Перстень Царицы Тийе

Александр Кандия

Спустя лишь несколько лет, после своего возвращения из первого путешествия в эпоху минойского Крита, Василий Кочеров отправляется в новое путешествие. В этот раз он попадает в эпоху микенского Крита.Какая связь была между фараонами Египта и правителями микенского Крита? Как жили люди в те давние времена на острове?Об этом Вы узнаете из книги.Как и в прошлый раз, его ждут интересные приключения, Василий раскроет тайну золотого кольца, найденного на Крите во время раскопок в наше время.

Глава 5

Василий проснулся от того, что кто-то тряс его за плечо. Он всегда чутко спал и во сне слышал, даже как комар летает по комнате, а тут проспал и скрип открываемой двери, и шаги человека, который близко подошел к его кровати. Открыв глаза, быстро сел на кровати и ничего непонимающим взглядом впился в Илоса, держащего масляный светильник над его кроватью. Так часто бывает с людьми, когда их внезапно посреди ночи будят, они вскакивают, делают какие-то непроизвольные телодвижения, и только лишь спустя некоторое время возвращаются к действительности.

Илосу пришлось несколько раз повторить Василию:

— КСИПНА (Просыпайся)! Утро уже!

Как только Кочеров окончательно проснулся, то оглянулся. За окном еще было темно, но где-то далеко кричали утренние петухи, блеяли овцы, в ожидании, когда их погонят на пастбище. Утренняя сырость вливалась вместе со ароматной свежестью в окно спальни.

— ХАЙРЕ! Приветствую! — Окончательно проснувшись, сказал Илосу, — почему так рано ты меня разбудил? Что случилось?

— Время ехать в КОНОСО к нашему ВАНАКСУ. Он ждет! Собирайся!

Василий быстро спрыгнул с ложа, натянул на себя хитон, сандалии, но почувствовал холод. В джинсах было как-то даже теплее.

Илос бросил ему длинный серый шерстяной плащ, который держал в руках. Закутавшись в него, Кочеров почувствовал себя намного лучше.

— Пошли! Ополоснешь лицо и руки после сна, перекусим и отправимся в дорогу! У нас сегодня великий день! Не каждый посланник из других мест может видеть нашего ВАНАКСА, а тут он сам тебя ждет! — Величаво произнес Илос.

Рабы отвели их в помещение, где были уже приготовлены тазы и кувшины с водой для омовения.

Подойдя к медному тазу, Илос скинул с себя плащ, наклонился над ним, а стоящий рядом с тазом раб начал лить ему воду на руки и голову.

Василий поступил так же, и сразу же понял, насколько он поступил опрометчиво! Не успев согреться под плащом, он его скинул, подошел к тазу, и раб начал лить ему воду на голову. Она оказалась ледяная!!!! Стиснув зубы, Кочеров начал умываться и не попадая зуб на зуб, закутался в плащ. Единственно, что было хорошо — это то, что сонное состояние не выдержало такой пытки холодной водой и улетучилось в одночасье!

Критско-микенские бронзовые котлы — тазы.

После туалетных утренних процедур, рабы, держа в руках светильники отвели гостей в тот же зал, где они пировали вчера вечером. Стол был скромно накрыт. На нем стояли миски с сыром, йогуртом, хлебом, медом, а из знакомых Василию глиняных чайников, по археологическому музею, ароматно пахло диктамосом — душицей критской.

Керамический заварник для трав.

Как в древние времена, так и сейчас, критяне любят пить чай из этой травы.

Только они сели за стол, к ним из боковой двери вышел Туэта. Он был одет в длинный красный хитон, подпоясанный широким кожаным ремнем, на котором висел в ножнах длинный меч с золотой рукояткой. На груди висела массивная золотая цепь. Без слов было понятно, что перед ними находится влиятельный вельможа.

— ХАЙРЕ, ВАСИЛИ, ИЛОС! — Холодно произнес он. По его виду было видно, что он чем-то недоволен.

Быстро сев в свое кресло, принялся за еду. Гости последовали его примеру.

