Непридуманное путешествие на Банда Нейру

Алена Архипова (2024)

История путешествия на Банда Нейра начинается с того, что крайне самостоятельная Марина едва не застревает в аэропорту Джакарты на неопределенный срок. Впрочем, из этой ситуации ей удается выпутаться и отправится не без приключений на далекий остров, где она столкнется с нестандартными предложениями на вершине вулкана, встретит акул и влюбится в ее спасителя, начнет учить бахаса и отправится на местную свадьбу, а под конец сбежит, едва не разрушив мусульманскую семью. Боги покарают ее на следующем острове. День станет ночью и пепел посыпется с неба, но именно эти условия позволят ей открыть себя с новой стороны и покажут, кому она дорога на самом деле

Терминал. The culture of friends

Не скажу, что это путешествие началось для меня легко. Перелет Екатеринбург — Москва, Москва-Ташкент-Джакарта обессиливал, а неприятности начали валиться буквально сразу после посадки. Местные боги гневались на меня, заранее зная, что менталитета и правил здешнего мира я не приму.

Изрядно замученная после суток без сна я выгрузилась из самолета и направилась по коридорам аэропорта «Сукарно Хатта» вместе с толпой пассажиров. Еще не дойдя до паспортного контроля, меня остановили на стойке оплаты визы по прибытии. Персонал наотрез отказывался принимать старые доллары, хотя и в новых, судя по виду индонезийцев за кассой, они мало разбирались и вряд ли смогли бы отличить подделку от оригинала. Критерий был один — наличие блестящей защитной полосы.

Валюта у меня была 2006 года и попытки убедить принять бесполосные купюры результата не приносили. При этом аэропортовый стафф тут же объяснял, что поменять olds доллары на рупии можно в этом же терминале в отделении банка. Но, чтобы дойти туда, нужна была виза. Сами они мои деньги идти менять в банк отказывались. Круг замыкался, а мне светило застрять тут на неопределенный срок.

Я уже представила себя в роли персонажа Тома Хэнкса в фильме"Терминал", несколько месяцев жившего в аэропорту. Ремонтных работ в здании не было, и подрядиться мастером-отделочником по примеру киногероя не светило. Надо было срочно учиться чистить ботинки белым людям за 2 доллара и при этом широко улыбаться:"Спасибо, добрый господин".

Оплачивать что-либо моей банковской карточкой тут и вовсе не представлялось возможным, а вся полезность ее формулировалась коротким слоганом «Карта «Мир» — идите с миром» с указанием дальнего пункта следования, по которому русские граждане обычно направляют особенно надоедливых собеседников.

Мне попыталась помочь пассажирка из нашего самолета Алина. В незнакомой стране нас крайне быстро сблизил финансово-лингвистический вопрос. У меня не было новых денег, но было хоть какое-то количество английских слов, достаточных для заполнения документов по прибытии, а ее английский был практически обнулен, зато имелась принимаемая в Индонейзии узбекская виза. Правда, перевести на нее рубли с российской карты не получалось, а от наличных Алина воздерживалась.

Не теряя надежды и сделав максимально жалкие глаза, я обратилась к пассажирам у кассы с просьбой поменять старые доллары на новые.

— I am sorry. Can you help me? I have only olds dollars, — на ломанном английском пыталась объяснить свою проблему.

— Yes? — с деланной улыбкой ко мне обернулась американка, но дослушав до конца, менять валюту отказалась, не снимая с лица выражения фальшивой вежливости «мы вам так сочувствуем, так сочувствуем, но идите на фиг, пожалуйста».

Ситуация повторилась с несколькими европейцами, вооруженными, как выяснилось, исключительно кредитными картами. Градус моего отчаяния нарастал. Как же так? Неужели я тут застряну? Очень бы не хотелось. Только не сейчас. Ну, пожалуйста! Комок подступал к горлу.

— Miss, I am sorry. I have big problem. Can you help me, — взмолилась я перед очередной туристкой, тоже оказавшейся американкой, и уже ожидала отказа в привычной вежливо-гадкой форме.

— Откуда эти доллары?, — интересовалась она, разглядывая свежую на вид стодолларовую купюру.

— Из русского банка.

Не знаю, насколько американка доверилась этой фразе, но вошла в положение и поменяла 100 долларов. Я была счастлива.

–Ну вот, еще 14 истерик и можно все оставшиеся старые купюры по 100 долларов на новые поменять, не отходя от кассы. К вечеру управлюсь!, — заключила вслух на русском.

К этому моменту моя спутница Алина из Ташкента успела договориться с сестрой в России о проведении финопераций через несколько карт и конечной оплате моей визы. Ситуация не была такой уж безвыходной, как казалось еще 5 минут назад.

