Все дороги ведут в «нигде»

Алексей Небоходов (2025)

В футуристической Ксенополии — стране, где анархия и абсурд стали основой общественного устройства — писатель Кирилл Говоров случайно оказывается в центре невероятных событий. Его похищают из нашей реальности, чтобы сделать символом новой религии и вдохновителем общества, построенного на полной свободе от условностей. Ксенополия — мир, где валюта зависит от настроения, а Министерство Секса определяет стандарты морали. Здесь всё пропитано театром абсурда: памятники героям сидят на унитазах, а гражданам внушается, что множество партнёров — основа счастья. Постепенно Кирилл понимает, что его статус пророка — не случайность, а инструмент для управления обществом. Кирилл вынужден искать баланс между свободой и хаосом. Обложка сделана автором своими руками

Глава 6

Кирилл устало провёл рукой по лицу, снова оглядывая площадь, где неоновые вывески сочетались с идеально выложенной плиткой и аккуратно подстриженными деревьями. Всё это выглядело как парадоксальный хаос, закованный в строгую форму. Он посмотрел на Алину, которая с деловитым видом смотрела на часы.

— Нам пора, — сказала она, отрывисто и с таким выражением, будто только что вспомнила о пропущенном важном собрании.

— Куда? — спросил он, с трудом удерживаясь от сарказма.

Она подняла на него взгляд, в котором смешались невозмутимость и что-то вроде лёгкой гордости.

— Нас ждёт Сабантуев, — произнесла она с таким тоном, будто называла имя самого великого из ныне живущих.

— Сабантуев? — Кирилл хмыкнул. — Этот мэр-оленевод? Он-то что от меня хочет?

— Сабантуев — не просто мэр, — начала она, как будто читала заранее заученную речь. — Он — реализатор национальных проектов. Все задачи, поставленные правительством Ксенополии, проходят через него. И все они вдохновлены твоими идеями, Кирилл.

Кирилл резко повернулся к ней, пытаясь понять, шутит она или говорит серьёзно.

— Моими идеями? — переспросил он. — Какими ещё идеями? Уж точно не теми, что я вижу вокруг.

Алина всплеснула руками, словно удивляясь его невежеству.

— Конечно, твоими! Ты ведь сам писал о том, как важно учитывать человеческую природу? Про свободу, гармонию и равные возможности для всех? Сабантуев взял это за основу. Например, ты знал, что у нас теперь есть обязательный"День благодарности телу"? Каждый житель города в этот день должен посетить одно из мест для удовольствия. Это снижает стресс и укрепляет моральный дух.

Кирилл смотрел на неё, ошеломлённый, не в силах подобрать слова.

— И это называется… национальным проектом? — наконец произнёс он.

— Разумеется, — подтвердила Алина, словно речь шла о самом обыденном факте. — У нас есть ещё проекты! Например,"Эротика как культурное наследие" — это когда в школах изучают историю чувственных искусств. Или"Город желаний", где каждому гражданину раз в год гарантировано исполнение одной личной фантазии за счёт бюджета. И всё это работает, Кирилл. Это делает людей счастливыми.

Кирилл рассмеялся, но его смех был нервным.

— Счастливыми? Это вы называете счастьем? Культ удовольствий, прикрытый красивыми словами?

— Это не культ, это система! — перебила Алина, подняв палец в знак наставления. — Ты должен понимать, Сабантуев — не просто мэр, он человек действия. Он превратил Изград в витрину эпохи Говорова. Это его вклад в твой великий замысел.

— Я никогда не замышлял ничего подобного, — отрезал Кирилл. — Все эти проекты — чья-то фантазия. Причём весьма извращённая.

Алина улыбнулась, но её улыбка была хитрой.

— Может, ты и не думал, что это станет реальностью, но ведь идеи всегда живут своей жизнью. Сабантуев просто систематизировал их. Ты должен гордиться, Кирилл. Управление городом через удовольствие — это его национальный вклад.

Кирилл глубоко вдохнул, пытаясь унять растущую головную боль. Всё это звучало как абсурдный сон, но он уже перестал удивляться.

— Хорошо, — сказал он наконец. — Веди меня к этому вашему Сабантуеву. Но не рассчитывай, что я смогу воспринимать всё это всерьёз.

— О, Сабантуев ждёт с нетерпением, — заверила она. — Ему важно показать тебе, что твои идеи действительно работают. И, кстати, он очень гордится проектом"Рынки будущего". Это ведь на твоих рассказах основано!

Кирилл хотел возразить, но махнул рукой, решив, что лучше увидеть это безумие самому.

