Санька при дворе князя Владимира

Александр Геннадиевич Сорокин (2023)

Журналист Александр — любитель вечерних экстремальных прогулок, знаток молодёжного сленга и традиций. Однажды вечером, отправившись на окраину города, он бродит по огромному гаражному кооперативу. Где и сталкивается с местной «гопотой», по всей видимости, вооружённой огнестрельным оружием. Убегая от этой банды, Александр попадает в зону «природной аномалии», где его сбивает с ног ветром и несёт куда-то в темноте. Очнувшись, молодой человек обнаруживает себя в лесу. Пытаясь выйти, он сталкивается с собирателем мёда, затем с крестьянами, живущими в избах с окошками из бычьего пузыря. Решив, что это сумасшедшие любители исторических реконструкций, Александр решает добираться до города, не обращая на них внимания. И тут же подвергается нападению конников, один из которых называет себя «княжеским тиуном»…

Глава 13

Где Санька знакомится с нравами цивилизованной Европы

Мы уже второй день едем по территории Германии. Точнее сказать — по Баварии, южным и весьма плодородным землям. Впрочем, в то время в политическом устройстве этих земель была такая неразбериха, что никакой политолог не разберётся. Вроде, номинально существовала пафосно звучащая Священная Римская империя, а на деле, железной рукой канувшего в Лету Рима здесь даже и не пахло. Как поведал мне Мономах, каждый городок или даже деревня управлялись на свой лад местными князьками или курфюрстами, а император часто даже не получал налоги в казну. В настоящий момент империя переживала особенно тяжёлый момент — светская власть боролась с церковной, в результате чего сепаратистские настроения только усиливались.

Впрочем, деревеньки, которые мы проезжали, выглядели довольно опрятно. На нас глядели со страхом — настолько непривычным для этих мест был вид нашей дружины. Когда мы въехали в крупный посёлок с затейливым названием Ингольштадт, местные жители в панике разбежались. Осталось лишь несколько наиболее смелых. Наш толмач Поликарп объяснил им, что мы пришли с мирными намерениями. И что неплохо было бы купить молочка и хлеба — мы третий день грызли самые настоящие сухари.

Вскоре немцы к нам привыкли и перестали бояться. Мы купили продовольствие и принялись готовить обед. Между делом я наблюдал за жизнью деревни. С Дуная, водное пространство которого нам ещё предстояло преодолеть, дул ласковый ветерок, поэтому наш «бивуак» был особенно приятным. Многие сельчане возились на огороде. Один мужчина чинил бочку, другой постригал виноградник. Покоробил один момент — когда молодой розовощекий парень стал мочиться на землю прямо в присутствии женщин, которые особо не смутились при виде этого явления. Стоит отметить, что от местных жителей пахло вовсе не ландышами — от старика пахнуло кислятиной, а от дамы, которая продавала молоко, так дохнуло чесноком и потом, что только держись. Наше войско, не в пример этим неопрятным инострацам, не издавало сильных ароматов. На каждой стоянке, возле каждой речки, ручья или пруда наши парни шли купаться, оттирая себя пучками травы. А женщины устраивали постирушку по крайней мере каждые три-четыре дня. Мало того — на одном весьма длительном привале князь приказал сделать полевую баню — мы натаскали гладких валунов в шатёр, нагрели, а затем лили на них воду и хлестались вениками.

Конец ознакомительного фрагмента.