— ВАСИЛИ, тебе не нравится у меня? Почему ты отказался от моего подарка тебе? — Сурово спросил он, глядя на Василия из-под лба, — ты вчера устал, и для того, чтобы лучше отдохнул — я отправил тебе ДУЛУ. Молодую, красивую, а ты ее отослал обратно. Может я ошибся и у тебя другие предпочтения?

Пришел момент объяснений. Василий с тоской посмотрел в окно. Первые утренние проблески солнца стали проникать в зал, призрачно освещая лишь контурно предметы, стоящие в зале и людей, которые там сидели. Но все равно было еще темно и светильники горели. Затем он перевел взгляд на сановника, который ждал его ответа.

— Видишь ли, славный Туэта, я хорошо спал и без услуг девушки. В нашем мире так не принято, против воли, насильно отправлять на ложе женщину без ее согласия. Это у нас считается преступлением.

— Опять ты со своими правилами! Плюнь на них! — Нервно повысив голос, произнес Туэта. Илос еле-еле успевал переводить, — ДУЛА — вещь. И все! У нее нет чувств, а если есть, то меня они не интересуют! Она должна служить своему господину, его семье и его благу!

Василий задумался. Звучало дико, но разве сейчас, в наше время нельзя услышать похожие выражения, от новых испорченных нуворишей, которые разбогатев, каким-то образом, так же по-свински обращаются со своей прислугой, горничной для ребенка, управляющим домом, уборщицей? Разве они помнят, что быть няней ребенка, это не рабская обязанность, а работа, и у няни есть семья, которую она кормит, у уборщицы есть дети, которые могут заболеть внезапно, а у повара тоже что-то может произойти? Но эти новые греки, русские, китайцы или еще какой-то национальности богачи не интересуются проблемами своей прислуги. Они на них смотрят, как на вещь. Разве шкаф может заболеть? Разве стол может вывихнуть ногу? Так что слова Туэты и не показались ему такими странными.

— Может ты и прав, благородный Туэта, но я не могу пойти против своих принципов. Но я очень благодарен тебе за столь щедрый подарок! — скромно ответил он.

— Васили, ты умеешь управлять АРМА? Держал когда-то АНИЯ в руках? — уже успокоившись, спросил чиновник.

— Арма, я не знаю как по вашему, это повозка на двух колесах, а АНИЯ — кожаные ремни, которыми мы управляем ИКОСОМ. — От себя добавил Илос.

Василий начал вспоминать — АРМА — это по-древнегречески колесница. Даже сейчас на греческом языке танк называется АРМА МАХИС — боевая колесница! АНИЯ, скорее всего, вожжи, а ИКОС — это лошадь по — ахейски. Ну вот вроде все и встало на свои места. Он сказал это Илосу. Тот, закрыв глаза, попросил повторить несколько раз переводы слов и потом повторил их без запинки.

— Нет, Туэта, — вспомнив про сановника и обернувшись к нему, ответил Василий, — никогда не держал в руках АНИЮ, и не управлял АРМОЙ.

— Тогда мы тебе дадим АНИОКОСА!

Василий с мольбой посмотрел на переводчика. Слишком много каких-то слов прямо с утра обрушилось ему на голову. Ладно бы из каких-то современных языков, а тут из мертвого ахейского языка. Конечно, уже доказано, что он очень близко стоял к современному греческому, но все равно есть слова, значение которых сейчас или утеряно, или забыто. И этот поток обрушился ему на голову не днем, когда мозги нормально работают, а сейчас, ранним утром, когда просто хочется выпить вкусного чая, съесть свой кусок сыра и не напрягать мозги!

— АНИОКОС — тот, кто будет управлять твоей АРМОЙ — колесницей. — Смутившись сказал Илос.

— Возничий — Перевел Василий.

— Да, возничий! — Обрадованно повторил Илос.

Закончив завтрак на скорую руку, Туэта резко встал из-за стола и пригласив жестом гостей, пошел к лестнице. Несколько рабов, услужливо распахнули перед ним двери. Спустившись по лестнице вниз, они вышли во двор, который был мощен тяжелыми каменными плитами. Коморки рабов, которые Василий видел вчера с лестницы, уже были открыты и люди копошились изо всех сил, а во дворе стояло две великолепных колесницы, запряженные парой коней.

