Таверна «Лапы и хвост»

Александра Шервинская (2024)

Наверняка многие, читая истории о попаданцах, представляли себя на их месте. Я не исключение, и с мечтой переместиться в тело какой-нибудь принцессы или графини почти сроднилась. Более того, я всячески к этой роли готовилась! Но судьба — она такая затейница, это что-то! Перенестись-то я перенеслась, но не во дворец и не в замок, а в самые настоящие джунгли. Пришлось не только выживать, но и налаживать отношения как с исконными обитателями (порой очень странными), так и с неким аристократом (ещё более странным), прячущимся в охотничьем домике от желающей его женить маменьки. И где, скажите на милость, положенные мне по сценарию магические способности и принц на белом единороге? Нету? Ну что же, как говорится, «будем искать»! Первая часть дилогии!

Глава 6

Мэтью

После столь неоднозначного визита матушка пребывала в крайне задумчивом состоянии и в связи с этим известие о том, что я убываю домой, восприняла достаточно спокойно. Я же, решив не ждать, пока она опомнится и стребует с меня какое-нибудь очередное обещание, немного погулял по парку, вздремнул в беседке и с чувством хорошо выполненного сыновнего долга направился к себе. Присутственный день в министерстве у меня был только завтра, поэтому я вполне мог заняться своими личными делами. Не скажу, что их у меня было так уж много, но совсем уж бездельником я себя не назвал бы.

Тем более что в ближайшее время должна была состояться ежегодная регата, в которой я — опять же традиционно — принимал участие на своей «Серпентее». Это была лёгкая, юркая, но на удивление устойчивая одноместная яхта, верой и правдой служившая мне уже не один год. Не скажу, что я сделал её своими руками, но то, что мной был изучен каждый квадратный дюйм этого судна — за это могу поручиться. В отличие от многих аристократов, нанимавших для гонок специальных людей, профессиональных моряков, а то и бывших пиратов, я предпочитал участвовать лично.

Бьющий в лицо солёный ветер, обжигающие солнечные лучи, волны и бесконечный синий простор вокруг — что может быть прекраснее? Наверное, именно в эти часы я чувствовал себя максимально свободным. Но всерьёз посвятить свою жизнь водной стихии? Нет, это не для меня: как только море станет не отдушиной, а обязательной частью жизни, оно тут же потеряет для меня большую часть своей привлекательности. Так и будет, я себя знаю. Поэтому я решил удовлетвориться ежегодными гонками.

Насколько я помнил, в этом году регата стартует у нас, в Гратенсторе, идёт вдоль побережья, огибает Ривенгольский лес, минует устье Ривны — реки, делящей на две части знаменитые дебри — и уходит к границе со степным Равенгардом. Вполне себе достойная дистанция: не сказать, чтобы простая, но и не убийственно сложная, особенно если повезёт с погодой. Впрочем, летом, как правило, не бывает ни сильных бурь, ни штормов.

Решив завтра же наведаться и напомнить техникам о необходимости ещё раз на всякий случай проверить состояние яхты, я сгрёб с подноса сложенную туда Бенедиктом почту и, удобно устроившись в кресле с бокалом неплохого вина, начал изучать послания.

Как обычно, внимания заслуживала хорошо если десятая часть. Два письма были из министерства: в них мне напоминали о необходимости присутствовать на очередном заседании комиссий и мягко укоряли за то, что я до сих пор не выступил ни с какой полезной инициативой. Интересно, а какого предложения они от меня ждут? Неисследованных территорий уже практически не осталось, а в те, которые ещё не подгрёб под себя человек, лучше от греха вообще не соваться. Инициировать очередную исследовательскую экспедицию в Ривенгольский лес? А зачем? Это пусть у министерства, отвечающего за животный и растительный мир, голова болит. Предложить археологические раскопки в бескрайних Равенгардских степях? Так у кочевников своих копателей — каждый второй. Так что нету у меня никаких полезных предложений, хотя придумывать что-то нужно, я же всё-таки жалование получаю, и немаленькое. Ладно, что-нибудь соображу!

Было среди писем и приглашение на заседание литературного клуба от младшей графини Карингтон. Быстро это она, и дня не прошло. Хотя тут Мелисса права: нужно дожимать объект, пока он не придумал миллион отговорок. Видимо, вернувшись домой, она сразу же отправила лакея с посланием.

