь совсем забыла, что все сложные пациенты — это мой конёк.

А я им как бесплатная психологическая помощь в пакете. Два в одном.

И психа ненормального успокою, и недовольного формой носа ребёнка отца утешу, и вот, с каким-то очередным ненормальным, по всей видимости, без меня никак.

Ну понятно, зачем я так нужна своего дорогому доктору. Самому лучшему.

— А пусть Плошкину позовут, — злорадно отзываюсь я. — Она ведь у нас завотделением, вот пусть и работает со сложными пациентами.

— Да вы не понимаете, Аделаида Семёновна, все уже там. И Плошкина, и Вершинин. Только вас вот дожидаются.

— Да что это за консилиум такой?! — становится уже самой интересно мне, и я спешу по коридору в приёмное, где обычно мы встречаем наших важных клиентов.

И когда я захожу в наш роскошный, отделанный по последней медицинской моде, кабинет, то у меня у самой чуть глаза на лоб не лезут, потому что в золотом парчовым кресле сидит, развалившись, сам Архип Бырбыров — звезда отечественной эстрады. Золотой голос России.

Над ним стоят, склонившись чуть ли не в почтительном реверансе, наша накачанная Плошкина и строгий элегантный Вершинин, а Бырбыров, сияя всей своей ослепительной мужской красотой и красноречием, вещает на всю комнату, и даже у меня начинает всё внутри вибрировать от его грудного волшебного голоса:

— Послушайте, я пришёл в вашу клинику, потому что мне вас рекомендовали! Очень хорошо рекомендовали! Птичкиным сделали двойню? Сделали, — начинает загибать он пальцы на своей ухоженной красивой руке. — Каскову сделали дочку? Сделали, — удовлетворённо продолжает Архип. — Даже Аните сделали! А ей, между прочим, уже пятьдесят пять, — с победным видом заключает он. — Вот, юбилей недавно в Кремлёвском дворце отмечали. Так позвольте узнать, чем же я так сильно вам не угодил? Что, рожей не вышел? — капризно кривит он свой восхитительный божественный рот.

Как будто не знает, что всем он вышел. Всем хорош. И даже сейчас у меня перехватывает дыхание от его неземной красоты. Такой манящей. Притягательной. Мужской и порочной.

Так и хочется упасть в его объятия и ещё раз послушать его хит, который он поёт только для меня: «Ты моя богиня, кошка, будь всегда моею, крошка…»

— Ну так что скажете, а? — прерывает мои влажные сладкие мечты голос Вершинина.

— Простите, я не расслышала, — мгновенно заливаюсь я краской до самых корней волос.

Как непрофессионально. Надеюсь, никто не заметил, как я утонула в своих мечтах.

— Архип Бырбыров спросил вас, Аделаида Семёновна, почему мы не можем сделать ему ребёнка, — смотрит на меня в упор мой главврач.

Видимо, ожидает от меня разумного ответа. И я, конечно же, беру инициативу в свои руки:

— Конечно же можем, Архип, не переживайте! — лучезарно улыбаюсь я и присаживаюсь рядом с ним на диванчик.

И до меня доносится аромат полыни и лаванды, который исходит от моего кумира.

— Кто вам сказал, что у вас не будет детей?! — кладу я свою руку на его ладонь. Пытаюсь успокоить его, как обиженного ребёнка.

Первое правило психологии: разговаривай с пациентом на его уровне. А сейчас уровень Архипа — это как раз тот самый обиженный мальчик.

— Они, — капризно тычет своим пальчиком в сторону врачей Бырбыров, и поворачивается ко мне. — Ну вот скажите, за что они так со мной?! Чем я хуже Каскова?!

— Ну конечно ничем, а даже намного-намного лучше, — придвигаюсь я ещё на пару сантиметров ближе к обиженной поп-звезде. — Почему вы так решили? — оборачиваюсь я к своим коллегам, словно хочу сказать им: зачем вы обидели маленького мальчика!

— Потому что у меня, видите ли, нет жены, партнёрши, девушки, — с раздражением выкрикивает Архип. — Вы себе такое представляете?! — и я осторожно отвечаю:

— Так. Я поняла. Вы хотите ребёнка, но у вас нет женщины, которая бы его вам родила, правильно?!

— Вот именно! Какое-то ущемление прав одиноких мужчин! — восклицает Бырбыров и хватает меня за запястья. — Но я вижу, что вы единственный адекватный здесь специалист. Скажите, что вы мне сможете помочь! — умоляюще смотрит она мне в глаза.

Прямо в душу.

И я не могу сказать ему «нет». Особенно когда самый прекрасный и желанный мужчина нашей эстрады сидит в трёх сантиметрах от меня и умоляет о помощи.

— Ну конечно, — сглатываю я. — Мы обязательно вам поможем. Поищем в нашей картотеке женщин, которые готовы выносить вашего ребёнка, такая услуга у нас есть… — начинаю соображать я, как лучше это всё организовать.

— Зачем мне ваша картотека. Вы меня не поняли, — перебивает меня Бырбыров. — Вот вы, вы, — ещё раз повторяет он, когда я с недоверием смотрю на него. — Вы конкретно сможете родить мне ребёнка? Вы врач, вы красивы, — начинает перечислять он, и я вспыхиваю от его слов. Сам Бырбыров считает меня красивой!

А ведь он просто купается в красотках ежедневно!

— Вот вы и сделайте мне ребёнка, — торжествующе заключает он, и я в недоумении смотрю на своих коллег, которые стоят с разинутыми ртами.

Особенно Вершинин, с тайным удовлетворением отмечаю я про себя.