Институт эмоций. Второй семестр

Александра Глазкина

Учиться в городе у моря… Что может быть романтичнее? Вот только море зимой – серое и холодное. Город рушится на глазах. Таинственный злодей выкачивает из людей эмоции, используя знания, полученные в институте. Нужно вычислить преступника и вернуть в город былую гармонию. Но захотят ли герои рисковать своими чувствами и хрупким счастьем во имя призрачной цели? И не окажется ли долгожданная любовь главной ловушкой, из которой так сложно выбраться?

7. СТЕФАН

Весь январь Стефан прожил с ощущением тяжести на душе, и все потому, что согласился на индивидуальную работу с Аурикой. Согласился и тут же пожалел, но отступать было поздно: он не хотел выглядеть малодушным ни в глазах коллег, ни, тем более, в глазах своей новой подопечной. Он ведь обещал, что не выдаст своих чувств? Только вот на деле все оказалось куда сложнее.

Стефан вырос в Зарнове, западном городе особого статуса, в крепкой дружной семье, где все любили друг друга. Любили, смешили, баловали. Уверенность в том, что счастье — состояние естественное, выплескивалось и за пределы дома, где все ладилось, спорилось и получалось. Предложение профессора об учебе, а затем и о работе в институте Стефан принял с энтузиазмом. Менять мир к лучшему, поддерживать баланс, беречь город от негатива — что может быть чудеснее? Как и Аурика, он совершил свой личный прорыв еще на первом курсе и сразу завоевал доверие профессора.

К тому времени Стефан уже понимал, что даже в доверительной и дружелюбной атмосфере Зарнове он со своими идеалистичными установками выглядит несколько странновато. Рыцарь в сияющих доспехах, светлый мальчик, рядом с которым люди лишь острее чувствуют собственное несовершенство. Но и тут он стал исключением. Люди тянулись к нему, грелись в его теплых волнах, верили ему, верили, что все будет хорошо. Что все уже хорошо.

Но сам он лишь в институте смог полностью расслабиться. Иногда Стефан сам уставал от себя, правильного, и постулат о дозволенности любых эмоций, даже самых неприглядных, стал для него своеобразной лазейкой. И все же краткосрочные приступы легкой зависти, обиды или даже злости не стали для него таким испытанием, как неожиданное чувство к Аурике.

До этого Стефан встречался с милой спокойной девушкой, но оба понимали, что их чувство, скорее, сродни родственному. Тихие прогулки, выезды с семьями на пикники; ночи, наполненные сдержанной нежностью. Потом, во время летней практики, его девушка влюбилась в инструктора по дайвингу. Бросила учебу, написала Стефану письмо, полное раскаяния, и укатила к новому возлюбленному, чтобы наслаждаться безудержными страстями на фоне райских тропических пейзажей. И Стефан честно признался себе, что испытывает лишь облегчение: и от их разрыва, и от того, что не ему пришлось стать инициатором расставания.

Появление Аурики стало для него неожиданным во всех смыслах. Во-первых, потому что первокурсницы в аудитории после занятий не должно было быть. Но она была: растерянная, испуганная, кинувшаяся к нему, как к спасителю. Растрепанная пестрая челка, сияющие глаза, тонкие запястья. Воплощение женственности. Во-вторых, потому что до сего момента Стефан не представлял, что даже простое наблюдение издали за предметом своих чувств может быть таким… волнующим.

Ох, сколько неизведанных доселе эмоций пришлось ему пережить! Надежду, отчаяние, ревность, нежность, зависть, грусть. Воспоминания о каждой встрече, о каждом разговоре он перебирал вечерами, наполняя душевную шкатулку. И все напрасно! Аурика вполне ясно дала понять, что ему ничего не светит. Уж она-то не стала бы связывать себя отношениями удобными, как это малодушно когда-то сделал сам Стефан. Нет, она искренне любила своего мужа, хотя и мучилась сомнениями, которые успешно смогла преодолеть за время первого семестра.

И теперь, узнав о том, что она ждет ребенка, Стефан окончательно смирился с тем, что его любовь так и останется неразделенной. Потому и в Юблеч уехал с охотой — подальше от соблазна. Индивидуальные занятия по решению профессора были отменены: женщины в положении считались эмоционально нестабильными, чтобы участвовать в экспериментах. Правда, перспектива работать в паре с Тедером его совсем не радовала. Ну, хотя бы потому, что Марек тоже был связан с Аурикой.

