Плененная поневоле

Алекса Аверина (2024)

Она: Мой самый важный день, самый радостный, день моего 18-ти летия, закончился тем, что отец отдал меня чудовищу. Кровь в венах стынет, от его планов на меня. Выживу ли я? Справлюсь ли? Он: Враг моей семьи, который надругался и убил мою сестру, должен заплатить по счетам. Теперь я должен сделать с его дочерью тоже самое. Только еще хуже, еще изощренней. Я втопчу ее в грязь, уничтожу, убью, и отправлю видео ее отцу. Таков план, только вот… В тексте есть: Очень жестокий герой Очень нежная, ранимая героиня. Во всем ищет что-то светлое и доброе. Но найдет ли в этот раз? Большая разница в возрасте Насилие физическое и моральное Нецензурная лексика Строго 18+

Глава 6

Замуж? Что? Наверно он просто подыграл, ну конечно.

— Аленушка, спасибо тебе, за эту красоту. Даже елку поставила. — я и правда налюбоваться не могу. — Очень красиво все получилось, но я не смогу остаться. Прости пожалуйста, родная.

— Но почему? Давайте покушаем и пойдешь. Я ведь так старалась. Я и торт сделала. — вижу, как она расстроилась. Прости меня, сестренка. Я сама, никогда бы так не поступила.

— А Вы, Юлин жених? — обращается к Ренату.

— Жених. Юля, нам пора. — вечно он хмурый какой-то. Киваю ему.

— Юль, а что у тебя с глазами? Почему волосы мокрые? Ты плакала?

— Да, от счастья, я ведь замуж выхожу. — и смотрю при этом на мужчину. Всем видом своим показывает, что если я сейчас не пойду, то мне не поздоровится.

— Ничего не понимаю… Ладно, как знаешь. Иди в свой замуж. — обиженно убегает Алена, пихая при этом в бок Рената. Лишь бы он только ничего ей не сделал.

Срываюсь с места, иду за сестрой. Нельзя, чтобы мы расстались вот так, с обидой. Но Ренат останавливает меня, перегородив рукой проход.

— Паспорт. — бездушный, бесчувственный сухарь. И почему я снова дрожать начинаю? От его этой близости, от его взгляда, который прямо в душу смотрит, сбежать хочется.

— Он в комнате, сейчас принесу. — отпускает руку, и я ухожу в комнату. Беру свой паспорт. И зачем он ему понадобился? Совсем не важно уже. Самое главное, я увидела сестру. Выхожу и иду ее искать, а она на кухне сидит, плачет.

— Ален, прости меня пожалуйста. Я меньше всего на свете хотела тебя как-то расстроить. Я очень тронута твоим сюрпризом, правда. Прошу, пойми меня, дорогая. Я не могу уйти, пока ты обижаешься на меня.

— Когда ты вернешься? — начинает обнимать меня Алена, и я в ответ ее обнимаю. Слезы текут, не в силах больше сдерживать.

— Не скоро. — как же больно это осознавать.

— Мы завтра же хотели за фортепиано в город поехать, ты так долго мечтала об этом.

— Ален, обещай, что на деньги, которые мы откладывали на фортепиано, ты на себя потратишь. Ты тоже мечтаешь о курсах кондитера. У тебя талант. Пройди их, хорошо? Я тебя очень люблю.

— Да не нужны мне никакие курсы, мне ты нужна. — обнимаю ее крепко. — Юль, он мне не нравится. Это же взрослый и злой дяденька. — шепчет мне на ухо. — Зачем ты согласилась выйти за него замуж? Ты что, влюбилась?

— Влюбилась, — улыбаюсь ей. — Он хороший, правда. Он тоже меня любит и на руках носит. Никому в обиду не дает. Он и фортепиано мне купит сам, он обещал. Не переживай за меня только, хорошо? — вот это меня понесло.

— Хорошо. Но торт ты возьмешь. Я для тебя его делала все утро, и он уже пропитался. — а потом смеяться начинает. — Никогда не забуду, как ты вчера уронила торт, который мы делали до ночи, а потом рыдала. Мы еле тебя успокоили. — и я тоже смеяться начинаю вместе с ней.

— Да, глупо так. Из-за торта рыдала. Я возьму, обязательно. У тебя есть коробка? Положишь мне с собой? — качает головой. — Спасибо тебе еще раз за все. Я так тебя люблю, сестренка. — в последний раз обнимаю ее крепко-накрепко, и мысленно прощаюсь навсегда…

Отпускаю ее, выхожу из кухни и натыкаюсь на него. Слышал все, ну и пусть. Мы оба знаем, что все, что я говорила про него, это не правда. И не может быть правдой. Он жестокий, грубый насильник и убийца. Я вообще сомневаюсь, что этот человек способен испытывать прекрасные чувства: заботу, сострадание, понимание, сочувствие и любовь. Он такой же черный, как и его глаза. И ему наверно нравится причинять боль. Мне жалко его.

