Когда по-прежнему сбываются мечты

Алексия Каст, 2019

Жили они долго и счастливо… У кого-то именно так и бывает. Но только не у Романовых. Яна и Игнат столкнулись с катастрофическим недопониманием, возвели каждый вокруг себя стену, не признаваясь друг другу в своих страхах и печалях. И вся их "Идеальная семья" рассыпалась, как карточный домик. Яна устала терпеть, продолжая упорно молчать и держать все в себе, а Игнат утратил самоконтроль и не смог сдержать внутреннего зверя… Содержит нецензурную брань.

Глава 2

Игнат

Как же я был самонадеян, когда решил, что в семейной жизни нет ничего трудного. Приложу немного усилий — и все сложится наилучшим образом.

Все оказалось совсем не так. Жизнь с Яной напоминала сидение на пороховой бочке. Причем не из-за ссор, ругани или прочего недопонимания. Отнюдь, мы жили в мире и согласии.

Яна занималась домом и нашими щенками, категорически отказалась пользоваться услугами няни и целую неделю проплакала, когда через полгода после родов у нее пропало молоко и пришлось наших малышей перевести на искусственное вскармливание. Признаться честно, я не стал идеальным мужем или отцом от слова совсем.

Весь год с момента рождения Марка налаживал связи с другими кланами теперь уже как официальный преемник. Если раньше все это было на словах, то теперь всем было понятно, кто станет следующим Альфой центральной стаи. И для того чтобы семья была в безопасности, сейчас мне требовалось прилагать еще больше усилий. Яна спокойно реагировала на мои многочисленные разъезды и редкие появления дома. Иной раз мне казалось, что ей вообще все равно, есть я в их жизни или нет.

У нее отлично получалось самой воспитывать и следить за близнецами, поддерживать порядок в нашем далеко не маленьком доме, да еще и гвозди забивать. Однажды приехал вечером домой после работы и наблюдал чудную картину, как она ползает около детской кроватки и что-то там подкручивает, Ариша и Марк сидели рядом с пластмассовыми отвертками и ключами в руках. На мой вопрос, почему она не взывала мастера, Яна сдула выбившийся из хвоста локон черных волос и, махнув, ответила: «Да тут всего лишь гайки на маятнике подкрутить нужно было. Делов на десять минут». В тот момент я почувствовал себя недомужчиной. Как прикручивать гайки, я, конечно, знал, но о каком мятнике она говорила, понял лишь спустя пару дней, изучив инструкцию к кроватке.

И так весь год: она мне улыбалась, искренне радовалась, когда я возвращался домой, страстно отдавалась по ночам. Но меня не покидало ощущение этакого безразличия с ее стороны. Она не показывала негативных эмоций совсем, и меня это бесило. Меня раздражало ее спокойствие в те моменты, когда любая другая нормальная женщина проявила бы недовольство как минимум или скандал с битьем посуды как максимум.

Я жаждал эмоций от нее. Волк внутри меня рвался на волю, когда чувствовал ее холодность, и я начал откровенно побаиваться, что не смогу его сдержать. Детский страх невозможности вернуться к человеческому виду никуда не делся и преследовал по сей день.

Да, бесспорно, выработанный с годами контроль над внутренним Я помогал мне справляться с этим. Но с каждым разом все хуже и хуже. Я был абсолютно солидарен со своим волком и испытывал те же чувства глубокой привязанности и тяги к Яне. Собственнический инстинкт во мне взыграл сразу в день нашего знакомства, одного лишь не учел: женитьба на Яне не принесет мне должного успокоения. Волк чувствовал, что она моя лишь на бумаге.

Когда сегодня увидел Васильева в каких-то миллиметрах от своей жены, почти озверел, сдержался, лишь услышав многочисленный детский смех внутри особняка. Иначе разорвал бы его к чертовой матери.

Взял свою девочку за подбородок и почти успокоился, волк внутри урчал в ожидании прикосновения к ее мягким губам, но потом уловил запах серого волка, и я, почувствовав, как от злости сами собой трансформируются когти, поспешил скрыться подальше от Яны. «Каждый гребаный день рядом с ней словно чертовая проверка на выдержку!»

Когда вышел из душа, услышал шорох в нашей спальне, принюхался, и улыбка расцвела на лице сама собой. Приоткрыл дверь и увидел счастливого Марка, протягивающего ко мне ручки. Бережно подхватил сына и, вдохнув до боли родной запах, успокоился. Волк внутри довольно пофыркивал, подтверждая очевидные факты: «Хороший щенок! Мой щенок!»

