Таверна «Лапы и хвост»

Александра Шервинская (2024)

Наверняка многие, читая истории о попаданцах, представляли себя на их месте. Я не исключение, и с мечтой переместиться в тело какой-нибудь принцессы или графини почти сроднилась. Более того, я всячески к этой роли готовилась! Но судьба — она такая затейница, это что-то! Перенестись-то я перенеслась, но не во дворец и не в замок, а в самые настоящие джунгли. Пришлось не только выживать, но и налаживать отношения как с исконными обитателями (порой очень странными), так и с неким аристократом (ещё более странным), прячущимся в охотничьем домике от желающей его женить маменьки. И где, скажите на милость, положенные мне по сценарию магические способности и принц на белом единороге? Нету? Ну что же, как говорится, «будем искать»! Первая часть дилогии!

Глава 8

Мэтью

-… удивительной гармонии. Вы только взгляните на эти плавные линии, символизирующие собой бесконечность жизненного пути! Художник словно напоминает своей работой о том, что судьба — это замысловатое переплетение линий и материй. Не правда ли, это великолепно?

Я слушал представителя известной столичной художественной галереи, в которой, как оказалось, и были созданы приобретённые Паулем Карингтоном шедевры. Было этих «жемчужин современного искусства» аж четыре штуки, и каждая из них, по словам субтильного юноши в костюме столь яркого лимонного цвета, что у меня при взгляде на него начинало ломить виски, демонстрировала ту или иную грань человеческого сознания. Юноша старательно закатывал глаза и делал акцент на том, что эти самые грани погребены под спудом условностей и устаревшей морали. При этом он странно посматривал на всех присутствующих, особенно на дам, словно собирался призвать зрителей вот прямо здесь и сейчас безоглядно забыть мораль и решительно сбросить груз никому не нужных условностей. Публика, конечно, от него не шарахалась, но поглядывала слегка настороженно: мало ли что ему в голову взбредёт! Творческие личности и примкнувшие к ним — это совершенно непредсказуемый народ. Поэтому человеку нормальному, твёрдо стоящему на ногах, лучше держаться от них на некотором расстоянии. Просто на всякий случай…

— Удивительно! — с энтузиазмом поддержала его девушка в шляпке, украшенной довольно изящной композицией из живых цветов (в этом сезоне подобное было очень модно) и подошла к одной из скульптур. — Это ведь черепаха? Она наверняка как раз и символизирует закрытость современного человека от жизни, не так ли, господин Лимминг?

Судя по всему, именно так звали представителя галереи, так как всё внимание присутствующих обратилось на него. Он задумчиво посмотрел на скульптуру, которая, на мой взгляд, больше всего напоминала старую шляпу, на которую кто-то неудачно сел, и довольно улыбнулся симпатичной любительнице современного искусства.

— Как приятно встретить столь тонко чувствующую натуру, — проворковал он, ненавязчиво беря девушку за ручку и запечатлевая на кружевной перчатке жаркий поцелуй. — Все мы рабы условностей, не так ли?

Оставив гостей и дальше любоваться приобретением семьи Карингтон, я отыскал взглядом матушку и с облегчением увидел, что она не с графиней Анжеликой. Значит, можно спокойно подойти, не опасаясь провокационных разговоров о ненужных условностях. На всякий случай я отыскал графиню и убедился, что она вместе с мужем беседует с чрезвычайно представительным господином в очень дорогом костюме.

Словно почувствовав мой взгляд, графиня обернулась и послала мне обжигающе страстный взгляд, настолько откровенный, что даже мне, человеку, не отличающемуся скромностью, стало неловко.

— Мэтью, — негромко проговорила матушка, когда я остановился рядом, — ты что, флиртуешь с Анжеликой? Святая Бенедикта, да она же тебе в матери годится!

— Если честно, — шепнул я, склонившись к ней, — это твоя приятельница пытается меня совратить, а я изо всех сил сопротивляюсь. Вспомни, я ведь не хотел сюда идти, а ты меня вынудила. Так что если графиня Анжелика заманит меня в дебри сада и там самым бессовестным образом надо мной надругается, виновата будешь ты. Вот так вот!

— Ну что ты такое говоришь, Мэтью! — матушка всплеснула руками. — Почему я-то?!

— Ага, то есть в том, что старшая графиня Карингтон способна на безрассудство, ты не сомневаешься? — я осуждающе покосился на неё.

— Анжелика всегда была сумасбродкой, — в голосе баронессы Даттон смешались осуждение и лёгкая зависть, но, надо отдать матушке должное, осуждения было всё же больше.

