Время есть

Александр Мирошниченко (2023)

Рукопись этой книги публиковалась на Литрес как черновик. Публиковать черновик дело рискованное. Но в этом есть и некая справедливость: никто не знает последующий ход событий. Естественно, у автора есть общий план. Но творческий процесс очень часто идёт не так, как это виделось вначале. Герои, которые были только задумкой автора, вдруг оживают и начинают жить своей жизнью. И с абсолютной уверенностью можно обозначить только обстоятельства, из которой они отправились в путешествие под названием взрослая жизнь. 1989 год. Южный приморский город и стоящие на пороге первой любви герои: выпускники средней школы Никита и Светлана. Их сердца полны предощущением нового для них, чувства, а в планах совместное поступление в столичный университет. Но появляется разлучница — одноклассница Люба. И покидает Светлана родной город одна. А Никита вынужден остаться, но ненадолго. На его дальнейшую судьбу влияет случай: судно, на котором он трудится матросом, приходит в родную гавань раньше на сутки.

Глава 9

Следующим утром Ирина позвала Никиту позавтракать, и его удивила необычная сервировка. На свежей скатерти стояли две абсолютно белые тарелки, без привычных одинакового цвета кругов. Одна с яичницей-глазуньей, другая с подрумяненными ровными ломтями белого хлеба и маленьким брикетиком сливочного масла. Рядом на деревянной подставке разместились тоже абсолютно белые розетки с вишнёвым вареньем и мёдом. Завершали композицию мудрёные приспособления с надписью «Соль» и «Перец» на английском.

Никита сел за стол и не решался прикоснуться.

— Красота, — наконец сказал он, — Даже есть страшно.

— Это называется европейский завтрак. Когда мы с Семёном были в Германии, нам в отеле каждое утро так подавали в номер, — пояснила это Ирина, с деланым безразличием и ударением на слове «отель». Мол, нельзя назвать место, где такой комфорт, просто гостиницей.

Довольная полученным эффектом, она села напротив, положила скрещённые ладони на край стола и склонилась вперёд, отчего и так не сильно скрытые халатиком груди практически выпали, отвлекая внимание от европейского завтрака.

— Это называется тосты. У меня есть специальная немецкая штука для их приготовления. — говорила хозяйка, показывая подбородком на тарелку. — Мажь маслом пока хлеб горячий, а я кофе сварю.

Когда Ирина встала и в коротком халатике, едва прикрывающем попу, поставила на плиту турку, Никита невольно сглотнул слюну, настолько сильно пересохло в горле. Но тут же вспомнил колючий, даже казалось, царапающий, взгляд Семёна Марковича и отвёл взгляд от хозяйки

Спускаясь по лестнице с чемоданом, Никита думал:

«А не напрасно Маркыч-то мужиков от неё убирает. Реально получается от греха подальше».

Перед уходом Ирина вручила адрес, куда нужно обратиться, пригласила заходить в гости, но только днём и даже поцеловала в щёку, прижавшись при этом пышной грудью.

Никита довольно долго плутал в поисках нужного адреса. Попытки узнать дорогу у местного населения он бросил после третьего раза, когда на вопрос:

— А вы не знаете, как пройти…

Ему отвечали:

— Нет! — даже не дослушав.

Средних лет женщина с уставшими глазами сидела за столом, на котором красовалась табличка «Раиса Дмитриевна Звягина». Она без интереса выслушала Никиту и молча протянула руку за документами.

— От кого бегаем? — нейтрально спросила она, разглядывая справку. — От алиментов, милиции, кредиторов?

— Девушка, вы почему так агрессивно настроены? Вы же меня совсем не знаете, а сразу столько негатива, — делано возмутился Никита, желая смягчить обстановку.

Сработало. Раиса Дмитриевна улыбнулась.

— Я всех вас знаю. Как облупленных. А за «девушку» спасибо.

Затем Никита расписался в нескольких журналах. Узнал, что принимают его стажёром с испытательным сроком. Прослушал инструкцию, из которой вынес одно: если с ним произойдёт несчастный случай и он будет в это время пьян, то вся вина ложится на него.

— А если с трезвым несчастье произойдёт? — совсем расхрабрился кандидат, — Такой вариант не рассматривается?

— Нет! — отрезала Раиса Дмитриевна. — Ты с Сергеичем работаешь. — И добавила: — Пойдём твоё место в общежитии покажу.

Заселили Никиту в общежитие, расположенное этажом выше офиса. В четырёхместной комнате соседей пока не было. После получения рабочей одежды с указанием принадлежности к организации «Эксплуатация спецобъектов» Никита познакомился с напарником.