Изображение микенской колесницы на саркофаге.

Эти колесницы, на наш взгляд были ужасно неудобными и тряскими. Они были изготовлены из дерева и обшиты медными листами снаружи для прочности. Устроены были просто — на оси с большими колесами, находилась собственно колесница, рассчитанная на двух человек. Судя по всему, один должен был управлять конями, а второй был пассажиром или лучником, или копейщиком, в зависимости от ситуации. Колесницы были запряжены великолепными конями, которые, предчувствуя дорогу, били копытами о плиты и от нетерпения покусывали друг друга. Одна колесница была запряжена черными мощными скакунами, а другая серыми как пепел.

Василий побаивался лошадей. Издалека на них было приятно смотреть, но не более.

Когда-то давно в детстве, его сбил молодой жеребец. И с тех пор он интуитивно побаивался этих животных.

— Мы с Илосом поедем на черных ИКОСАХ, ты на серых! — распорядился Туэта. Он что-то громко крикнул, и худой, невзрачный и низкорослый парень запрыгнул в колесницу Василия.

Тот подошел с опаской к этому транспорту. Сама колесница показалась ему хрупкой, если они будут гнать лошадей и не дай Бог треснет ось, то в Кноссос он уже прилетит сам, без возничего. Пока его обуревали такие грустные и тревожные думы, чиновник со жрецом запрыгнули в колесницу, Туэта привычным жестом взял вожжи и натянул их. Кони, почувствовав руку хозяина, встали как вкопанные. Глубоко вздохнув, Василий тоже запрыгнул в свою колесницу. Места не было совсем. Может двум хилым ахейским воинам и было здесь комфортно, но Василий весил около центнера и занимал место двух ахейцев!

Возничий немного отодвинулся в сторону. Перед Кочеровым была бронзовая ручка, видать для того, чтобы держаться.

Как только он взобрался на это чудо античного транспорта, слуги открыли ворота, почтительно склонились и Туэта пустил свою колесницу стрелой.

Извозчик Василия, видать хотел показать свое мастерство, так же громко хлопнул хлыстом, и кони сорвались с места. Если бы в этот момент Кочеров случайно не держался руками за ручку, то просто бы вылетел из колесницы головой вниз на каменные плиты. За всю свою жизнь, он чувствовал разные ускорения и спортивных автомобилей, и поездов, и самолетов, и аттракционов, но это было что-то другое. Было такое впечатление, будто какой-то великан выдергивал у него из-под ног пол. Но хвала богам — устоял!

Вылетев за ворота, кони повернулись по дороге и помчались, догоняя черных коней. Первая сотня метров, Василию показалась мучительной. Не было рессор или амортизаторов. Стиснув зубы, чтобы случайно не откусить себе язык, он посмотрел на возничего. Тот видать понял этот взгляд, как одобрительный и стал еще сильнее щелкать кнутом и цокать языком. Мчались с грохотом так, что Василий не мог рассмотреть дорогу. От встречного ветра глаза слезились, но вытереть слезы не было возможности — надо было держаться двумя руками за ручку колесницы иначе можно было бы вылететь из нее в два счета.

Постепенно Кочеров приспособился к езде, надо было лишь стоять немного на носках, склонившись немного вперед с согнутыми ногами в коленках, как это делают лыжники. И тогда тряска становилась менее надоедливой.

Теперь он смог осмотреться по сторонам. Мимо них проносились дома жителей, их поля. Домики в основном были двухэтажными, побеленные известью. Виднелся и довольно густой лес слева от дороги.

Василий обратил внимание, что на выезде из поселения была сторожевая башня, возле которой стояли несколько воинов, но разглядеть их толком не успел. Как он сориентировался, они ехали по тому месту, по которому сейчас проходила современная дорога из Арханеса в Ираклион. Такова жизнь на острове. Старые дома и здания разбираются для постройки новых, а поверх старых дорог, прокладывают новые!

Пока продолжалась эта бешеная гонка на колесницах, Кочеров боялся разжать зубы, хотя его возничий, сквозь шум и грохот колес, что-то ему говорил и показывал по сторонам.

