14
С утра был дождь — совсем недолгий и какой-то нерешительный. Едва начав стучать по крышам жилых корпусов, он прекращался над столовой, но, возвращаясь на крышу столовой, тотчас забывал про казармы. Не дождь, а недоразумение.
Лейтенант Гуммель ждал Джека на крыльце сразу после завтрака. Сам он ничего не ел, потому что не мог, полностью погрузившись в суть нового пари.
Накануне Джек сказал, что смог бы с тридцати метров продырявить из револьвера пять сложных мишеней — из яблок или апельсинов, положенных один позади другого. То есть пуля должна была пробить первый плод, а затем второй, лишь после этого мишень считалась пораженной.
Джек сказал и забыл, но лейтенант Гуммель был человек азартный. С двух прежних мест службы его поперли из-за подобных художеств, однако он снова искал себе приключений и по оказии занял вакантное место командира взвода во второй роте, прежний офицер которой уволился по семейным обстоятельствам.
— Ну что, жучара, готов ответить за свои слова?! — неожиданно закричал Гуммель, заскакивая на крыльцо перед Джеком и лейтенантом Хиршем и даже пританцовывая от возбуждения.
Джек с Хиршем недоуменно переглянулись. Они и думать забыли о вчерашнем споре, но Гуммель помнил. Он даже спал беспокойно и сбил в комок всю простыню, а утром, чуть свет, выскочил на воздух и, глядя на дождь, составлял схему решения спора.
Собственно, ничего особенного — сгонял в столовую, замучил расспросами сержанта продуктовой службы и выяснил, во что обойдется десяток крупных яблок сорта «лингвельд». Оказалось, что в тридцать ливров.
— А почему так дорого? — изумился лейтенант. — В городе я купил бы их за пару ливров!..
— Вот поезжайте в город и купите, а здесь все подсчитано до зернышка.
— Ну хорошо, — согласился тогда Гуммель, рассудив, что с огромного выигрыша легко окупит расходы на яблоки.
И теперь он пританцовывал перед Стентоном и Хиршем, ожидая, что они отступят, а мальчишка этот еще и извинится. Гуммель заставит его извиниться прилюдно!
— Это ты про стрельбу, что ли? — уточнил Хирш.
— Что ли, лейтенант Хирш! Что ли!.. — перешел на фальцет Гуммель и откашлялся. — Подтверждаешь пари, капрал Стентон?!
— Стрельба по яблокам с тридцати метров? — уточнил Джек.
— Да! Пятьсот ливров на кону!..
— Пять выстрелов, пять мишеней, десять простреленных яблок, правильно?
— Хорошая память, капрал, поздравляю! Буду счастлив прижать тебя — хвастунишку!..
— Так ты, Гуммель, думал, что он хвастал? — не скрывая улыбку, спросил Хирш.
— О! А ты, значит, не думал, коллега? — Гуммель возбужденно хлопнул в ладоши. — Ну что, камрады, идем прямо сейчас?
— А вы уже завтракали, сэр? — участливо поинтересовался Джек.
— Не нужен мне ваш завтрак, капрал! Я должен решить спор немедленно, а до этого у меня даже аппетита не будет!
Из столовой вышел сержант из второй роты.
— О, вот и Бэзил! — снова закричал Гуммель, и лицо сержанта сделалось хмурым. — Ну что, был с утра дождик, Бэзил? Был или мне показалось?
— Ну был… — со вздохом произнес сержант.
— Пятьдесят ливриков на бочку, дружок! Здесь вам не тут! Наша бухгалтерия сурова!
Сержант снова вздохнул, достал деньги и отдал Гуммелю его выигрыш.
— Так будет с каждым! — закричал тот, потрясая парой четвертаков перед лицом Джека. — Ну что, жим-жим? Идем стрелять или как?
— Идем стрелять, только яблоки за ваш счет, господин лейтенант.
— Уже решено, приятель! Куда рванем, где тут у вас решаются подобные споры?
— До твоего появления подобных споров не возникало, — заметил Хирш, спускаясь с крыльца столовой. — Спорили на щелбаны, на жвачку или курево.
— Курево и щелбаны?! Каменный век! Настоящее благородное пари, вот двигатель всемирного прогресса, если хотите знать!
— Так, Джек, иди за револьвером, а я прослежу, чтобы мистер спорщик добыл яблоки нужных размеров, — со скукой в голосе произнес Хирш.
На пороге возник капитан Хольмер. Он съел свой завтрак, запил его крепким чаем и на ближайшие полчаса у него было хорошее настроение.
— Что за склока, бойцы? Кто пойдет со мной купаться в карьер?
— Прямо сейчас? — спросил Джек.
— Нет, сейчас вода холодная. Лучше ближе к обеду, водичка согреется и аппетит можно нагулять.
— Сэр, в карьере вода круглые сутки четыре градуса.
— Цельсия?
— Кельвина, блин… — тихо обронил Хирш и отвернулся, сдерживая смех.
— Грамотный, да, Тедди? Очень грамотный? А вот я не поленюсь сейчас пойти в строевую, включить там глобалсеть и выяснить, чего смешного ты тут сказал? И спроси меня, кто будет смеяться последним?..
— Извините, сэр, — сдался Хирш.
— Извиняю. А в чем фишка шутки?
— Четыре по Цельсию — это холодно, а при четырех по Кельвину все застывает на хрен…
— Как это?
— Ну… Скажем, если заморозить яблоко, он превратится в хрусталь. Врезал молотком, и оно вдребезги.
— Ага, понятно, — кивнул Хольмер. — А если «таргар» из пушки врежет?
— Ну, тоже разлетится.
— И осколки будут опасны, так?
— Да, сэр, куски перемороженного яблока будут опасными, как и осколки хрусталя, — подтвердил Хирш.
— Джек, ты когда-нибудь слышал о чем-то подобном? — спросил Хольмер.
— Нет, сэр. От Тедди — никогда.
— Вот. А он это знал и молчал, — со странной интонацией произнес Хольмер. — Ты просто какой-то профессор тригонометрии, Тедди!..
— Это скорее теплофизика, сэр.
— Ну ни хрена себе! — произнес пораженный Хольмер и уставился на Хирша вместе с Джеком и лейтенантом Гуммелем. — Нам что теперь, пойти сейчас всем и застрелиться?
— Извините, сэр, — растерялся Хирш.
— Извините, сэр, — передразнил Хольмер и зашагал прочь.
