Тень, ключ и мятное печенье

Алексей Котейко (2025)

Девушку из высшего общества находят мёртвой в портовых трущобах. Состоятельная дама уверена, что привидения пытаются выжить её с мужем из недавно купленного дома. Жертва несчастного случая оставляет странное наследство, не успев назвать имя того, кому оно завещано. В агентстве «Зелёная лампа» считают, что клиент — это всегда клиент, каким бы странным, фантастическим или безумным ни был конкретный случай. Здесь берутся за самые разные дела — иногда даже за такие, от которых отмахнулись пастыри душ и блюстители закона. У Лайоша Шандора и его компаньонов свои методы работы; возможно, порой необычные, но в большинстве случаев действенные. Впрочем, бывают и исключения.

Глава 1. Агентство «Зелёная лампа»

Гнилая Гавань в полной мере оправдывала своё название: вонь мусора и дохлой рыбы, скопившихся между покосившимися заброшенными причалами, давала о себе знать ещё за пару кварталов от порта. В самой же гавани запахи, казалось, въелись даже в камни. Молодой секретарь, сопровождавший господина Ла-Киша, поморщился и прикрыл было нос платком, но под недоумённым взглядом шефа немедленно убрал платок в карман.

Всему виной был, конечно же, туман. Он на закате пришёл с моря, пополз вверх по реке и заполнил прибрежные кварталы города мутным серо-жёлтым маревом. Звуки и запахи в этой пелене разносились далеко, а вот увидеть что-нибудь дальше пяти-шести метров было затруднительно. Поэтому господин Ла-Киш, сюретер Тайной канцелярии, стоял сейчас прямо над тем, что на первый взгляд можно было бы принять за кучу старых спутанных сетей. Если бы не одно «но»: из кучи за край причала безвольно свешивалась тонкая бледная рука. Женская, насколько можно было судить в неверном свете фонарей.

Фонари держали в руках два констебля, одетые в форменные непромокаемые плащи и высокие, суживающиеся кверху, кожаные шляпы с козырьками. С козырьков время от времени срывались собравшиеся на них капельки туманной мороси, но констебли с невозмутимым видом продолжали стоять по обе стороны от сетей с трупом и глядели строго перед собой.

— Кто первым обнаружил тело? — хмуро поинтересовался Ла-Киш, опираясь обеими руками на трость.

Левый страж щёлкнул каблуками.

— Жетон семь-два-три-один, — отчеканил он. Секретарь быстро делал карандашом пометки в блокноте.

— Кого-нибудь заметили поблизости?

— Никак нет, господин сюретер.

— Что-то слышали?

— Никак нет, господин сюретер.

— Тогда какого лешего вам тут вообще понадобилось?

Констебль замялся. Его напарник едва слышно хмыкнул. Сюретер повернулся к нему и вопросительно изогнул бровь.

— Жетон три-восемь-два-шесть, — представился тот. — Смею доложить, господин сюретер, он спустился сюда по нужде.

Секретарь остановился, не зная, записывать ли такие сведения. Ла-Киш чуть заметно кивнул головой, и карандаш снова побежал по бумаге.

— Вам что, уборных мало?

— Смею доложить, господин сюретер, ближайшая уборная — два квартала, у часовни Мерло.

— А подворотни все были заперты? — иронически поинтересовался сюретер.

— Смею доложить, господин сюретер, — решился первый констебль, — в переулках подловить человека за таким делом легче лёгкого. А у причала незаметно не подкрасться.

Ла-Киш задумчиво постукивал пальцами по набалдашнику трости. Страж был прав, в Гнилой Гавани потерявший бдительность констебль рисковал стать мёртвым констеблем.

— Откуда вы пришли? — спросил сюретер. Жетон семь-два-три-один указал на узкий проулок, втиснувшийся между двумя заброшенными пакгаузами, и выводивший как раз к тому причалу, на котором они все сейчас стояли.

В этот момент в проулке что-то зашевелилось, и сквозь клочья тумана к группе мужчин поплыл тёплый огонёк карманного карбидного фонарика. Когда он приблизился, стало видно, кто несёт этот новый источник света. Человек был высоким, худощавым, в цилиндре и пальто, которое он, несмотря на промозглую сырость, не посчитал нужным застёгивать. Пришелец остановился перед сюретером и свободной рукой приподнял цилиндр:

— Господин Ла-Киш.

— Господин Шандор, — отозвался сюретер, однако так и остался стоять, опершись обеими руками на трость.

