Первая тайна

Александр Лазарев (2024)

В проводке фраз, напоминающих поэтические строки, струятся потоки энергии любви: разнонасыщенной, сильной и мучительной, счастливой и сводящей с ума… Книга поэта и прозаика Александра А. Лазарева построена именно так: она увлекает читателя в круговорот авторского опыта; вовлекает, играя и всерьёз, порою — смертельно всерьёз — в разнообразие историй, событий, тайн… «Первая Тайна» бередит сердце, не обещая покоя, проводя мысленные параллели, сопоставляя… Александр Балтин

Наташа Н

Моя вторая и, по-видимому, настоящая любовь.

Она не была красивой, скорее была некрасивой

со средне человеческой точки зрения. Но!

Поразительная естественность, заразительный смех,

искрящие глаза, интонация речи, живость, остроумие, —

всем этим она была награждена максимально щедро.

Я делал попытки ухаживания, она не пресекала их,

но держала меня на приятельском расстоянии.

Эта дистанция сохранялась достаточно долго, но

наконец она уступила, и мы начали встречаться.

Оказалось, я был первым, кому она открылась.

Мне было хорошо с ней и сладко, но…

похоже, только мне. Примерно через год

она неожиданно заявила, что влюбилась!

Вот когда я познал длительную изнуряющую муку,

отчаяние; униженно просил, предлагал жениться…

Первый и единственный раз предлагал!

Неловко и муторно вспоминать о той моей слабости,

о слезах и метаниях. Постепенно таки смирился,

однако от последа той боли не избавился полностью.

Ещё через год мы встретились на югах и…

отношения возродились на длительное время.

И снова расстались надолго по обоюдным причинам;

и заново встречи возобновились до… её беременности.

Хотя ранее я уже бывал морально бит этой проблемой,

но в тот раз совсем растерялся… Наташа успокоила,

мол, мне ничего от тебя не надо, это мой ребёнок,

сама управлюсь. Да-а, испытал тогда облегчение,

трусливое и жалкое постыдное облегчение.

И хотя любви между нами уже не было, всё равно

я носил и ношу этот камень на душе, не смотря на то,

что сын совсем не похож на меня. Значительно позже

я как мог посильно компенсировал своё неучастие.

* * *

— Спасибо за откровение,

я даже кое-что по-новому воспринял

и лучше стал понимать тебя.

Но, знаю, эти воспоминания помогут и тебе…

Давай-ка по третьей, и чуть передохнём.

Ты выдохни, прикрой глаза, расслабься,

отвались на спинку кресла и смотри картинки…

Удивительно, я как бы со стороны вдруг стал

свидетелем какого-то действа в небольшом зале

неведомого Дома культуры, заполненного

под завязку женщинами разной комплектации,

ухоженности и разного умственного вызревания.

Однако наличествовали и точечные мужички,

опрометчиво прихваченные своими половинами

на съёмки лекции-беседы «Раздумья о женщине».

Вход на встречу был «ну совершенно бесплатный»,

как и скромный фуршет по её окончании.

Но: при бесспорном и обязательном условии —

не пикироваться, не скандалить с докладчиком,

не смотря на возможное и вполне понятное

жгучее неприятие существа беседы!

Ба-а, а на гостьях-то цепочки с кулонами, серьги,

броши да мониста, колечки с перстенёчками, —

и всё сверкает-переливается, неистово бликует.

На щёчках — румяна, на веках — стрелки винтажные

да тени многоцветные, губки напомажены густо.

Будто бы на бал прибыли, а не на солидное действо.

Прибраны, аки ёлки новогодние!

Кто-то в очень коротких платьицах, — дух занимает,

а кто-то так утянут в легинсы, — глаз не отвести!

И немало загадочных творений природы в ботфортах.

Вот отчего их любят дюймовочки весом под центнер?

А на избранных — обруч с бантом, — звездой на ёлке.

Какое-то время идёт мирное обсуждение проблемы.

Докладчик задаёт вопрос:

— А как вы, сударыни, относитесь

к Аристотелю? Конфуцию? Ключевскому?

Знакомы ли вам эти славные имена?

Дамы из зала хором:

— Д-а-а, мы знаем-знаем!

Мы хорошо относимся к ним, уважаем и ценим их.

Мы благодарны им за великую мудрость их.

— А как вы относитесь к их наследию?

— Мы хорошо относимся к их наследию!

— А как вы, любезные, относитесь к дошедшей до нас

в поговорках и пословицах мудрости народной,

этаким преданьям «старины глубокой»?

— Мы любим и поговорки и пословицы. Они бесценны!

— А что бы вы ответили злодею изрёкшему:

«У обычной женщины ума столько, сколько у курицы,

а у необыкновенной — сколько у двух»?

— Что он сексист! Закомплексованный неудачник, —

дружный женский хор, под редкие и робкие смешки

точечных мужичков.

— Но ведь это сказал Конфуций. И он же:

«Строить правильно отношения труднее всего

с женщинами и с низкими людьми. Приблизишь их —

они станут развязными, удалишь от себя —

возненавидят». И несть числа примеров этому…

— Это ошибка! О-пе-ча-атка! Провокация!

И великие мужи могли быть шовинистами!

Да и так уж они велики, раз несли такую чушь?!