— К тому же, — продолжил я, — зачем мне потенциальные проблемы с графом Карингтоном? И вообще, скажи мне, с какой стати ты заставила меня прийти на это сборище любителей современной скульптуры? Только не надо повторять историю про переговоры — второй раз я на этот бред не куплюсь.

— Меня об этом попросила Анжелика, — помолчав и пару раз виновато вздохнув, призналась матушка, — она сказала, что хочет получше узнать того, кто смог заинтересовать её дочь…

— Дочь? — искренне изумился я. — Так я вроде как только вчера с ней познакомился, и ни о чём серьёзном пока даже речи нет, и не факт, что это вообще когда-либо произойдёт. К тому же у меня сложилось впечатление, что потенциальный кавалер — это последнее, что может заинтересовать юную Карингтон. Вот если бы я писал романтические повести или рассказы, вот тогда другое дело! Но где я, а где любовная проза?

— Однако на заседание ты ведь пойдёшь?

— Не уходи от темы, — остановил я её, добавив в голос строгости, — что пообещала тебе Анжелика? Ни за что не поверю, что ты вписалась в эту авантюру просто так. Не разочаровывай меня, матушка!

— Вообще-то, это традиционно моя фраза, — баронесса Даттон наконец-то перестала прикидываться наивной ромашкой и, бросив на меня сердитый взгляд, призналась, — она пообещала уступить мне место в очереди в мастерской Оливии Дарлинг.

— Кто это? — смиренно поинтересовался я.

— Мэтью! — возмутилась матушка. — Как не стыдно! Оливия Дарлинг — самая модная шляпница этого сезона. Любая, даже самая обычная шляпка из её мастерской — это очень серьёзный показатель уровня жизни, статуса.

— Это аргумент, — не стал спорить я, — и что, большая очередь?

— Огромная, — пожаловалась матушка, — даже я не смогла пробиться в первый десяток, представляешь?

— Ужасно, — согласился я, мысленно в очередной раз радуясь, что мы с баронессой живём порознь. Иначе я вынужден был бы знать всех шляпниц, модисток и прочих представителей этого достойного, но чрезвычайно разорительного сословия. — А графиня Карингтон? Она как пролезла?

— Не знаю, — матушка огляделась и тоном опытной заговорщицы прошептала, — полагаю, она тоже перекупила очередь у кого-нибудь из числа тех… ну, ты понимаешь.

— Как всё запутано!

— Ох, и не говори, Мэтью! — согласилась со мной баронесса, чем удивила меня несказанно: обычно, что бы я ни сказал, всё подвергалось критике.

— И какая ты теперь в очереди, — я невольно заинтересовался шляпной интригой, — во сколько шагов оценила графиня мой уже слегка потрёпанный организм?

— Теперь я четвёртая, — довольно улыбнулась матушка и неожиданно окинула меня оценивающим взглядом, отступив на пару шагов, — интересно…

— Даже не думай, — пресёк я на корню очередной коварный замысел, — я никуда с тобой больше не поеду в ближайшее время! Чувствую себя разменной монетой в борьбе за шляпку. Это в конце концов просто унизительно, матушка, стыдись!

— С чего бы? — беззаботно отмахнулась баронесса Даттон. — Хоть какая-то реальная польза от тебя будет, а то одна головная боль.

— Впрочем, у меня есть предложение, подкупающее своей оригинальностью, — мне в голову неожиданно пришла прекрасная, я бы даже сказал, гениальная идея.

— Ну-ка, удиви меня, — матушка с интересом на меня взглянула.

— Я поеду с тобой к очередной даме и даже буду мил и очарователен, — голосом легендарного дракона-искусителя прошептал я, — а ты за это увеличишь срок нашей сделки с полугода до года. Как по мне — выгодное дельце, соглашайся, матушка, не прогадаешь. Шляпка — она ведь ждать не будет…

— И в кого ты такой? — привычно поинтересовалась матушка и, не дожидаясь столь же традиционного ответа, заявила. — Обещаю подумать над твоим предложением, Мэтью. Пока ничего не гарантирую, но и категоричного «нет» тоже не говорю.