Было раннее утро. Небо было ясным, лучи солнца уже согрели землю, работающий крестьян в поле, стада пасущихся овец на полях, которые издалека казались большими белыми камнями, а две колесницы продолжали свой путь. Вскоре впереди показалось несколько больших сторожевых башен с воинами, а также несколько довольно больших строений. Скорее всего это были казармы для городской стражи. Сразу за ними пошли первые городские дома. Дорога запетляла между рядами одно — и двухэтажных домов. Колесницы выскочили на большое открытое место перед огромным зданием.

Это было то, что английский археолог Эванс, назвал Кносским Дворцом.

Сейчас Кносский дворец, а вернее его руины, являются местом паломничества практически всех туристов, прилетевших отдыхать на Крит.

Во время своего первого визита во времена минойцев (см. книгу «Прошлое под ногами»), Василий имел возможность хорошо ознакомиться с этим комплексом.

Теперь же перед ним стояло огромное, хорошо защищенное здание — дворец или же политический и культурный центр постминойского Крита. Правильнее было бы сказать, что это была хорошо защищенная крепость с узкими окнами, находящимися высоко от земли. У входов стояло несколько сторожевых башен, видны были строения, в которых, судя по всему, находились воины, охранявшие этот дворец.

Условный план Кноссоса.

Как только кони остановились, Туэта с Илосом соскочили со своей колесницы, бросив поводья подскочившему воину.

Василий так же спустился со своей повозки и подошел к ним.

— Ну как тебе понравилась АРМА? — Радостно спросил его Туэта.

— Ммммммм, хорошо! — Еле разжав зубы, выговорил тот.

— Ну тогда пошли! Нас ждут!

Они подошли ко входу. Небольшие дубовые или кипарисовые ворота были закрыты, а перед ними стояло два воина с копьями.

В отличие от минойских воинов, у ахейцев уже были примитивные доспехи, которые защищали тело. Вот в таких доспехах, тяжелых и неуклюжих, но блестящих в лучах утреннего солнца два воина в полном вооружении.

Микенский воин в тяжелых доспехах. Реконструкция.

Туэта подошел к ним и что-то сказал. Один из них, громко крикнул какое-то обращение и из одного небольшого знания вышел офицер. На его плечах висел красный плащ, он был в белом хитоне, а в руках нес шлем. На боку висел бронзовый меч.

Подойдя поближе, он выслушал Туэту и отдал короткую команду. Ворота распахнулись, как бы приглашая гостей внутрь.

Пройдя за двери, Василий увидел, что их ждет сопровождающий, который низко поклонился каждому входящему и затем повел их по коридорам.

Они долго шли по каким-то проходам, балкончикам, лестницам и переходам, пока, наконец, не вышли на большую площадь.

Василий понял, что это была центральная площадь дворца и здесь же находится малый тронный зал, который в свое время раскопал Эванс.

«Интересно, так ли там будет внутри, как мы сейчас показываем туристам?» — Подумал он.

На площади было много людей. Тут были дородные сановники, которые шли в сопровождении своих слуг, гордо выступая впереди, тут были какие-то служащие, которые бежали, быстро перебирая ногами, а в руках у них были дощечки с воском, для написания распоряжений и приказов, а на поясе у них болтались глиняные чернильницы.

Были и жрецы, одетые в белые длинные одеяния с красивыми амулетами на шее, некоторые были с длинными посохами. Их процессия важно шествовала куда-то по ступенькам наверх.

Подойдя к помещению малого тронного зала, как его сейчас называют, Кочеров увидел, что вход в помещение, так же закрыт деревянными дверями. У входа стоял сановник с широкой черной бородой весь в золотых украшениях. Туэта подойдя к нему, сказал несколько слов и показал на Василия. Бородач с интересом взглянул на него, кивнул головой и исчез за дверью.

— Это КЕРУКЕ! Он объявляет нашему ВАНАКСУ о пришедших — Объяснил Илос.

— Глашатай по-нашему! — Вслух поправил Василий.

Прошло достаточно много времени, и вот КЕРУКЕ, или глашатай, не спеша появился из-за двери и пригласил их войти.