Сергеич оказался немолодым щуплым мужчиной неопределённого возраста и похожим благодаря своей узенькой седой бородке на профессора или доктора Айболита с обложки детской книги. Он был трезв и не очень приветлив. Второе исходило из первого — предположил Никита.

— Александр Сергеевич, можно просто Сергеич, — представился наставник.

— Как Пушкин? — решил сумничать стажёр.

— И как Грибоедов. А ещё Даргомыжский, Булгаков…

— Так он, вроде, Михаил Афанасьевич.

— Он Михаил Афанасьевич, а я Александр Сергеевич.

— Булгаков, не морочь парню голову, — вмешалась Раиса Дмитриевна. — И не спаивай мне пацана. Ему, в отличие от тебя, печень ещё может пригодиться.

— Печень, Раечка, скоро никому в нашей стране не потребуется, — спокойно возразил Булгаков.

Беседа происходила в раздевалке. Когда Раиса Дмитриевна ушла, Сергеич открыл один из большого числа металлических ящиков и достал оттуда робу с такой же, как и у Никиты надписью.

— Твоя соседняя, — подсказал он.

Никита надел униформу, как называла Дмитриевна выданную робу, а свою одежду оставил в шкафчике. И, ему показалось, стал немного другим человеком. Впрочем, и на судне в морской форме ощущения были примерно те же.

— А делать, что умеешь? — переодевшись, спросил Сергеич.

— А что нужно? — поинтересовался Никита, ещё не представляя, чем будет заниматься.

— Всё.

— Тогда, умею работать с брашпилем, стопорами отдавая и выбирая якорь. Могу выбирать швартовы при отходе от причала, крепить бросательный конец, — перечислил обязанности матроса Никита. — Ещё управлял температурой в рефрижераторном вагоне. Ну, и всё, касаемое дифференциального и интегрального исчисления.

— Последнее, может, и пригодится, а остальное ни-кче-му, — сказал Сергеич и спросил: — Ты хоть знаешь, чем мы занимаемся?

Никита только отрицательно покачал головой.

— То-то и оно. Всем. От засора унитазов до диареи у секретарши директора, — с тоской в голосе пояснил Сергеич и после паузы добавил: — Про диарею — шутка. Но раз ничего полезного не умеешь, то ящик таскать тебе.

Перед выходом на смену Раиса Дмитриевна выдала заказ-наряд на день. В нём было два адреса с указанием проблем, которые требовалось устранить.

Сергеич поворчал, дескать, это слишком много, со стажёром в первый день и до вечера можно не управиться, но, не ожидая корректировки задания, пошёл на выход. Никита, подхватив ящик с уже знакомой надписью, поспешил следом.

Потом стажёр с новым наставником долго сидели в какой-то забегаловке, где Сергеича все знали. Официантка в клеёнчатом фартуке приветливо поздоровалась и принесла бутылку минералки, стаканы и два бутерброда с сыром. Объяснив такое радушие периодически оказываемой помощью, Сергеич достал из кармана плоскую флягу. И, предотвращая возможный отказ напарника, пояснил:

— Сегодня нужно. Коли трезвыми глазами первый раз на всё это взглянешь — жить не захочется. Посему считай алкоголь просто прививкой от отчаяния. Для тебя пусть будет — разовой.

Никита не разделял пессимизма наставника, но отказать составить компанию в первый же день не решился. Лишь напомнил:

— Так, вы сказали работы много.

— А я, по-твоему, должен был ещё заказ попросить? — ответил наставник, — У нас время есть. В турагентстве только пробки поменять. У них термопот течёт… это штука вместо чайника используется. Воду держит горячей, — пояснил Сергеич на всякий случай, разливая при этом по стаканам из фляжки. — И, само-собой, замыкает. А в бухгалтерии кран течёт. Минутная работа, умеючи.

Никита взял стакан и понюхал. Резкий запах медицинского спирта остановил.

— Спирт? — он всё же решил удостовериться.

— Не пил неразведённый? — поинтересовался наставник и тоном учителя продолжил: — Тогда получай первый урок. Может самый важный на сегодня. Делаешь глубокий вдох, потом на полу выдохе задерживаешь дыхание и выпиваешь, не дыша. Подносишь хлебушек близко к носу и медленно-медленно выдыхаешь в него. И вся наука, — закончил Сергеич и сразу продемонстрировал, как это делается.

Никита, под внимательным взглядом «учителя», повторил мудрёную процедуру.

— Споёмся, — весело прокомментировал наставник и хлопнул по плечу своего стажёра. — Хватаешь всё на лету.

Хмель быстро, почти моментально переключил мозг на благостный режим, и Никита осознал, как ему повезло попасть в Москву, удачно познакомиться с Ириной, Семёном Марковичем, Сергеичем. И даже Раиса Дмитриевна показалась милой.