Алина и Кирилл шли по улице, которая носила его имя. Он невольно замедлил шаг, разглядывая архитектуру, пеструю рекламу и идеально выверенные тротуары. Улица писателя Кирилла Говорова была воплощением городского величия: широкая, мощёная, с шестиполосным движением и фасадами домов, выполненными в строгом классическом стиле. Но при этом чувствовался налёт футуризма — зеркальные окна, световые панели, сменяющие цвет в зависимости от времени суток.

— Улица Говорова, — пробормотал Кирилл, глядя на табличку с его именем, закреплённую на одном из зданий. — Они, кажется, решили совсем не стесняться.

— Это же символ, — ответила Алина, словно объясняя очевидное. — Ты ведь знаешь, что всё это построено благодаря твоим идеям. Улица отражает гармонию порядка и свободы. Каждый её метр пропитан духом эпохи Говорова.

Кирилл усмехнулся, но его взгляд оставался задумчивым. Они подошли к главной площади, и перед их взором предстал памятник, который невозможно было не заметить. На высоком постаменте из чёрного мрамора возвышалась статуя, которая заставила Кириллу остановиться, положив руки на грудь.

— Это что ещё за безумие? — наконец произнёс он, глядя на памятник.

На бронзовом троне-унитазе сидел он сам — Кирилл Говоров, расслабленный, с книгой в руках. Его лицо выражало философское спокойствие, а в руке застыла раскрытая книга, как будто воплощение знаний.

— Почему безумие? — удивилась Алина, ее тон был искренним. — Ты же символическая эпоха. Кирилл Говоров — вдохновитель, чьи идеи подарили Ксенополии свободу без стыда и лицемерия. Этот памятник — посмотрите на ваше движение.

Кирилл молча разглядывал статую. Бронзовый постамент был украшен цитатами из его книг, оформленными в пафосном стиле: «Свобода начинается с мысли!», «Познай себя — и примешь мир!». Но всё это выглядит абсурдным из-за контекста.

— На унитазе? — спросил он, покачав голову.

Алина улыбнулась, будто ее совсем не смущала абсурдность происходящего.

— У нас говорят: «Говоров дал нам свободу, даже сидя на троне». Ты стал символом откровенности, раскрепощённости, избавления от условностей.

Кирилл следом переводил взгляд с надписей на улыбающиеся лица прохожих, которые с восхищением фотографировались в подножии статуи.

— Свобода требует героев, — повторила Алина, как будто это всё объяснило.

Кирилл посмотрел на нее, а затем снова на бронзового себя, сидящего на троне.

— Свобода, говорит… — тихо сказал он, усмехаясь. — Ну, по крайней мере, смешно.

Кирилл отвернулся от памятника и посмотрел вперёд. Вдалеке уже виднелась мэрия — массивное здание из белого камня, украшенное бронзовыми оленями. Оно возвышалось над остальными постройками, символизируя мощь и порядок.

— Вот она, мэрия, — сказала Алина. — Величественное место. И здесь нас ждёт Сабантуев. Он наверняка уже готов показать тебе, как твоё наследие стало основой всего.

Кирилл не ответил. Он чувствовал себя словно в чужом сне, в котором реальность перевернули, а он сам оказался в центре событий, которые не мог контролировать. Улица Говорова, статуя, мэрия — всё это выглядело как грандиозный театр, где его роль уже написана, даже если он её не выбирал.

Массивные двери мэрии Изграда раздвинулись, и Кирилл вместе с Алиной вошли в просторную приёмную. Пол блестел так ярко, что отражал каждую деталь, включая Кирилла, выглядевшего слегка озадаченным, и Алину, шагавшую с видом человека, который тут не впервые.

Но первое, что бросалось в глаза, было вовсе не это. В центре комнаты за сияющим стеклянным столом сидела девушка в откровенном нижнем белье — кружевной комплект, больше похожий на аксессуар, чем на одежду. Она встретила их совершенно невозмутимым взглядом, словно её внешний вид был самой естественной вещью на свете.

Кирилл замер, его взгляд метался между Алиной и секретаршей.

— Это что такое? — прошептал он, слегка отстранившись от стола, словно боялся, что стол тоже может оказаться частью странного ритуала.

— Это Лана, секретарь мэра, — спокойно ответила Алина, словно всё было в порядке вещей.

Лана кивнула с профессиональной улыбкой, будто Кирилл стоял перед банальным банковским клерком.

— Добро пожаловать, — произнесла она мягким голосом. — Вам назначено на это время. Чем могу помочь?

