Время есть

Александр Мирошниченко (2023)

Рукопись этой книги публиковалась на Литрес как черновик. Публиковать черновик дело рискованное. Но в этом есть и некая справедливость: никто не знает последующий ход событий. Естественно, у автора есть общий план. Но творческий процесс очень часто идёт не так, как это виделось вначале. Герои, которые были только задумкой автора, вдруг оживают и начинают жить своей жизнью. И с абсолютной уверенностью можно обозначить только обстоятельства, из которой они отправились в путешествие под названием взрослая жизнь. 1989 год. Южный приморский город и стоящие на пороге первой любви герои: выпускники средней школы Никита и Светлана. Их сердца полны предощущением нового для них, чувства, а в планах совместное поступление в столичный университет. Но появляется разлучница — одноклассница Люба. И покидает Светлана родной город одна. А Никита вынужден остаться, но ненадолго. На его дальнейшую судьбу влияет случай: судно, на котором он трудится матросом, приходит в родную гавань раньше на сутки.

Глава 5

Только на третьи сутки догнал секцию настоящий Петров Николай Петрович. Физиономия у него оказалась тоже с хорошим фингалом под глазом, и это вызвало приступ веселья у Гмыри.

— Ты молодец, Коля. Загримировался, — смеялся его начальник, показывая на временного сменщика тоже с разукрашенным лицом.

Николай был несловоохотлив, но, напарники всё же вытянули из него историю, как к разбитной учётчице неожиданно вернулся муж из командировки. Картина, как в анекдоте: жена раздета до пояса (повезло хоть в этом) и мужик незнакомый рядом. Массаж делать собирается.

«Массажисту» сразу прилетело и, вот, лежит он под столом, куда отправил его хорошо поставленный (похоже, не в первый раз такая сцена в этой семье) удар, и видит, как встаёт женщина и прёт на мужа, как будто это она застала его в подобной ситуации, а не он её.

С размаху бьёт по лицу сначала с правой, потом с левой. Большие и налитые груди её при этом аппетитно колышутся. Николай под столом даже залюбовался такой картиной. А удар у неё с оттяжкой, аж голова у благоверного дёргается, того гляди соскочит с плеч.

— Ты в своём уме, выродок несчастный, моего доктора бить. Он только боль в спине убрал, и тут ты, скотина, всё испортил, — приговаривает возмущённая женщина, но потом ойкает и держась за спину оседает на диван.

И уже слёзы из глаз ручьём и обида на лице — никакой Станиславский не посмеет даже вякнуть своё «не верю».

— Вот только легче стало и опять, — сквозь боль выдавливает из себя глубоко оскорблённая женщина.

И страдание на лице настоящее, даже Николай поверил, хотя он-то наверняка знал — до «лечения» ещё дело не дошло. Растерянный муж наклоняется к «избавителю жены от боли» и протягивает руку:

— Степан.

— Николай, — отвечает «доктор» и, правильно истолковав взгляд мужа, добавляет, — Петрович.

— Ну, что разлёгся Петрович, — грозно обращается Степан, — лечи, давай.

Понимая шаткость своего положения, Николай быстро входит в роль.

— Я же говорил не вставать сорок минут после процедуры, милейшая Анна Сергеевна. Теперь рецидив. А это убирать сложнее. Степан быстро принесите масло с кухни. Любое.

Последнее произносится безапелляционно, и муж срывается с места, пытаясь загладить свою вину.

— Думаете всё? — заканчивает историю Николай Петров. — Потом этот бугай, а он примерно твоей комплекции, Паша, просит и его подлечить. И знаете, я ему на спину надавил, как меня коллега учил, а там хруст, как будто сухую ветку сломал. И боль реально прошла. Расстались лучшими друзьями.

Слушатели по-разному оценили эту историю, но высказывать своё мнение Никита не стал.

— А твои планы? — поинтересовался дядя Паша у Никиты, поскольку с приездом настоящего напарника, лимит на гостеприимство заканчивался. — Может, тебе рекомендацию выдать, да в наше депо устроишься. Курсы пару месяцев — и на секцию. Со мной будешь кататься. Коля-то скоро уже сам начальником секции станет.

— Пожалуй, мне нужно сейчас в глухую деревню где-нибудь за Уралом, пока моя история не забудется, — ответил Никита.

— Вот тут ты ошибаешься, дружище, — возразил Гмыря. Он взял яблоко со стола. — Смотри, если я спрячу его в нашем вагоне, то долго, с трудом, но всё равно его можно найти.

Никита согласился.

— А если спрячу в грузовом, где сто тысяч таких же яблок. Найдёшь его? — И дождавшись очевидной реакции, пояснил: — В Москву тебе нужно. Там и спрячешься, и опять же свою жизнь устроишь.

На ближайшей станции новые друзья договорились с начальником пассажирского поезда, следовавшего в столицу, и Никита в служебном купе отправился в новую неизвестность. Перед поездкой всё же решил позвонить Любе. До сих пор не хотелось верить в необходимость покидать родной город и прятаться. Теплилась надежда, что его фактически жена таким образом просто прикрывала свою измену.

Ответила Люба сразу. Никита почувствовал, как она испугалась, но быстро перешла на чересчур, приветливый тон:

— Ты, куда исчез, — ворковала Люба, — Я скучаю. Олеся Фёдоровна спрашивала, когда ты из рейса вернёшься. Приезжай, всё нормально, бояться нечего.

И Никита поверил: он очень хотел верить, — опасность миновала. А вполне возможно, и не было ничего, а всё это выдумки женщины, которую застали с любовником. Но следующая Любина фраза вернула все тревоги и опасения.

— Никита, это же ты сунул деньги за газовую плиту?