— С днем рождения, сынок, пойдем я тебе отдам подарок?

Марк в ответ лишь отрицательно качнул головой и прижался ко мне плотнее, обняв маленькими ладошками за шею.

— Ну хорошо, тогда рассказывай, как ваши дела? Приглядывал за нашими девчонками? Я ведь тебя за старшего оставлял.

Сын усиленно затараторил непонятные слова на известном лишь ему одному языке. Только дочка понимала его речь, говоря с ним теми же словами.

Слушал внимательно, каждое слово и кивал, еле сдерживая улыбку. Ситуация требовала серьезного вида. Марк был вдумчивым ребенком, не особо любил активные игры, не любил посторонних. и только Ариша могла спровоцировать его на пакость. Дочь росла еще тем чертенком в юбке.

— Пойдем сестренку твою найдем? — Марк, ненадолго задумавшись, кивнул, и мы пошли вниз.

Эмоциональная дочь, стоило ей только меня заметить, в отличие от брата ринулась ко мне, громко крича: «Папи! Папи!» Подхватил ее второй рукой и на миг почувствовал единение; все, что нас окружало, ушло на второй план, только я и дети, без лишних слов, на голых инстинктах. Мы понимали друг друга и были близки. Выпустил щенков из объятий и пошел следом за ними к остальной малышне, думая о том, почему же с Яной не происходит такого единения и энергетического обмена? Ведь где-то внутри нее тоже есть зверь, я чувствую его силу, удивляясь тому, как до сих пор он не выбрался наружу. Скольких бы проблем мы избежали. Нам бы не понадобились слова, зачем? Мы и так бы все поняли друг о друге.

Незаметно солнце зашло за горизонт. Принесли огромный торт с двумя свечами, а гости замерли в ожидании.

Я помогал задуть свечу сыну и, как мальчишка, — не сдержался и загадал желание: «Поскорее бы Яна обрела вторую ипостась. Поскорее…»

Сразу после того как счастливые дети получили свои куски торта, на меня посыпалась новая волна поздравлений, и я упустил из виду жену. Весь оставшийся вечер она избегала любого общения, и я не стал ее тревожить. Постоянно смотрел на часы, пытаясь подогнать вперед время. Безумно желая как можно скорее сжать в объятиях Яну и прогнать прочь любые мысли о ее холодности и моем трещавшем по швам самоконтроле.

Только ожиданиям мои не оправдались: Яна устроила скандал. Даже в голове не укладывалось: она впервые за всю нашу совместную жизнь чему-то возмутилось. И весь идиотизм состоял в нелепости ее обвинений. Откуда в ее голове мог только взяться такой бред, будто бы я уже целый день в Москве.

Волк опять начинал рваться, и меня это уже серьезно пугало. Почти сорок лет жил, прекрасно контролируя себя, и тут Луна послала мне Яну, и на сколько меня хватило? Год? Полтора? Чертовы женщины. Врезал по дверному косяку и отправился обратно в особняк к Назимову. Слишком тяжело удержать себя в руках рядом с Яной, волк просится преподать ей урок, и этого нельзя допустить…

— Игнат? Не ожидал, — послышался скрипучий голос старика Николая, встретившего меня в парадной. — Чем обязан?

— Дядь Коль, мне бы успокоительного, — без предисловий начал я с самого порога, — того самого, которым поила меня Янина в детстве, когда я только у вас появился. Его можно как-то раздобыть?

— Задачка. — Мужчина начал щелкать пальцами, что-то раздумывая. — Ту настойку делал Веня, сам понимаешь, что после того, как мы его наказали, он рецептом с нами не поделится.

— Если только его дух, — недобро усмехнулся я.

— Вот и я том же. Из молодых толковых по этим делам никого нет, если только к Мари обращаться. — Он развернулся и направился в гостиную.

— Я не хочу, чтобы она поняла, кому это нужно.

— Понял тебя, постараюсь организовать все в лучшем виде. Ты мне только скажи, Игнат, неужели все так плохо?

Назимов опустился в кресло и потянулся в сторону стола за вазочкой, наполненной конфетами. Выудил из нее леденец и засунул в рот, показывая всем своим видом, что готов к долгому рассказу. Только вот что мне ему сказать? В собственных слабостях непросто признаваться.