Я вскрыл приторно-розовый конверт и извлёк листок украшенной цветочным орнаментом бумаги. В самых изысканных выражениях меня приглашали на заседание литературного клуба «Страницы любви» послезавтра, в четыре часа пополудни. Придётся идти, так как я вроде как решил ухаживать за Мелиссой, чтобы матушка хотя бы на время успокоилась и перестала расставлять силки и капканы, избегать которых с каждым разом становилось всё сложнее. К тому же совсем не хотелось получить проклятье, даже самое простенькое и даже от любящей матушки. Посижу с умным лицом, послушаю, покиваю в нужных местах — мне не сложно, зато я смогу с чистой совестью сказать, что держу данное слово.

Чтобы избежать соблазна отказаться от визита, я взял лист, перо и быстренько написал ответ в духе «благодарю, польщён, непременно буду, весь в нетерпении». Запечатал его и велел Бенедикту, мающемуся от безделья, отнести его в особняк Карингтонов и вручить лично в руки госпоже Мелиссе.

Больше среди корреспонденции ничего любопытного не было, кроме, разве что, записки от старого приятеля, сообщавшего, что неподалёку от нашего заброшенного охотничьего поместья на окраине Ривенгольского леса произошёл непонятный магический всплеск. Но так как никаких последствий никто не обнаружил, то он просто меня уведомляет, не более того, и рекомендует как-нибудь наведаться и проверить, всё ли с поместьем в порядке.

Ну а что, может, после регаты и наведаюсь, почему нет? Опять же — там меня наверняка никто не достанет, даже матушка, и я смогу пару дней отдохнуть ото всех. Так что очень может быть, что я и съезжу туда, куда добром не добраться, только с помощью не слишком одобряемых у нас, в Энгалии, порталов. Ну не проложили пока в чаще настолько приличных дорог, чтобы по ним смог проехать экипаж. При этом не пешком же от побережья мне туда тащиться вдоль Ривны?

Какая у меня, однако, насыщенная светская жизнь, а? Завтра — визит в министерство, который всегда больше похож на встречу старых приятелей, чем на службу, ибо для реальной работы там есть специально обученные люди, которые о нас вспоминают исключительно в дни выплаты жалования. В остальное время они совершенно спокойно трудятся в соответствии с циркулярами, и мы им для этого абсолютно не нужны. Помимо этого нужно наведаться к техникам и убедиться, что яхта полностью готова к регате, а то и выйти ненадолго в море.

Послезавтра — заседание в литературном клубе с дивным названием «Страницы любви». Может, хоть пролистать книжку, которую предстоит обсуждать? Или ещё лучше — найти где-нибудь того, кто уже читал этот шедевр и сможет коротко познакомить меня с содержанием и героями. Не то чтобы мне было интересно, но ведь кто-то может задать вопрос, а чувствовать себя дураком я не люблю.

Правда, послезавтра же с утра нас с матушкой будет ждать графиня Анжелика, но я постараюсь придумать, как мне избежать этого визита. Так-то мне не нужна никакая графиня Карингтон, ни младшая, ни тем более старшая, но сердить матушку — тоже не самая лучшая идея. Но если выбирать из двух зол, то я предпочту Мелиссу, она хотя бы безобидная. А насчёт Анжелики моя интуиция, которой я привык доверять, вопит, как сирена на сторожевой башне во время приближения сильного шторма, и всячески предостерегает меня от необдуманных и рискованных поступков. Да я и сам не стремлюсь пополнять коллекцию графини Карингтон: бароны Даттон никогда не опускались до уровня трофеев.

День на службе прошёл в полном соответствии с моими предположениями: я явился в свой кабинет ровно к полудню, два часа занимался тем, что обсуждал с «коллегами» ставки, которые они собирались сделать на предстоящей регате, и пил неплохой чай. Затем я направился к порт, где и провёл весь остаток дня с гораздо большей пользой, не говоря уже об удовольствии. По пути домой я заглянул к одной очаровательной златошвейке, чтобы обсудить вышивку на парадном камзоле. Вопрос это непростой, требующий детальной проработки, так что дома я оказался уже под утро.

В связи с этим обстоятельством появление в моей спальне Бенедикта я воспринял как непростительное покушение на самое ценное — на сладкий утренний сон. Камердинер же не просто разбудил меня, он самым непозволительным образом стянул с меня одеяло и бодро сообщил:

— Баронесса Даттон, господин Мэтью.

— Где? — пытаясь нашарить ногой сбежавшую постельную принадлежность, спросил я. — Здесь?

— Внизу, в гостиной, — невозмутимо ответил камердинер, — велела подать чай и разбудить вас.

— Зачем? — простонал я, пытаясь спрятаться под подушкой, но, увы, не преуспел в этом непростом деле. — Ещё рано!

— Скоро десять часов, — возразил мне Бенедикт и безжалостно добавил, — баронесса сказала, что вы должны куда-то ехать, господин Мэтью.