За дверью находился небольшой зал, с низким потолком. Стены были расписаны разными узорами, по периметру стояли каменные скамьи.

«Все точно так как и сейчас!» — Удивленно подумал про себя Василий.

— Это места для наших КЕРОСИЯ — уважаемых старейшин! — Тихонько ему на ухо сказал Илос.

Они прошли из этого зала в следующий, так же небольшой и Василий увидел, что слева находился бассейн с водой, справа, под стеной, украшенной фресками грифонов, на каменном кресле сидел мужчина лет 45—50, дородный, с черной густой бородой. Из-под черных бровей смотрели жестко и пытливо иссиня-черные глаза. На голове была одета золотая тиара, а в бороду были вплетены золотые украшения. На мужчине был длинный пурпурный хитон. Рядом с креслом стояло два воина с копьями, а на скамьях сидели разные сановники или советники, человек 15.

Ближе всего к правителю сидел высокий, худой, как жердь, мужчина, с рыбьими, ничего не выражающими глазками.

— ХАЙРЕ КСЕНЕ! — Пророкотал громко голос правителя, — приветствую, иностранец!

Восстановленный малый тронный зал Кноссоса.

— ХАЙРЕ МЕГА ВАНАКС! — В унисон сказали ему Туэта, Илос и Василий, — приветствую великий правитель!

Воцарилась пауза. Ванакс смотрел на Василия своим тяжелым взглядом, как бы пытаясь его просверлить насквозь. Так же на него смотрели и другие сановники.

Вдруг он громко стал с угрозой говорить, обращаясь к Туэте:

— Ты кого мне привел, осел? Ты обещал посланника богов, а привел какого-то проходимца! Где твоя была осторожность? Где твой нюх? А если это лазутчик прибыл сюда? Что мне с тобой делать? Шкуру содрать, как с жертвенного быка или просто голову отрубить? Чем ты докажешь, что он, вот этот, которого ты привел и есть посланник богов???

— О великий Ванакс, я знаю и уверен, что это посланник богов из другого времени. Он появился именно в том месте и в то время, которое было указано нам богами и вышел просто из-под земли. Васили говорит на божественном языке, описание которого нам оставили кяфтиу в своем храме. Был одет в странную одежду, это я его переодел в нашу, с тем чтобы не привлекал он внимания. Вчера вечером, он рассказал нам про их жизнь там, в его время. Это он — посланник богов!

Тяжелый взгляд Миноса опять впился в лицо Василия.

Реконструкция Кносского дворца.

— Чем ты докажешь, что ты посланник богов? Кто из богов тебя отправил к нам? С каким посланием? Смотри, если не убедишь меня, то сегодня будет последний день в твоей жизни! А как ты с ней распрощаешься — это я решу!

Василий часто попадал в жизни своей в сложные ситуации, иногда даже были и опасные для жизни, но всегда в самый ответственный момент у него включалось какое-то другое чувство или восприятие. Часто это называют инстинктом самосохранения. Вот так же и сейчас, не соображая еще толком что делает, он громко сказал, а Илос перевел:

— ВАНАКС МИНОС! Над тобой сгущаются тучи, и боги отправили меня к тебе предупредить об этом! Чем я докажу, что я посланец богов? Тем, что я знаю про тебя то, чего не знают простые смертные!

Сановники, услышав это начали шептаться.

— Тихо! Если ты прибыл из-под земли, значит ты был в царстве АИДЕ и там мог видеть моих предков! — Рявкнул Минос.

— Да был и видел и деда твоего великого Миноса, и отца твоего Катрея, и дядю твоего Главка!

Как хорошо было знать древнегреческую мифологию! Благодаря своей работе гида, Василий хорошо знал не только историю Крита, но также и мифы Древней Греции!

Инстинкт самосохранения сам начал придумывать, а уста Василия озвучивать фантастическую историю.

Когда на кону жизнь, то не всегда правда хороша! Василий уже не раз пожалел, что он попал в это жестокое и грубое время, а не во время древних минойцев, куда он попал в первый раз. Но сделанного не воротишь, и надо было искать выход из сложившейся ситуации. При имени Главка, как Василию показалось, у Миноса дернулась щека. Значит он на правильном пути! Надо продолжать!