Обо всем этом Стефан думал, когда шел к Тедеру. Тот, сонный и растрепанный, впустил его в квартиру и закурил, пуская дым в кухонную вытяжку. Оказавшись в квартире, Стефан осторожно присел на краешек стула, решительно отмел попытку Пуны вспрыгнуть к нему на колени, и кошка, обиженно фыркнув, вернулась на диван.

— Кстати, о кошке, — спросил Тедер, — почему о ней не предупредили?

— Кошка — обязательное приложение к квартире, а других вариантов не было. Ее хозяин — дальний родственник профессора, моряк. В рейсах по полгода, когда уходит, сдает квартиру туристам.

— Теперь понятно. Кофе будешь? Растворимый, — быстро уточнил Тедер.

— Нет, спасибо. Собственно, я пришел, чтобы отвести тебя в институт. Скоро занятия начнутся, хотелось бы еще раз все обсудить.

— С чего такие почести? Позвонил бы, я сам пришел.

— Не все так просто. Фокус с дверьми в Юблече не работает. Здесь в институт попадают другим путем.

— Да? И как же?

— Вот за этим я и пришел — показать, как. Ты завтракай, я подожду.

Но, похоже, в присутствии Стефана у Тедера кусок в горло не лез. Он наскоро выпил кофе, оделся, и они вышли на улицу. Стефан шел быстро и решительно, и Марек едва поспевал за ним. Надо же, подумал он, а ведь Стефан не похож на человека, увлекающегося спортом, но догнать его не могу. Очередной аргумент в пользу решения, что нужно бросать курить, дыхание сбивалось от скорости.

Сегодня город был настроен нейтрально, словно присматривался, что новенькие натворят. Немногочисленные прохожие приветливо им кивали или здоровались, но в этом не было ничего удивительного: Стефан уже понял, что здесь, как и в Валновице, люди настроены доброжелательно. Конечно, сложно было представить, что они будут привечать каждого туриста, но сейчас не сезон, да и шли они по улицам, далеким от туристических маршрутов, вот, видимо, и принимали их за местных. Собственно, формально на ближайшее время они такими и стали.

Неизвестно, как люди, а сооружения здесь явно страдали манией величия. Хотя теперь Марек и знал легенду (воспоминания о вчерашней прогулке отозвались на сердце легким царапаньем), но то, что почти у каждого моста арки, в основном, мощные каменные, похожие больше на останки крепостных ворот, смотрелось все же довольно нелепо.

— Смотри внимательно, — прервал его размышления Стефан, — чтобы не тратить напрасно время на дерганье дверей. Доходишь до конца моста и как только вступаешь под арку, зажмуривайся. Третий шаг — обязательно с левой ноги. Давай! Черт, проскочили. Давай еще раз, за руку я тебя не проведу, только сам.

Марек недоверчиво покосился на Стефана, но на розыгрыш похоже не было: тот оставался предельно серьезен. Ладно. Марек отступил назад, закрыл глаза, сделал первый шаг, второй, третий.

— Все, мы на месте.

Марек точно помнил, что арка выходила на небольшую площадь с замерзшим фонтаном в центре, но сейчас они стояли в подозрительно знакомом дворе, разве что скамейки оказались переставлены по-другому.

— Мы в институте?

— В нем самом.

Стефан, кажется, облегченно перевел дух. Он не был уверен, что Тедер справится.

— В каждом городе свой путь в институт. В Валновице нужно открывать двери наоборот. Здесь, в Юблече, порталами служат мостовые арки. При условии, что третий шаг — с левой ноги и с закрытыми глазами.

— Сложновато. А если кто-то идет навстречу, и я на него сослепу наткнусь?

— Ну, уж постарайся выбрать момент. Юблеч не столь перенаселен, да и мостов здесь в избытке.

— И никого не удивляет, что человек шел-шел по мосту, а из-под арки не вышел?

Похоже, Тедеру доставляло особое удовольствие изводить Стефана вопросами. Левандовскому стоило некоторых усилий, чтобы сдержаться.

— Никто пока не жаловался. А если и находились особо пытливые, то, на наше счастье, про мосты здесь столько суеверий и легенд бродит, на целый роман хватит!

— Ты про любовную историю горного принца и морской царевны?

Стефан приподнял брови:

— А ты, молодец, не теряешь времени даром. Да, это одна из версий, но есть еще множество, я тебе скину ссылку на сайт местного фольклора. Вдруг разглядишь подсказки?

— А обратно как же?

Стефан невозмутимо кивнул на здание, и Марек заметил, что от каждой двери в центр двора вел декоративный мостик с арками, выложенными все из того же камня, только не такими массивными, как в городе. Когда они успели их установить? Или это все же другой двор? Марек вспомнил страхи Халле про пространственную развертку и впервые задумался, а ведь и впрямь, где физически находится институт, если в него можно попасть из разных городов (он знал про Валновице и Юблеч, но сколько их по факту?).