И вмиг улетучились все сомнения: разговор слушал тот, кто требовал от неё уговорить Никиту вернуться. А вопрос о деньгах — это её алиби.

— Конечно, я. Жди, скоро приеду, — закончил разговор Никита, не сомневаясь — в родном городе ему появляться опасно.

В поездке до Москвы Никита чувствовал себя более чем просто комфортно. Он один занимал целое купе, на котором была табличка «служебное». Иногда подселяли кого-то ненадолго, и проводницы обязательно уточняли:

— Это тоже наш. Железнодорожник.

Никита понял, как хорошо хоть где-то быть «нашим», и даже немного пожалел, что не прислушался к совету дяди Паши пойти работать к ним в депо.

Москва встретила прохладой ясного осеннего дня. Никита, попрощавшись с проводницами поезда, направился по адресу, который дал ему Николай Петров.

— Если и не приютят, — обещал Николай, — то, по крайней мере, подскажут куда обратиться.

Но не ведал «коллега», что двоюродный брат его развёлся и покинул столицу. И у Никиты оказался адрес не родственника его приятеля, а ещё и озлобленной на своего бывшего мужа Ирины. И пришлось бы Никите искать иные варианты устраиваться в столице на ночлег, кабы не холодильник, приобретённый хозяйкой и оставленный нерадивыми доставщиками на улице, поскольку по поводу подъёма на этаж грузчики с хозяйкой в цене не сошлись. Женщина уже пробежалась по всем соседям в поисках того, кто «за недорого» поможет решить проблему. Нашла только одного. И тот без помощника ничего поделать не мог, даже несмотря на явное желание выпить, поскольку обещала Ирина проставиться.

И тут молодой здоровый провинциал ищет её бывшего мужа. И послала бы женщина с удовольствием куда подальше такого гостя, но не оставлять же на ночь дорогущую вещь на улице.

— Давай, помогай, — бесцеремонно, как старому знакомому, сказала Ирина, надеясь отделаться небольшой суммой, а может, и просто благодарностью.

Поднимали холодильник на третий этаж долго. Мужчинам и так было нелегко его тащить по лестничным пролётам, да ещё хозяйка путалась под ногами, следила как бы не поцарапали нигде дорогую вещь. Только за полночь в целости и сохранности холодильник оказался на месте.

— Сколько с меня? — спросила Ирина.

— Эй, что значит «сколько»? — возмутился сосед. — Обещала, так проставляйся, не стесняйся.

Женщина ещё надеялась сунуть припасённую на такой случай бутылку и выставить помощников за дверь, но сосед был непреклонен:

— Проставиться, Ирина, — это выпивка, закуска и место для культурного мероприятия. Мы же не алкаши какие. Мы помогли по-дружески, по-соседски, притом бесплатно. Вот и накрывай стол по-людски.

И пришлось хозяйке выполнить законные требования соседа. К тому же Никита перевёл с английского инструкцию к холодильнику и вкратце рассказал, как пользоваться иностранным чудом кухонной техники.

Когда застолье закончилось, Никита попросил совет: где можно было устроиться на ночь без документов. Объяснять причины почему она боялся светить свои данные, памятуя, как расстался с Гошей Сычом, не стал.

— Только не у меня! Отправляйся к родственничку своему, — отрезала хозяйка, имея в виду бывшего мужа.

Но тут опять по делу вмешался сосед:

— Ирина, это уже не по-людски. Парень тебе помог, а на улице ночь. «Метро, — как поёт Владимир Семёнович, — закрыли, в такси не содют».

— По-людски хочешь? Так к себе забирай постояльца, — ответила негостеприимная хозяйка.

— Ко мне нельзя. У меня однушка и тёща из Луховиц приехала, на кухне спит.

— А я одинокая женщина, — не сдавалась Ирина, — а ты мне невесть кого подселяешь.

— Тоже верно, — согласился сосед и с сочувствием добавил: — Тогда, давай так. Я остаюсь у тебя, а к себе гостя направлю. Моя точно не будет против такого красавца.

— Размечтался, помощник хренов, — оборвала гоготание соседа женщина, — Шуруй домой, а сама с гостем я разберусь.

— Годится, — согласился мужчина и, выходя, добавил: — Если выставишь парня ночью, сам прокляну и соседям расскажу.

— Иди, иди, проклинатель хренов, — уже выталкивая в спину, говорила Ирина.

Глядя на эту картину, Никита приготовился отправится вслед за соседом. Но хозяйка зашла на кухню и кивнула, предлагая пройти за ней. В комнате уже был застелен диван.

— Значит так. У меня не гостиница и не ночлежка. Бельё, стиральные порошки мне даром никто не даёт. Да и я не нанималась стирать и гладить невесть кому.

Никита хотел спать. Он слушал и согласно кивал.

— Что киваешь? Платить есть чем? — раздражённо спросила Ирина. — Вон в «Космосе» и по двадцатке номера за ночь. Про «Интурист» уже молчу.

— По двадцатке? — удивился Никита, мысленно считая, сколько у него осталось рублей.

— Ну, это для примера. Чтобы знал, какие цены в столице. Соседка опять же двух студенток в комнату пустила — тридцатку в месяц с них берёт.

Такая сумма гостя уже вполне устраивала. И хоть видел он по глазам собеседницы — можно поторговаться, но сон своё взял.

— Хорошо. Я согласен, — ответил Никита.

— Согласен, он. Я на месяц тебя пускать не собираюсь. Три дня для поиска жилья. По рублю за ночь, — отрезала Ирина и повела гостя показывать туалет и ванную.

Засыпал Никита быстро. Уже в тот самый момент, когда действительность чудесным образом превращается в сон, вдруг услышал за дверью комнаты тихий, почти шёпотом, разговор. Хозяйка заискивающим голосом общалась с мужчиной, который отвечал тихо, но властно.