— Простите за беспокойство, можно сказать вам два слова наедине?

Ла-Киш, склонив голову на бок, секунду-две рассматривал собеседника, потом кивнул и отошёл с ним в сторону. Метрах в двадцати от констеблей и секретаря, исчезнувших за пеленой тумана, Шандор остановился и вполголоса спросил:

— Гарольд, вы позволите мне осмотреть тело до того, как его увезут?

— Дорогой Лайош, — вздохнул сюретер. — Для начала мне хотелось бы узнать, какого лешего вас занесло в здешние края сегодня вечером. Только не говорите, что имеете привычку гулять тут именно в это время.

— Не скажу, — на губах Шандора мелькнула и тут же пропала тень улыбки. — Зато я скажу вам, чьё это тело.

— Если я позволю его осмотреть?

— Даже если не позволите. В сущности, вы это и без меня узнаете, но так ведь будет быстрее.

— Хорошо. И кто же она?

— Мадемуазель Эвелина Санду.

— Этого ещё не хватало, — поморщился Ла-Киш. — Дочь советника Санду?

— Младшая, — кивнул Лайош.

Оба помолчали. Трость сюретера задумчиво чертила по камням мостовой путаные узоры.

— Скверно, — наконец выдал он. — Ну-с, а вы какими судьбами здесь?

— Вы всё равно не поверите, что совершенно случайно.

— Не поверю.

— Хотя это правда, — Шандор потёр указательным пальцем переносицу, которую пересекала сеточка из нескольких старых шрамов. — Её батюшка нанял меня, чтобы я проследил за новым ухажёром мадемуазель. Чем-то он советнику не понравился.

— И как, успешно?

— Вряд ли «успешно» применимо к нынешней ситуации. Но — да, я выяснил, кто он.

— И кто?

— Вы ещё не дали разрешения осмотреть тело.

Сюретер исподлобья быстро взглянул на собеседника. Сыщик стоял к нему вполоборота, глядя туда, где за туманом были скрыты пристань и труп.

— Допустим. Кто этот ухажёр?

— Клерк из Сити. Абрахам Тропс.

— Действительно, странный выбор. Что вы о нём выяснили?

Шандор пожал плечами.

— Имя, место работы, место жительства. Они встретились сегодня за ланчем, и с тех пор я следовал за ними обоими, а затем за господином Тропсом.

— Где он живёт?

— Пансионат мадам Чи, на Дубовом Холме. Труповозка вот-вот приедет. Вы хотите, чтобы осмотр превратился в шоу? Или просто намерены отказать мне в последний момент?

Сюретер опять задумчиво побарабанил пальцами по набалдашнику трости. Потом пальцы цепко сомкнулись на металлическом шаре, и Ла-Киш кивнул:

— Ладно. Но вы так и не сказали, каким образом оказались здесь именно сейчас, вечером.

— Мне позвонил советник Санду и сообщил, что мадемуазель Эвелина не вернулась домой.

— И откуда вы знали, где её искать?

— Оттуда, что они с господином Тропсом после ланча отправились как раз на эту самую пристань.

— С чего бы… — непонимающе нахмурился Ла-Киш, но осёкся на полуслове.

Взгляды сюретера и сыщика встретились. Тёмные глаза Лайоша Шандора смотрели внимательно, настороженно — и печально. Он кивнул в ответ на невысказанный вопрос.

— Я бы тоже скорее ожидал, что они снимут номер в отеле. Но у каждого свои предпочтения.

Стражи всё так же с невозмутимым видом стояли на карауле с фонарями в руках. Секретарь, воспользовавшись отсутствием шефа, всё-таки закрыл нос платком, спасаясь от ароматов Гнилой Гавани. Сюретер отправил обоих констеблей обследовать соседние причалы, а секретаря — встретить труповозку. Едва Ла-Киш и Шандор остались у тела вдвоём, сыщик начал свой осмотр.

Он опустился на колени и осторожно повёл раскрытой ладонью над рукой, высовывавшейся из спутанной массы старых сетей. Ладонь двигалась в нескольких миллиметрах от тела, но не касалась его, а тем временем глаза сыщика стекленели, мутнели, словно сознание покидало Шандора. Взгляд стал бессмысленным, рот чуть приоткрылся, и Ла-Киш невольно подошёл на шаг ближе, опасаясь, что Лайош может упасть с причала в воду.