— В город выйдешь там же, где и входил. Здесь вариаций, как в Валновице, нет. Камень арок надежно фиксирует момент перехода. Столкновений со случайными прохожими не бойся — уже проверено, что все происходит абсолютно естественно.

— Да, весело тут.

— Привыкнешь. Занятия послезавтра, здесь график другой, учиться будете не с трех до шести, а с двенадцати до трех. Наверное, уже успел заметить, что во второй половине дня начинается ветер?

Да уж. От одного воспоминания о приезде в город Мареку стало зябко. А Стефан продолжил его инструктировать:

— Расписание посмотришь в холле, информеры здесь не работают.

— Даже так? А эмоциональный сканер?

— Им здесь не пользуются, в лаборатории будет… Впрочем, все узнаешь на вводной лекции. Сначала была идея дать тебе личные дела группы для изучения, но потом мы решили, что первое впечатление зачастую оказывается самым верным. Придешь, как обычный новичок. Присмотришься. Если что покажется странным или подозрительным, фиксируй, сообщай. Дальше разберемся.

Так-так, личные дела, значит? В принципе, обычная практика в вузах, но Мареку было бы интересно почитать, что они там накатали. Что-то думалось ему, что дело не в предвзятости, а в том, что были данные, которые ему просто не положено знать. И все же, как ненавязчиво его подталкивали к мысли о причастности. Мол, смотри, дружок, мы тебе доверяем! И, кстати, «мы» — это профессор и Стефан? Или еще кто был завязан в авантюре с поисками?

— Что подозрительное?

— Мотив. Сбор энергии нужен для вполне конкретных целей. Человек не сможет потратить ее на себя, чтобы обрести душевное равновесие. Но ее можно истратить, например, на то, чтобы вылечить больного родственника или помириться с возлюбленным. Или даже вернуть в семью мужа или жену. Если ты узнаешь о семейных и личных отношениях своих новых сокурсников, легче будет определить, мог ли кто-то из них совершить воздействие.

— Вернуть в семью? То есть, можно заставить кого-то разлюбить другого и вновь полюбить себя?

— С таким запасом энергии — да, возможно. Надолго ли и с какими последствиями — уже другой вопрос, но механизм воздействия есть.

— Тогда почему же…

Марек осекся. Мог ли Левандовский быть настолько двуличным, чтобы притворяться охотником, являясь при этом таинственным злодеем? Что мешало ему воспользоваться ситуацией и влюбить в себя Халле? Если он знал и понимал механизмы перераспределения энергии, которые пока ни он, ни профессор Мареку не раскрывали.

Но Стефану хватило оговорки, чтобы догадаться, что Тедер имел в виду. Он резко остановился, и Марек, наконец, узрел, что и тот способен терять над собой контроль: кулаки сжались так, что костяшки пальцев побелели.

— Мне не нужна любовь Аурики, полученная подобным путем, если я правильно понял суть твоего недо-вопроса, — отчеканил Стефан. — К тому же, плохим бы я был сотрудником института, если бы использовал полученные здесь знания в столь неприглядных целях.

Марек промолчал. Оправдываться он явно не собирался, да и трепать лишний раз имя Халле ни к чему. И потом… кому, как не ему было знать, как неприятно, когда на твое чувство не ответили взаимностью! Стефан понял, что Марек не будет вступать в спор, резко развернулся и повел напарника внутрь здания, где показал доску с расписанием и подождал, пока тот сохранит в телефон фото. Холл был другой, хотя до последнего Марека не оставляло ощущение, что сейчас появится консьержка с котом на плече. Но нет. Потом Левандовский сопроводил Марека обратно во двор. Интересно, это забота или контроль? И знали ли они о том, что в первый день учебы Марек возвращался в институт и блуждал по нему в одиночестве? Наверняка, знали.

Хоть Марек и был предупрежден, все же возвращаться под свод арки, шагая с мостика во дворе института, оказалось не очень уютно. По спине прошелся мгновенный холодок от прохождения невидимого портала.

Стефан, дождавшись, пока тот исчезнет под сводами арки, присел и зачерпнул горсть слежавшегося снега. Умыл лицо. Щеки мгновенно закололо льдинками, но голове стало легче. Да, нелегко им будет общаться, особенно если Тедер не остановиться в своем желании уколоть его на счет Аурики. О том, что люди остро реагируют лишь на те намеки, что имеют под собой основания, он предпочел не думать.