Кирилл обернулся к Алине, нахмурившись.

— Это шутка? — спросил он.

Алина пожала плечами.

— У нас тут всё прозрачно. Лана не просто секретарь, она символ доступности власти. Каждый посетитель может получить любую услугу, если захочет. Это часть национальной программы по снятию стресса.

— Услугу? — Кирилл поднял брови, начиная понимать, что программа"прозрачности власти"была буквально воспринята Сабантуевым.

— Да, конечно, — подтвердила Лана, невозмутимо поправляя браслет на запястье. — Однако, если вы хотите только пройти к мэру, это тоже допустимо.

— Я… Я просто пройду, — поспешно ответил Кирилл, всё ещё стараясь не смотреть на секретаршу.

Лана нажала на невидимую кнопку, и одна из стен с тихим шипением раздвинулась, открывая проход.

— Мэр ждёт вас, — произнесла она с профессиональной теплотой.

Кирилл шагнул вперёд, но остановился, оглянувшись на Алину, которая уселась в кресло, явно намереваясь остаться в приёмной.

— Ты не идёшь? — спросил он.

— Сабантуев предпочитает конфиденциальные встречи, — ответила Алина, скрестив ноги. — А я тут немного расслаблюсь. Лана сделает массаж головы, она в этом профессионал.

Кирилл нахмурился, но ничего не сказал. Он развернулся и шагнул в кабинет, пытаясь понять, где заканчивается фарс и начинается реальность.

Сабантуев встретил Кирилла с бурным энтузиазмом, словно перед был ним не человек, а рок-звезда. Он встал из-за огромного стола, раскинув руки, как будто собирается обнять гостя. Его голос звучит громогласно:

— Кирилл Говоров! Тот самый! Добро пожаловать в город, построенный по вашим идеям! — Он схватил Кирилла за плечи, буквально усаживая его в кресло. — Вы не представляете, как много вы значите для нас!

Кирилл, ошеломлённый такой эмоциональной атакой, едва успевает вставить слово, пока Сабантуев с вдохновением рассказывал, как воплощал его"великие мысли".

Кирилл оказался в кресле, которое сразу же подстроилось под его фигуру, буквально обнимая его мягкими подлокотниками. Он с удивлением взглянул на Сабантуева, который, отойдя от стола, начал энергично жестикулировать, словно актёр на сцене.

— Мы называли этот проект"Город мечты"! — воскликнул мэр, взмахнув рукой в сторону огромного экрана, где замелькали кадры счастливых людей на улицах, магазины, фонтаны и, конечно, рынок с борделями. — Всё по вашим идеям, Кирилл! Всё до мельчайших деталей!

— Хочу заметить, — осторожно начал Кирилл, — что в моих рассказах не было борделей на главной площади.

— Вот именно! — Сабантуев указал на него, как будто тот сделал блестящее замечание. — Вы оставили пространство для интерпретации, и мы с удовольствием его заполнили! Это творческая адаптация. Народ в восторге!

Кирилл недоверчиво смотрел на мэра, который снова начал расписывать величие проекта.

— Ваши идеи о свободе — гениальны! — продолжал Сабантуев, шагая вокруг стола. — Мы даже ввели еженедельный праздник — День внутренней гармонии. Это когда все обязаны расслабляться. Я лично подписал указ, чтобы гражданам выдавали бесплатные ваучеры в места удовольствий!

— Ваучеры? — Кирилл чуть не подавился воздухом. — Вы хотите сказать, что вы… спонсируете это?

— Разумеется! — Сабантуев поднял палец, словно преподавая урок. — В вашей эпохе всё должно быть честно. Никакого лицемерия! Если люди хотят удовольствий, мы не просто разрешаем им — мы помогаем. Это ведь способствует их продуктивности.

— А налогоплательщики как на это реагируют? — саркастично уточнил Кирилл.

— Они счастливы, — с энтузиазмом ответил Сабантуев, глядя на экран, где мелькнул сюжет о торжественном открытии нового борделя под лозунгом"Порядок начинается с удовольствия". — Более того, мы получили премию за лучший социальный проект года!

Кирилл закрыл глаза и глубоко вдохнул, чувствуя, как реальность окончательно ускользает.

— Послушайте, — начал он с нажимом. — То, что я писал, это фантастика, это вымысел! Я не думал, что кто-то воспримет это всерьёз!

Сабантуев кивнул с видом мудреца, который уже понял всё лучше собеседника.