— У меня даже есть послание от твоих предков к тебе! — Выдохнул Кочеров.

— Слушаю! — Кратко рявкнул Ванакс, — пока ты еще ничего не сказал такого, что могло меня убедить в том, что ты посланник! Берегись! Твоя жизнь в твоих руках!

— То, что я скажу — это только для тебя и это никто не должен услышать! — Сказал Василий.

— ОЛИ ОКСО! Все вон! — Громко приказал Минос.

Вышли все, кроме Илоса. Тот остался переводить.

Ванакс посмотрел на него.

— Если убью чужестранца, то убью и тебя, жрец! — Кратко сказал правитель.

Илос побледнел, но лишь поклонился.

— Итак, слушаю!

— Твой дед великий Минос мне сказал, чтобы я передал тебе следующее — я слежу за своим внуком, и я горжусь им. Он умножил мое дело и создал сильное государство. Но мой внук очень вспыльчив, такой же, как и я был в молодости. Прежде чем принять решение, обдумай его несколько раз, с тем чтобы не жалеть, как я, когда поймал свою дочь и твою тетку Аэропу с рабом в постели. Я тогда отдал ее Навплию, чтобы он продал распутную в Микены и затем она исчезла. Я всю жизнь мучился из-за этого! Некоторые поступки вернуть обратно нельзя, как нельзя приставить отрубленную голову!

Ванакс Минос слушал не пошевелившись. По его лицу пробегали тени каких-то чувств, может воспоминаний, но было хорошо видно, что царь хорошо владел собой и их проявление быстро подавливал.

— Что еще ты хочешь мне сказать? — Уже другим голосом спросил Минос.

— Обращение твоего отца Катрея к тебе, о великий Минос! Он сказал: в нашем роду, меня всегда винили в смерти твоего дяди Главка. Будто, когда мы играли в прятки во дворце, я подговорил его прыгнуть в пифос (большой кувшин) с медом, и когда он, послушав меня прыгнул туда и стал тонуть, я не позвал никого на помощь. И позже не рассказывал никому, где было его тело, якобы со страха. Лишь Тиресей, наш слепец — ясновидящий смог его обнаружить. Попав в царство АИДЕ, мы встретились с моим братом Главком и твоим дядей, и сейчас мы вместе. Он сам прыгнул тогда, в тот злосчастный день, в этот пифос. В его смерти я не виноват! Наказывай, сын мой, лгунов, лжецов и клеветников, защищай оболганных!

— Хватит! — Надломленным голосом произнес правитель, — хватит! Я признаю, что ты действительно посланник богов! Про моего дядю Главка и про тетю Аэропу никто не знает в мире живых, только я и тебе верю!

Он обернулся к Илосу:

— Скажи, жрец, есть ли еще кто-то у нас, кто говорит на языке посланца?

— Нет, МЕГА ВАНАКС, я сам учил специально этот язык. Он очень сложный и никто у нас им не владеет! — Гордо ответил тому с поклоном жрец.

— Очень жаль, — задумчиво протянул Минос, — ты сегодня узнал такие тайны, которые простой смертный не должен знать. Надо было бы тебя отправить к богам, но кто тогда будет переводить? Жрец, выйдя из этого зала ты забудешь все, что слышал! Если мне случайно покажется в чириканье воробья имя Аэропа или Главка, я сам лично буду отрезать куски твоего тела и тебя же ими кормить, а остаток запеку на углях и сам съем! Ты понял?

На Илоса было страшно смотреть. Он стал зеленым, сморщился, руки и ноги задрожали так, что он был вынужден опереться о руку Василия.

— Да, великий ВАНАКС! — Прошептал в ответ.

— Ну вот и хорошо! А теперь пойдем принимать утреннюю пищу!

Правитель резко встал с кресла, подошел к Василию, похлопал его по плечу и пошел к выходу. За ним пошел Василий, довольный своей маленькой победой над грозным и могущественным Миносом и поплелся Илос, убитый угрозами Миноса, оплакивая свою судьбу и проклиная тот час, когда Василий показался перед его глазами в подвале.