— Мой внутренний волк все чаще рвется наружу, та часть его, которая перекрывает мое сознание, как в детстве.

— Вот это мне сюрприз на старости лет, — спешно разжевав конфетку, произнес он, — неприятный сюрприз, Игнат. Мне на тебя теперь не только клан и дочь нельзя оставлять, но и внуков вместе с Яной, а это поважнее всего остального будет.

Альфа поднялся с места и, небрежно засунув руки в карманы брюк, прошелся по комнате.

— Я добуду настойку, сделаю все возможное, а ты остерегайся всего, что тебя провоцирует, — подвел он итог и собирался удалиться, когда я его окончательно добил.

— Остерегаться собственной жены, Николай Александрович?

Мой собеседник встал как вкопанный, совсем не ожидая такого поворота.

— Она его раздражает? — уточнил он.

— Ну когда она чересчур спокойна или равнодушна, ему хочется ее хорошенько укусить, — с усмешкой произнес, неизвестно почему наслаждаясь ситуацией. Может, потому, что наконец-то с кем-то этим поделился. С кем-то, кому это так же важно, как и мне.

— Ну уже хорошо, — вздохнул Николай с видимым облегчением, — а то, слыша твой замогильный голос, я было подумал, что твой зверь жаждет ее разорвать.

— Ну да! Ну да! Ищем плюсы везде, — стукнув ладонями по ручкам кресла, я поднялся и для проформы уточнил: — Я переночую здесь? В своих комнатах?

— Конечно-конечно, — махнул мне Альфа, давая понять, что разговор давно закончен, и вряд ли он слышал мои последние слова.

Проснувшись далеко не ранним утром, умылся, собрал вещи и поспешил домой, сотовый, по всей видимости, оставил там.

На кухне меня ждали резвящиеся дети в домике-палатке, наполненном шариками, ароматный завтрак и злая жена.

Яна выглядела безупречно, длинные черные волосы были заплетены в причудливую косу, лицо почти не тронуто косметикой, лишь подведены глаза, как я любил. Именно с таким макияжем разрез ее глаз выглядел еще более необычно. А домашний костюм Яны практически не оставил простора для воображения: обтягивающий топ, прилегающие шортики, закрывающие аппетитную попку лишь наполовину.

У меня давно не было секса. Очень давно. Поэтому сейчас еле сдерживал себя, чтобы не закапать слюной весь пол. Член неприятно ныл в штанах, упираясь в жесткую ткань легких брюк.

— Папи, — заголосила Ариша и ринулась ко мне, Марк так и не вылез из домика, видимо, обиделся.

— Садись, — позвала за стол Яна, — в меню сегодня манная каша и сырники.

— Так вот в чем мое наказание, — усмехнулся и попытался приобнять жену. Она вывернулась из моих рук и, положив на мою ладонь смартфон, чересчур спокойно произнесла:

— Тебе звонила некая Маргарита и чуть ли не со слезами умоляла рассказать ей, когда же ты появишься на работе.

Недовольно сморщился и, сев за стол, приступил к каше. Слава луне, без комочков, можно сказать, что было вкусно, но мяса не хватало, однозначно.

— Рита Касуцкая, дочь дальневосточного альфы, — начал пояснять Яне, кто же мне звонил. — Он попросил пристроить ее пока к себе на работу и помочь адаптироваться в нашей стае, в сентябре она учиться пойдет.

В раковине что-то звякнуло, и резко развернувшись Яна все же не сдержалась и, почти взвизгнув, спросила:

— Так ты с ней вместе сюда, получается, летел?

— И что? — Я откровенно не понимал ее возмущения и принялся поедать сырники. М-м-м со сметанкой и ягодным вареньем, самое то…

— И что?! А знаешь, и правда ничего! Приятного аппетита, милый.

Она стремительно вышла из кухни, так и не домыв посуду в раковине. Дети заметившие, что мама удалилась, поспешили за ней, и мне пришлось доедать завтрак в гордом одиночестве, раздумывая о том, как лучше уладить конфликт и донести до Яны, что ей нет никакого смысла ревновать.

Помыл за собой посуду. Ну, а что? Надо же хоть как-то зарабатывать плюсы. А после отправился на поиски своей красавицы-жены.

Яна была в гостиной вместе с детьми, валялась с ними на полу и помогала собирать крупный конструктор, видимо, подаренный кем-то на день рождения.

— Яна, может, поговорим? — осторожно начал.

— О чем?