— Конечно, фантастика! Именно это нас вдохновило! Мы построили Изград как город, где фантазии становятся реальностью. И, позвольте, мы добились невероятного.

Он снова сел за свой огромный стол и сложил руки перед собой.

— Но я хочу услышать вас, Кирилл. Ваше мнение для нас священно. Скажите, что бы вы изменили? Может, добавить ещё одну"зону внутренней свободы"? Или, может, больше акцента на фестивалях?

Кирилл встал, ощущая, как кресло пытается удержать его, но ему удалось вырваться.

— Я… пока что просто осматриваюсь, — сказал он, стараясь не выглядеть слишком раздражённым.

— Прекрасно! — Сабантуев хлопнул в ладоши. — У нас есть время. Я организую экскурсию по нашим проектам. Вас ждёт незабываемое путешествие по городу, построенному по вашим мечтам!

Кирилл развернулся к двери, чувствуя, что ему нужно срочно выйти и вдохнуть немного свежего воздуха.

Кирилл остался на месте, устало вглядываясь в Сабантуева, который продолжал свой энтузиазм на грани театрального выступления.

— Слушайте, — наконец сказал Кирилл, его голос звучал твёрдо. — Вы, видимо, всё ещё не поняли. Всё, что вы тут создали, — это не мои идеи. Это не то, о чём я писал. Это была фантастика. Просто фантастика!

Сабантуев кивнул с понимающим видом, словно учитель, который слышит очевидный, но неверный ответ от ученика.

— Ах, Кирилл, вы скромничаете. Вы написали не просто фантастику. Вы создали миры, которые вдохновили миллионы! — Он театрально сложил руки. — Позвольте, я вам объясню.

Он подошёл к столу и активировал голографический экран. В воздухе появились изображения книг Кирилла, обложки, страницы, и… что-то странное.

— Это было в 1917 году, — начал Сабантуев с интонацией лектора. — Тогда простой человек, но гениальный мыслитель Иван Деньжин, случайно наткнулся на ваши труды.

— Подождите, — перебил его Кирилл. — 1917? Вы шутите? Я даже не родился тогда!

— Конечно, нет, — кивнул Сабантуев, как будто это только подтверждало его слова. — Мы говорим о другой эпохе, о времени, когда идеи ещё не были материалом. Иван Деньжин нашёл одну из ваших книг — "Пределы свободы". Вы описали там мир, где люди освобождаются от стыда и запретов. Деньжин понял, что это руководство к действию!

— Руководство? — Кирилл фыркнул. — Это был антиутопический рассказ!

— Именно, — согласился Сабантуев, будто слова Кирилла только подтверждали его правоту. — Но Деньжин увидел потенциал. Он систематизировал ваши идеи и написал труды, как их воплотить в жизнь. Эти труды стали основой Великой Сексуальной революции.

— Великой… чего? — переспросил Кирилл, чувствуя, как его терпение начинает сдавать.

— Великой Сексуальной революции! — с энтузиазмом повторил Сабантуев. — Это был момент, когда изголодавшиеся по удовольствиям массы пришли к власти и построили Ксенополию. Деньжин верил, что"живи за счёт других" — это ключ к гармонии.

Кирилл опустил голову, глядя на свои руки, словно хотел убедиться, что всё это не сон.

— И что, всё так прекрасно шло? — спросил он, не поднимая взгляда.

Сабантуев слегка замялся, но его улыбка не пропала.

— Были трудности, конечно. Несколько десятков лет назад страна чуть не развалилась. Но новый лидер, Генеральный директор Казявичус, нашёл решение. Он сплотил народы Ксенополии единым сексом.

— Единым сексом? — Кирилл даже не пытался скрыть сарказм. — Это что, национальный проект?

— Абсолютно верно, — гордо ответил Сабантуев. — Вся страна объединилась. Казявичус сказал:"Если мы будем наслаждаться вместе, мы будем сильны вместе".

Кирилл рассмеялся, но это был смех человека, который больше не знает, как реагировать.

— И как другие страны это восприняли? — спросил он, уже предвидя ответ.

— Они отвернулись, — тяжело вздохнул Сабантуев. — Их ханжество не позволило понять нашу революцию. Мы закрыли границы, но наша разведка успешно крадёт все их технологии, улучшает их и воплощает в жизнь.

— То есть вы буквально живёте за счёт других? — уточнил Кирилл.

— Точно! — Сабантуев сиял. — Это же ваш завет, Кирилл!

Кирилл молчал, глядя на Сабантуева. У него было только одно желание — узнать, как можно выбраться из этого фарса.