Теперь уже обеими руками сыщик медленно, словно раздвигая ряску на поверхности пруда, водил над скрытым сетями телом. Голова в цилиндре склонилась, подбородок упёрся в грудь. Рот закрылся, на высоких скулах от напряжения проступили желваки. Шандор дышал часто, мелко, будто принюхиваясь к едва уловимому аромату. Сюретер потянул носом воздух — вокруг по-прежнему пахло только гнилым деревом и тухлой рыбой.

Наконец, сыщик медленно выдохнул и тяжело поднялся на ноги. Руки его безвольно повисли вдоль тела, взгляд всё ещё был затуманенным. Ла-Киш с нетерпением ждал. С трудом шевеля пересохшими губами, Шандор произнёс:

— Мятное печенье.

— Что-что?

— Мятное печенье.

— И что это значит?

Сыщик покачал головой.

— Пока не знаю.

— Есть предположения, от чего она умерла? — поинтересовался сюретер.

Шандор в задумчивости потёр указательным пальцем переносицу, несколько раз сильно зажмурился и снова открыл глаза. Взгляд его быстро становился прежним — внимательным и слегка настороженным.

— Вы посчитаете это бредом. Но, по-моему, она умерла от эйфории.

— Звучит и вправду безумно, — согласился Ла-Киш. — Однако я слишком долго вас знаю, чтобы сразу списать вашу версию со счетов. Эйфория? Не страх? Я бы скорее поверил, что человека можно напугать до смерти. Но… обрадовать?

— Эйфория, — кивнул Шандор. — Это первопричина. Всё, что случилось потом — лишь последствия.

* * *

Мостовые заполнял поток деловитых сосредоточенных пешеходов, а проезжую часть в обоих направлениях занимали многочисленные кэбы, паромобили и омнибусы. С лязгом и скрежетом миновав поворот, к остановке подкатил двухэтажный трамвай, на штангах которого, словно маленькие звёздочки, то и дело вспыхивали электрические искры. Со второго яруса, осторожно ступая по круто изогнутой лесенке, спустилась девушка. Постояла несколько секунд, изучая вывески и номера домов, и направилась на север, к верхнему концу улицы.

Девушка была невысокой и совсем юной — в чертах её лица ещё проскальзывало что-то детское, хотя фигура в сером пальто, расчерченном на квадраты тонкими коричневыми линиями, уже сменила подростковую неуклюжесть на очарование женственности. Из под серо-коричневой клетчатой кепки, какие обычно носят рыбаки, на плечи падал водопад медно-рыжих волос; зелёные глаза внимательно читали названия многочисленных магазинов и контор, мимо которых проходила девушка.

Она успела миновать небольшой тупичок между домами, но номер на следующем доме заставил её остановиться и повернуть назад. В тупичке, перегороженном высоким забором с запертой на висячий замок калиткой, было только несколько мусорных баков, да пожарная лестница, тянувшаяся к двери на уровне второго этажа. Девушка поднялась по гулким чугунным ступеням и обнаружила возле двери латунную табличку:

«Агентство «Зелёная лампа»

Л. Шандор и компаньоны»

Она постучала, и на донёсшееся изнутри сиплое: «Входите, не заперто!» открыла дверь и шагнула внутрь.

Помещение конторы было небольшим, с единственным полукруглым окном на противоположной от входа стене. Перед окном стоял массивный письменный стол, ещё два располагались слева и справа, боком к первому. Первый стол пустовал, зато два других занимали компаньоны Лайоша Шандора — и посетительница сразу поняла, почему сыщик предпочёл именно обтекаемое «компаньоны», а не имена. За обоими столами сидели не люди.

Справа, ближе к входной двери, располагался драконид. Для этих уроженцев и хозяев Южного континента средний рост составлял два метра, но компаньон Шандора был крохотным даже по человеческим меркам: немногим больше метра. Одетый в свитер крупной грубой вязки, он замотал шею толстым шарфом, а на голову нацепил вязаную шапочку с опущенными ушами. Драконид, окинув гостью взглядом чёрных, словно агат, глаз, продолжил прерванное занятие: он ложка за ложкой сыпал сахар в исходящую паром большую кружку.

— Дверь закройте, барышня. Холодно, — попросил он уже знакомым сиплым голосом.

— Простите, — девушка прикрыла за собой дверь. — А господин Шандор?

— Вышел ненадолго, скоро вернётся. Присаживайтесь, — предложил драконид, указывая на небольшой продавленный диванчик, стоявший слева от входной двери.