Я не успел ничего ответить, так как к нам, благоухая изысканными и наверняка безумно дорогими духами, подплыла Анжелика Карингтон. Она окинула меня плотоядным взглядом и чуть ли не облизнулась, вызвав почти непреодолимое желание смыться отсюда как можно дальше. И почему я не спрятался за каким-нибудь развесистым кустом? Просидел бы там до начала литературного салона, а потом быстренько добежал бы до места проведения. Так нет же… Заболтался с матушкой! Можно подумать, другого места для этого нет… Ну теперь чего уж — сам виноват, придётся отрабатывать место в шляпной очереди. И чего она ко мне прицепилась? Нет, я, конечно, на отсутствие женского внимания никогда не жаловался, но чтобы вот так вот откровенно и неожиданно — такого раньше не случалось. Во внезапно вспыхнувшую страсть я, уж простите, не верю, не тот графиня Анжелика человек.

— Ах, Мэтью, — проворковала между тем графиня Карингтон, — я ведь могу обращаться к вам вот так, по-простому, на правах давней знакомой?

— Разумеется, графиня, — я склонил голову, лихорадочно пытаясь придумать тему для беседы.

— Просто Анжелика, прошу вас, Мэтью, — сахарно улыбнулась хозяйка дома, цепко подхватывая меня под локоть, — кстати, Шарлотта, вон идёт Диана Гэлбрейт, она хотела с тобой о чём-то поговорить. А мы с Мэтью не станем вам мешать и прогуляемся по саду. Правда?

С этими словами она увлекла меня на тенистую аллейку, с обеих сторон густо усаженную кустами дикой розы. Они были аккуратно подстрижены и представляли собой достаточно высокий, усыпанный белыми и розовыми цветами забор. Пришлось идти, так как не мог же я начать вырываться и сопротивляться. Выглядел бы я подобной ситуации, мягко говоря, не очень хорошо. А если по-честному, то идиотом выглядел бы, и обсуждали бы это ещё очень долго, с наслаждением перемывая мне косточки.

— Мэтью, — графиня остановилась в укромном уголке аллеи и очень внимательно взглянула на меня, — я хотела бы с вами поговорить, точнее, обратиться к вам с достаточно деликатной просьбой.

— Я уже сказал матушке, что готов официально начать ухаживать за Мелиссой, — поспешил сказать я, но графиня удивлённо выгнула тонкие, точно нарисованные брови.

— Мелисса? При чём здесь она? — графиня небрежно махнула рукой. — Я хотел поговорить совершенно о другом!

— Я весь внимание, — мне действительно было любопытно, ради чего были предприняты все эти телодвижения, — постараюсь сделать для вас всё, что в моих скромных силах.

— Всё не нужно, — как-то очень по-деловому проговорила графиня Анжелика, в которой сейчас не осталось ничего от той легкомысленной и не слишком умной женщины, которую я только что видел среди гостей. — Вам ведь не сложно будет проиграть в этой регате? Прийти не первым или вторым, как обычно, а, например, пятым? Я уже поняла, что мои чары на вас не действуют, поэтому решила быть откровенной с вами, Мэтью.

— Простите? — мне показалось, что я ослышался.

— Проиграйте с регате, которая стартует послезавтра, — повторила Анжелика, чётко проговаривая слова, — дайте выиграть другому человеку.

— Это спорт, — попытался возразить я, — тут нельзя ничего спрогнозировать. Да, я часто выигрываю, но это совершенно не значит…

— Мне не интересны детали, Мэтью, — остановила меня графиня Карингтон, — просто сделайте так, как я прошу. Зачем вам эта победа? А я не останусь в долгу, уж поверьте…

— То, что вы мне предлагаете, недостойно, — нахмурился я, — к тому же как вы себе это представляете?

— Это уже нормальный деловой разговор, — довольно улыбнулась Анжелика, — вы просто будете идти медленнее, чем могли бы, с такой скоростью, чтобы кое-кто смог вас обогнать. Не ждите, что я назову имя, Мэтью.

— Тот, о ком вы так хлопочете, в курсе ваших замыслов?

— Что вы! Полагаю, что он даже не догадывается, какой подарок я ему готовлю!

— Простите, графиня, но при всё моём уважении, я не стану делать того, о чём вы просите, — я покачал головой, — это оскорбительно для вас, для меня и для того неизвестного мне участника регаты, за которого вы просите.

Графиня какое-то время всматривалась в моё лицо, потом недовольно топнула обутой в изящную туфельку ножкой и проговорила:

— Ну что же, барон, мне жаль, что мы не достигли взаимопонимания. Просто потом вспомните, что я хотела решить это дело миром.

— Это угроза?

— Ни в коем случае, — холодно улыбнулась графиня Карингтон, — это предупреждение.