Дождавшись угасания волнений,

докладчик озвучивает любопытные суждения

древних мыслителей по теме…

— «Природа мужчины более завершена, поэтому

все качества в нем совершеннее. Женщины

менее духовны, чем мужчины, менее простодушны,

но более мстительны, злонамеренны и несдержанны.

Женщина легче подвергается слезам, ревности,

более склонна к брани и дракам,

к потере присутствия духа, в ней меньше стыда,

она больше обманывает…» — так говорил Аристотель.

И…

— «Идея слабости женской натуры проходит

чрез всю интеллектуальную историю средневековья.

И отразилась, в частности, в признанном в ту эпоху

этимологическом объяснении сущности вещей,

данном Исидором Севильским: латинское слово vir

(«мужчина») происходит от слова vis («сила»),

имеет связь со словом virtus («добродетель»).

Название женщины — mulier происходит от mollis,

что значит «мягкая, изнеженная, слабая» —

но также и «порочная, чувственная».

Согласны мы с этими тезисами или нет, но мы

не можем не учитывать мнения таких авторитетов, —

заключает умник под ощутимый ропот неприятия

и продолжительный гомон аудитории…

* * *

Продолжая «парить» над залом, ведущий выдаёт:

— Один мой добрый знакомый — уже пожилой

и одинокий, но порядочный человек,

собравшись с духом, обратился к приятельнице,

которой он, видимо, давненько и тайно благоволил, —

не согласится ли она заняться с ним фелтингом…

А, кстати, как бы вы, присутствующие в зале,

отнеслись к подобному предложению?

— Старый козёл! (Редкие возмущённые выкрики).

Пошляк! (Чаще). А в основном — осуждающий гул…

— Так вот: дама, к коей обратился мой знакомый

слегка напряглась, но решила уточнить, а что же это?

— А это, — загадочно начал он, потирая ладошки, —

очень увлекательный, интересный вид рукоделия…

на что вмиг получил звонкую оплеуху.

Его пассия резво вскочила и спешно удалилась,

всем видом выражая возмущение.

На самом же деле: «фелтинг или валяние —

рукоделие, в процессе которого из шерсти

создаётся рисунок на ткани или панно,

объёмные игрушки, декоративные элементы.

Современные мастерицы изготавливают даже

в этой технике замечательную одежду и обувь»…

* * *

Здесь я очнулся под пристальным взглядом

моего визави и начал приходить в себя:

— Ну, ты и мастер! Что-нибудь ещё отчудишь?

— Разве тебе не было интересно?

Не напрягайся, поехали дальше.

— Что же ты хочешь услышать ещё?

— Я готов слушать всё, что волнует тебя.

Плесни-ка колдовства и продолжай.

— Тогда поведаю одну печальную историю,

глубоко потрясшую меня во время оное.

Были мы молоды, содержательны и увлекательны,

в смысле — могли увлечь… красиво и не одну!

Но испытывали ещё к феминям священный трепет.

Прибился как-то к моей уже группе нескладный малый

с правильными, но смазанными чертами лица:

рослый, но пустой и неопрятный энтузиаст-балабол,

горячо не умолкавший ни на секунду.

И всё, что он восторженно и напористо нёс —

было практически бессмысленным набором звуков.

Имя ему — Серёга. Мы же звали его Серёга вонючий,

ибо от него в лучшем случае попахивало козлиной!

Своего мнения он не имел — чутко флюгерил,

старался угодить и произвести впечатление.

Но нас не заболтаешь, мы видели его ничтожность

и терпели в надежде на его угодливые обещания

пробить нам эфиры на ТВ и добыть спонсора,

готового оплатить съёмки клипов и продвижение их.

Серёга хвастался, что не имеет отказов от женщин,

может обольстить любую и запросто так.

Просчитав же его суть, нам это казалось чушью.

Ну-у, пэтэушницу, продавщицу — не сомневались,

а уж — даму, женщину — вряд ли.

Горячась и ворочая глаза, Серёга предложил,

мол, укажите на любую и сами всё увидите…

И вот как-то после репетиции стояли мы во дворе

высокого кооперативного дома в престижном районе

и, внимательно оценив обстановку, я указал на двух

отчаянно эффектных молодых женщин, — холёных

и в модной элегантной одежде, которую в то время

могли позволить себе, ой-ой-ой, немногие!

Ни один из нас элементарно не отважился бы

просто подойти к эдаким ледя́м.

Серёга же бодро и размашисто подскакал и…

завязалась у них оживлённая беседа с амплитудной

и хаотичной жестикуляцией и гоготом Серёги,

под звонкие колокольца их смеха!

Мы, потрясённые, остолбенело наблюдали эту

абсолютно абсурдную сценку с обменом телефонами

и… обнимашками!

Пришлось-таки согласиться с Альфредом де Мюссе, —

кавалером ордена Почётного легиона, сифилитиком,

поэтом и романистом, автором фривольной «Гамиани»,

т. е. знающим предмет порочным человеком:

«Женщина любит, чтобы ей пускали пыль в глаза,

и чем больше пускают ей этой пыли,

тем шире распахивает она глаза свои,

чтобы больше в них пыли попало»!

И с Оноре де Бальзаком:

«Женщины, в силу какого-то особого склада ума,

обычно видят в человеке талантливом

только его недостатки, а в дураке —

только его достоинства»!