— А давай скажем, что ты меня не нашёл, а? Ну вот нету меня! — предложил я альтернативное решение проблемы, как мне показалось, очень удачное. Но Бенедикт на него не купился.

— Как я могу не найти вас в вашей спальне, барон? Тогда баронесса спросит меня, где вы, и что мне ей отвечать?

— Что ты не знаешь, что я уехал, что я не приходил домой… Хотя последнее точно не надо, она тогда решит меня дождаться, а потом изведёт вопросами о том, где я болтаюсь по ночам.

— Вы уже всё равно проснулись, господин Мэтью, — обличительно заявил камердинер, распахивая окно и впуская в комнату прохладный утренний воздух. — Мне, знаете ли, с баронессой Даттон спорить не с руки. Вас она поругает и простит, а меня проклянёт и всё. А то и ещё хуже — заставит жениться, а я не готов пока.

— Это да, — не стал спорить я, тем более что действительно уже проснулся, — это она может. Мне вот полгода только удалось выторговать, представляешь?

— Всего? — на обычно бесстрастном лице Бенедикта мелькнуло искреннее человеческое сочувствие. — А потом что?

— А потом я должен представить ей свою невесту, — поделился я проблемой, тем более что камердинер знал меня с детства и был приставлен ко мне ещё отцом. Тогда мне было пять, а Бенедикту — тринадцать. И матушку чрезвычайно беспокоило то, что сейчас, в свои тридцать восемь лет, камердинер всё ещё не был женат, что, как она считала, пагубно сказывалось на его характере и трудолюбии.

— А если не найдёте?

— Проклянёт, — вздохнул я, — и выберет мне жену на своё усмотрение. А оно мне надо?

— Точно нет, — согласился верный Бенедикт, — придётся сдаваться, господин Мэтью, что ж делать-то. Девушек симпатичных много, уж найдёте кого-нибудь.

— А ты не расслабляйся, — я слез с кровати и нашарил ногами тапки, — если я женюсь, то могу тебя заверить: моя супруга потребует, чтобы и мой камердинер обзавёлся семьёй. Чтобы, так сказать, не соблазнять и не вызывать ненужных сожалений. Улавливаешь мою мысль?

— Может, не стоит торопиться-то, а, господин барон? — тут же изменил свою точку зрения Бенедикт. — Женитьба — дело непростое, ответственное, тут спешить не нужно…

— Вот и я о том же, — кивнул я, принимая из рук камердинера соответствующую случаю одежду, — поэтому думай, как нам изменить ситуацию в нашу пользу. Я тебя знаю, у тебя порой случаются моменты удивительного просветления, особенно если это хоть как-то затрагивает твои интересы.

Оставив Бенедикта осмысливать сложившуюся ситуацию, я привёл себя в порядок и уже в относительно бодром состоянии спустился в гостиную. Матушка обнаружилась на крытой террасе, выходящей в сад. Она сидела на диванчике и пила чай, задумчиво рассматривая буйно цветущие розы.

— Матушка, — я поцеловал протянутую мне ручку и устроился в кресле напротив. Налил себе чаю, жестом отпустив маячившего в зоне видимости лакея. — Чем обязан? Я, конечно, очень рад тебя видеть в любое врем, но тем не менее…

— Нас ждут Карингтоны, — удивлённо посмотрела на меня матушка, — мне казалось, ты решил ухаживать за Мелиссой?

— Именно так, — поспешил согласиться я, — меня даже пригласили на заседание литературного клуба сегодня в четыре часа.

— Да, ты говорил, — одобрительно улыбнулась матушка, — вот как раз и поедем вместе.

— В четыре часа, а не в десять, — попытался защититься я, — матушка, шесть часов в компании твоей приятельницы Анжелики я могу и не выдержать. К тому же, — я слегка замялся, что, вообще-то, мне не свойственно, — графиня не совсем адекватно на меня реагирует.

— Ах, перестань, — отмахнулась матушка, — Анжелика помнит тебя ещё ребёнком! Я рассчитываю на твою помощь в важном деле. Ты же помнишь, что Анжелика сказала про статуи? Я хочу посмотреть: вдруг мне что-нибудь понравится, и тогда можно будет присмотреть для моего сада. Но ты же знаешь: я в этих коммерческих вопросах понимаю очень мало. Не хочу, чтобы меня обманули, Мэтью. Поэтому ты поедешь со мной и возьмёшь на себя переговоры. Отказ я не приму, слышишь?

— Хорошо, — вынужден был согласиться я, — но только статуи! Никаких посиделок с графиней Карингтон, обещаешь?

— Разумеется, — как-то излишне поспешно согласилась матушка, — только деловые вопросы.