— Можно я еще в ванную зайду? Я возьму кое-что и пойдем.

— Быстрее.

Захожу в ванную и достаю аптечку. Невыносимо все печет и дерет там, ходить больно. И это не дает, хотя бы на минуту, забыть о том, что он сделал со мной. И я очень боюсь, что он снова тронет.

Достаю антисептик и кладу в карман. Затем, в глаза бросается пачка снотворного, папа пьет его иногда, когда не может заснуть. Беру, смотрю на лекарство, и в голову сумасшедшие мысли лезут. А что, если…

Быстро раскрываю две упаковки, одну за одной, штук двадцать, и кладу их тоже в карман. Выхожу. Сердце колотится от безумной мысли. Решусь ли я на это?

Выхожу в коридор. Виду, как Алена Ренату торт отдает на кухне. Быстро иду обуваться, и выхожу в подъезд, не оборачиваюсь. Не могу еще раз на Алену посмотреть, хотя знаю, она вышла попрощаться. Это слишком тяжело для меня.

Выбегаю на улицу, дрожу вся. Страшно. Что меня ждет? Крепко сжимаю таблетки в кармане и жду, когда мужчина откроет машину.

— Актриса, аплодирую стоя. Садись, «любимая».

— Это Вы первый сказали про замужество. Я лишь поддержала. — сажусь в машину, и не обращаю на него больше никакого внимания. В голове только одно, надо выпить таблетки. Не хочу терпеть насилие. Я лучше сама. Надо было в ванной это сделать.

Всю дорогу смотрю в одну точку, сижу как на иголках. Рукой в кармане перебираю таблетки, нервничаю. Вздрагиваю, когда он резко и грубо за челюсть меня хватает и поворачивает в свою сторону.

— Что у тебя там, показывай. — резко таблетки из руки выпускаю, беру бутылку с антисептиком и показываю ему. Отпускает. Злой почему-то.

— Паспорт сюда давай. — послушно вынимаю из другого кармана и отдаю. Дальше едем до отеля молча. И когда приехали, папиной машины уже не увидела. Уехал. Оставил меня, бросил.

Мужчина выходит, открывает дверь с моей стороны и снова сильно хватает меня за руку, вытаскивая грубо.

— Не надо так, я сама. — но он все равно тащит меня ко входу в отель. На крыльце толпа мужчин стоит, курят, смеются громко. А когда нас видят, присвистывать начинают.

— Мы тебя потеряли, где ходишь? — говорит один из мужчин.

— Телку нам привез. — слышу довольные возгласы. Провалиться хочется от всех этих взглядов на меня.

— Одумался? Наш вечер закончится сегодня сладеньким? — встречает нас брат Рената.

— Валид, сладенькое тебя в машине ждет на заднем сидении. — намекает на мой торт. — И еще, всех жду через полчаса в своем номере. — сердце будто остановилось, он позвал их. Позвал… Чудовище. И почему, я думала, что он сжалится?

Тащит меня на верх, незаметно таблетки в карман штанов перекладываю. Спотыкаюсь на лестнице, но он держит, больно, не дает упасть.

— Пожалуйста, отпустите, мне больно.

— Больно тебе еще не было. Ты еще не знаешь про боль ничего. — толкает в свой номер, сам снимает куртку и подходит ко мне. Руку в карман мне засовывает и достает бутылек.

— Это не поможет, — и бросает через плечо. — Таблетки где? — замираю как вкопанная, напряглась вся, в глаза ему смотрю своими расширенными. Как он узнал? Он поэтому такой злой сейчас?

Начинает ощупывать меня, и находит в штанах эти самые таблетки, достает.

— Знаешь, что я сделаю сейчас за это? — грубо за челюсть снова хватает, и наклоняется ко мне сам. Вижу, как желваки играют на висках, как челюсть свою сжал, глаза его… Я еще никогда не видела столько ярости в них. Все сильнее челюсть мою сжимает. Страшно становится, глаза снова слезами наполняются.

— Я просто хотела… Это для меня. — все равно он убьет меня, почему тогда так разозлился?

— Ты будешь умолять меня о смерти, а я этого не позволю! Только я решаю, когда и как ты умрешь. Поняла? — кричит мне в лицо. А у меня от страха все тело немеет. — Ты — теперь моя рабыня!