Замуж за предателя

Алекс Мара (2024)

— Если судить по твоей наглости, то мы с тобой когда-то переспали, и ты тщетно надеешься на продолжение. До сих пор надеешься, да? — Реми изображает притворное сочувствие. — К счастью, я умею защищаться от таких прохиндеек, как ты. Бесстыжий мужлан! Наглец! Отец решает выдать меня замуж за Реми Лучиано — знаменитого адвоката и правую руку Дона мафии. Узнав об этом, любовницы Реми объявляют мне войну. А потом одна из них приносит мне его ребёнка.

5

Собеседование проходит удачно. Мне нравится работать в приёмном покое. Некоторым больным сразу удаётся помочь, и они с благодарностью возвращаются домой. С некоторыми сложнее. Я люблю помогать людям, успокаивать, слушать, внушать доверие. Получаю большое удовлетворение от работы, да и острые ощущения люблю, а в приёмном покое неотложные ситуации нередки.

Выхожу с собеседования на залитую солнцем улицу.

Чёрт возьми…

А вот таких острых ощущений мне даром не надо.

Реми Лучиано сидит на бортике у входа в больницу. Пиджак сброшен, галстука нет, рукава рубашки закатаны. Наслаждается солнцепёком, как будто у него в жизни нет никаких забот. И работы тоже нет.

Внезапно за спиной раздаётся жуткий стон. Даже, скорее, рёв, будто ранили льва. Люди оборачиваются, бросаются на помощь к…Разворачиваюсь и возвращаюсь в больницу. Наверняка есть другой выход из здания, потому что снова спорить с Реми я не собираюсь. Между нами уже всё понятно, больше обсуждать нечего.

Вот же, поганец!

Реми так и сидит на бортике, но теперь изображает из себя невесть что и вопит от якобы сильнейшей боли. Держится за пах и при этом смотрит на меня.

— Медсестра! Медсестра! — воет жалобно. — С тех пор, как я вас увидел, я заболел.

Окружающие смотрят на меня, потом на бесстыжего «пациента» и, посмеиваясь, расходятся.

— У тебя нет ни стыда, ни совести. Ты хоть осознаёшь, что это общественное место?! — негодую.

— Это больница. Нам, болезным, здесь всё прощается.

— Ты на всю голову болезный, Реми. Убери руки от… оттуда. Веди себя прилично!

— Если я буду вести себя прилично, ты выйдешь за меня замуж?

— Нет.

— Тогда на фиг мне стараться? — Снова хватается за пах и начинает стонать.

— Куда ты дел ребёнка?

— Сдал в бюро находок.

— Что-о-о?!

— Да не ори ты так, с ребёнком всё в порядке. А вот мне нужна твоя помощь. Самому мне не справиться с таким напряжением в паху. Оно возникло с твоим появлением в моей жизни, поэтому, как честная женщина, ты обязана мне помочь.

Нервно осматриваюсь, но, к счастью, рядом никого нет. До чего же распущенный тип! И как он заполучил такую высокую должность при Доне?

Ухмылка до ушей. Ему нравится меня раздражать.

— Ты можешь по-человечески сказать, куда ты дел ребёнка? Я чувствую себя ответственной за её судьбу.

— Если бы ты чувствовала себя ответственной, то не бросила бы её в гостинице и не искалечила бы меня ударом в наших будущих детей. — Заметив мой нарастающий гнев, Реми поднимает руки. — Ладно-ладно! Ребёнком занимаются соответствующие инстанции.

— Какие?

— Полиция, соц службы… Почему ты на меня так таращишься? Куда ещё я должен был обратиться? Я законопослушный гражданин, и моя полиция меня бережёт.

— Законопослушный? Ну ты шутник! Это какие законы ты уважаешь, интересно?

— Только те, которые создаю сам. И если мне подкидывают чужого ребёнка, а в данном случае это именно так, то я не собираюсь это терпеть. — Поднимается, берёт меня под локоть и тянет за собой. — Пойдём, здесь неподалёку есть очаровательный ресторан. Французская кухня. Перекусим, и ты расскажешь, как прошло твоё бесполезное собеседование, а я опишу, как поставлю тебя на колени и хорошенько вылижу во время нашей брачной ночи. Или нет… сначала трахну, а потом вылижу… А как у тебя с оральными навыками? Любишь? Практикуешь?

Знаю, что он нарочно меня провоцирует в надежде вызвать реакцию и вывести из равновесия. Его раздражает тот факт, что самая выгодная невеста синдиката — сильная и независимая женщина. Ему нужна теневая жена, ничем ему не мешающая. Без намёка на собственное мнение и с повышенным терпением. Такие, как он, привыкли к бессловесной покорности оплачиваемых женщин, к выполнению всех их причуд. Он ей говорит: «Открой рот!», а она в ответ: «Как широко?» Или просто молча открывает. Я не виню богатых мужчин нашего круга за такое поведение. Виню только женщин. Если бы не было тех, кто с радостью терпит хамское отношение ради пачки баксов и брендовой шмотки, то и мужчины такое бы себе не позволяли. Вот так. Непопулярное мнение, но моё.

Послушно иду за Реми, так как нам по пути. Но как только доходим до дороги, выворачиваюсь из его хватки, толкаю его в какой-то непомерно колючий куст и запрыгиваю в первое попавшееся такси.

Водитель открывает рот, чтобы возмутиться, но я прерываю его быстрым.

— Я Виола Верди.

Дальше ничего объяснять не надо. Водитель защёлкивает замки дверей, и через пару секунд мы уже вливаемся в поток машин. Я смотрю вперёд, не обращая внимания на Реми, который бежит рядом с машиной, тщетно дёргая мою запертую дверь и стряхивая с себя колючки.

— Добро пожаловать обратно в Лос-Анджелес, мисс Верди. Вам здесь рады.

— Спасибо… — Смотрю на его удостоверение в рамке и называю его по имени. — Я скажу папе, что вы спасли меня от неприятностей.

Водитель улыбается, профузно благодарит и предлагает свои услуги. Ещё бы, ведь у папы немалая власть в транспортных компаниях Лос-Анджелеса. Имена нашей семьи знают все таксисты, работающие в центре.

— Мисс… Это не моё дело и место об этом говорить, но, если позволите, то… Та неприятность, от которой я вас увёз, — это случайно не Реми Лучиано?

— Не волнуйтесь, он не узнает, кто вы.

— Я волнуюсь не за себя, а за вас, мисс. Реми Лучиано никогда не проигрывает. На вашем месте я бы пожаловался вашему отцу.

Мне не нужны ни услуги, ни советы. Я и так собираюсь держаться как можно дальше от Реми Лучиано, и сообщу об этом отцу при первой же возможности.