— Если торопитесь, можете нам изложить своё дело, — донёсся из-за другого стола низкий голос с явственными мурлыкающими нотками. Второй компаньон сыщика положил на стол газету, которую читал, а поверх газеты, одна на другую — руки.

Руки были короткопалыми, заросшими коричневатой шерстью, и — как помнила посетительница из школьного курса биологии — имели втягивающиеся когти. Такая же шерсть покрывала лицо говорившего, образуя причудливый полосатый узор, и только миндалевидные глаза были обведены белоснежным контуром. В полумраке конторы зрачки этих глаз были круглыми и такими же чёрными, как у драконида, но на свету — это девушка тоже помнила из школьных уроков — превращались в узкие вертикальные щёлочки.

Муримур был одет в рубашку с подвёрнутыми до локтя рукавами и синий бархатный жилет с вышитыми золотой нитью узорами. Компаньон сыщика иронично приподнял губу, продемонстрировав внушительный желтоватый клык, и поинтересовался:

— Барышня не любит кошек? Предпочитаете собак?

— Нет, почему же, — девушка уже успела прийти в себя, и природное упрямство взяло верх над провинциальной нерешительностью.

— По какому вопросу вам нужен господин Шандор?

— Это ведь его объявление? — она порылась в небольшой кожаной сумочке и достала газетную вырезку. — «Требуется секретарша, работа преимущественно в офисе, иногда сопровождение на выезде. Стенографирование, умение печатать на машинке будут преимуществами. Оплата сдельная, график 5/2».

Драконид и муримур переглянулись.

— Эм… — нерешительно протянул первый. Но тут дверь открылась, и в конторе появился сам сыщик.

— Вот, Лайош, барышня заинтересована в вакансии секретарши, — отрекомендовал посетительницу муримур.

— Добрый день, мадемуазель. Или мадам?

— Мадемуазель. Виола Энне.

— Вы в самом деле заинтересованы в вакансии?

— Да. Правда, я думала, речь идет о какой-то конторе.

— Всё верно. Мы — контора частного сыска, — Лайош подхватил стул, стоявший у стола драконида, и, поставив его напротив мадемуазель Энне, уселся, закинув ногу на ногу. Несколько секунд он внимательно рассматривал девушку, затем вдруг спросил:

— Давно вы в городе?

— Три дня, — слегка опешив, ответила та. — Как вы узнали?

— Вы всё ещё пахнете морем.

Девушка не нашлась, что сказать, а Шандор, помолчав, продолжил:

— Где остановились?

— В пансионе «Сирень». В Садах Табачников.

Сыщик кивнул, словно с чем-то соглашаясь. Потом заговорил деловито, даже немного суховато:

— Пять крон в день, работа на выезде — крона сверху. На вас будет забота о порядке в конторе, приём звонков, документация, и так далее. Вы умеете стенографировать?

— Немного.

— Вам нужно будет записывать беседы с клиентами, не упуская ни одной детали. Это важно. Можете применять любые системы, свои собственные сокращения — главное, чтобы потом, при перепечатывании на машинке, ничего не было упущено. Печатаете на машинке?

— Да.

— Замечательно. Проблемы с законом?

— Никогда не возникали.

Муримур фыркнул. Лайош бросил в его сторону недовольный взгляд, но компаньон уже снова скрылся за развёрнутой газетой.

— Да, простите. Позвольте представить: господин Равири Те Каеа, — Лайош раскрытой ладонью левой руки указал на драконида. Тот отсалютовал девушке своей кружкой. — Господин Абекуа Вути, — сыщик, также раскрытой ладонью, но теперь правой рукой, указал на муримура. Тот опустил газету и кивнул, продемонстрировав в широкой усмешке теперь уже два клыка. — Мои компаньоны. Завтра в девять часов ждём вас.

— Вы даже не спросили, согласна ли я на ваши условия, — в тоне Виолы проскользнули нотки разочарования.

— Вряд ли вы проделали путь через половину города только для того, чтобы прицениться. Думаю, вам точно так же нужна эта работа, как нам — хорошая секретарша. Даже, — тут глаза сыщика заговорщически блеснули, — если вы на самом деле не владеете стенографией и не умеете печатать на машинке…

Мадемуазель Энне покраснела, но прежде, чем она успела что-либо сказать, Лайош закончил:

–…вы нам всё равно подходите.

— Он у нас эксперт, — иронично просипел Равири, делая глоток из кружки. — Тьфу. Всё равно горький получился!