Она повернулась лицом ко мне, но даже оно не смогло отвлечь меня от полуоголенной попки, аппетитно торчащей, когда она лежала на животе и болтала в воздухе ногами. Сглотнул подступивший к горлу ком и в очередной раз пожалел, что у нас не было няни или какой-никакой помощницы как раз на такой случай.

— Игнат?!

— М-м-м?

— О чем ты хотел поговорить?

— А ты сама не думаешь, что нам нужно кое-что прояснить?

Она покачала головой и повернулась обратно к детям. Уходит от разговора, возможно, оно и к лучшему, и эту тему действительно стоит опустить. Лишние ссоры нам ни к чему, не при моем нынешнем состоянии.

Опустился на корточки рядом с семьей и, присвоив парочку валявшихся деталей, начал сооружать «нечто». Даже не заметил, как зависли дети и уставились на меня с раскрытыми от удивления ротиками.

— Что? — растерянно спросил у Яны.

Она с какой-то странной улыбкой на лице покачала головой и заставила меня устыдиться в очередной раз.

— Они ни разу не видели тебя со своими игрушками. Понимаешь, — замолчала она, видимо, подбирая правильные слова, — они думают, что ты слишком взрослый и совсем не играешь, а сейчас ты просто разбил в прах их представление о мире. — Я чувствовал, как она пыталась сгладить сказанное шуточной интонацией, чтобы не обидеть меня. Даже сейчас, когда явно обижена, все равно выгораживала меня и не упрекала в том, что я никудышный муж и отец. Неужели ей этого достаточно? Волк внутри проснулся и недовольно зарычал. Я уже было хотел ретироваться, как в мой лоб прилетело что-то легкое. Перевел взгляд в сторону и увидел смеющуюся Аришу, которая замахивалась на меня очередной деталькой конструктора. Раздражение сошло на нет, и, подобрав легкий цветастый шарик, кинул в ответку.

Дети засмеялись, даже обычно сдержанный Марк, начал резвиться. Начался какой-то сущий беспорядок, Яна повалила Аришу на коврик и начала ее щекотать, Марк присоединился к матери, и мне не осталось ничего другого, как отбивать дочь от их дружных нападок. Все это плавно перешло в прятки и догонялки по всему первому этажу. Мы бесились больше часа. При каждом удобном моменте, когда не видели дети, ловил Яну и целовал ее сладкие губы, она буквально таяла от моих прикосновений, а я ловил от этого кайф. Как же редко она искренне расслаблялась рядом со мной вне спальни.

— Боже! Боже, хватит, Игнат. — Хохочущая Яна повалилась на пол, дети уселись рядом, каждый со своим поильником, полным сока, и жадными глотками пили. — Я же теперь их не уложу спать.

— Почему, — удивился, попутно присаживаясь в кресло и застегивая манжеты, — они же набегались, устали, должны теперь сладко спать.

— Если бы они бегали на улице, я бы с тобой согласилась, но сейчас, — она приподняла голову и оценивающе посмотрела на наших бесенят. — Не-а, сейчас они успокаиваться только час будут. — Приложила тыльную сторону ладони ко лбу и, картинно закатив глаза, опустилась обратно на пол.

Только хотел прилечь рядом с ней и насладиться такими удивительно приятными и скоротечными моментами, как зазвонил телефон. Увидев имя звонившего, нахмурился, не особо желая разговаривать. Да и вспоминать о заботах и необходимости ехать на работу тоже не хотелось.

— Слушаю.

— Игнат Маркович, — на другом конце была Рита Касуцкая, — извините, что опять звоню, но я устала здесь попусту сидеть.

— Какие-то проблемы?

— Меня не пропустили дальше ресепшен, говорят, что не было таких распоряжений ни со стороны Назимова, ни со стороны его бет.

— Черт, Рита, я и правда забыл о тебе, сейчас позвоню начальнику кадров, она тебе все покажет и со всем ознакомит.

Положил трубку и встретился с холодными глазами Яны, они напоминали волны бирюзового океана. Пожал плечами и начал, словно оправдываясь, хотя откровенно не понимал, что сделал не так:

— Бедная девочка все утро просидела в холле нашего офиса, а я ей работу обещал, — прихлопнул ладонями по ногам и поднялся. — Я на работу, семья.

Поцеловать Яну нормально не получилось, она удостоила меня лишь коротким чмоком в щечку. Дети тоже потерлись о мои щеки, при этом крепко обнимая.