Однако вопрос обмена валюты в условиях дефицита времени до следующего рейса — в Амбон — оставался актуальным. К счастью, про обменники персонал не ошибся. Два из пяти в терминале принимали старые доллары. Выбор был между невыгодным курсом и очень невыгодным — соответственно минус 7 и 17% в сравнении с новыми купюрами. «Из двух зол и выбирать не стоит», — гласила английская пословица, но русская лень и нежелание искать банк в душной Джакарте победили европейскую ментальность. Я сунула 1000 долларов в более выгодную кассу. Получив в взамен пачку купюр разного достоинства, распределила их по множеству карманов штанов цвета хаки, специально купленных для путешествий в российском военторге.

— У меня самолет на Бали через пару часов. Там друзья встретят. А ты, Марина, видимо далеко летишь, — делала выводы из моего внешнего вида Алина.

— Отсюда уже не очень далеко. Часа четыре еще — до Амбона, оттуда — на далекий остров.

— Одна?

— Одна. Уже привыкла. Как же еще? В такие места непросто найти компанию.

— Неужели не страшно?

— Пока не думаешь об этом — не страшно. Главное верить, что вокруг хорошие люди, и они появятся.

Распрощавшись с Алиной, я вышла из здания терминала на улицу, и, следуя заранее прописанной для себя инструкции, направилась к распложенным напротив выхода киоскам операторов сотовой связи.

Местные боги сузили глаза и, хитро поглядывая, ожидали, следующих граблей, на которые мне предстояло наступить. Они нашлись незамедлительно. В ближайшем салоне сотовой связи двухэтапная процедура оформления местной сим-карты встряла на первом же. Менеджеры несколько раз пытались зарегистрировать серийный номер телефона, но попытки не давали результата.

— Мы не можем. Система не принимает данные, — сотрудник за кассой вежливо выражал сожаление. — Тебе надо обратно в терминал, на таможню. Там смогут помочь.

«Нас послали — мы пошли», — мысленно развела руками и с тяжелым рюкзаком за плечами двинулась по уже знакомым коридорам «Сукарно Хатты». К счастью, до места назначения было недалеко, а очередь у отгороженных стеклянными перегородками столов с таможенниками отсутствовала.

— Вы давно купили этот телефон?, — таможенник пристально уставился на мой сотовый. — Номер уже три раза зарегистрирован.

Индонейзийские правила не рекомендовали снова вносить серийник в электронную картотеку.

— It is impossible. It is new telephone. Maybe it is mistake in your system. — тыкая пальцем в монитор, пыталась оправдаться я и уже привычно делала максимально жалкие глаза в надежде на то, что это все-таки подействует и убедит таможенников и местных богов.

Скрепя зубами, сотрудник вбил данные телефона в поля компьютерной программы, предупредив, что через 2 дня все может навернуться."И если что звоните нам вот по этому номеру", — собеседник указал пальцем на приклеенную к стене бумажку с цифрами и текстом на бахаса. Шо, не мовите на бахаса? Дiки людiни.

Через пять минут я вновь стояла в салоне и, широко улыбаясь, протягивала свой телефон. Связь появилась! Боги тяжело вздохнули и впустили меня в страну вулканов, кофе, разноцветных рыб и полудиких племен.

Утром следующего дня я уже стояла на крыльце аэропорта Амбона, прикидывая наиболее простой вариант трансфера до отеля и офиса паромной компании Pelni — приобретать билет на судно до конечной точки — острова Банда Нейра — требовалось лично. Аэропортовые таксисты, как водится, задирали заоблачные цены. Такой уж это народец, в какую страну ни приедь.

Вызвать дешевый скутер именно в аэропорт интернет-приложения не позволяли. Рыночек был попилен и никакое антимонопольное право, временами пробуждавшееся в России, здесь не работало.

— 300 тысяч руфий, тут же 60 километров ехать, — доказывал мне таксист.

— 30 километров и не больше 150 тысяч, — светила в ответ ему открытыми в телефоне гугл-картами, прикидывая, что и тут переплачиваю.

— Куда ты едешь из Амбона? — уже за рулем интересовался индонезиец, по каким-то своим неведомым мне приметам понимая, что надолго на острове я не останусь.

— На остров Банда Нейра.

— Тогда тебе нужен офис Pelni, — догадался он.

Я тыкала в карту и показывала, что нам по дороге, хотя таксист знал это явно лучше меня. Офис представлял из себя небольшое здание с высоким крыльцом, прозрачными дверями в потолок и несколькими кассами. Вокруг бродили индонейзийцы, то ли ожидая местный персонал, то ли просто используя пустующее помещение, чтобы укрыться от жары. Кассы были закрыты, хотя, судя по сайту Pelni, офис находился в рабочем режиме. Я вздохнула в надежде попытать счастье завтра и села в автомобиль.

— I have friend. We will go to my friend, — принялся объяснять что-то таксист.

До меня отчаянно не доходило, что за friend и почему мне в незнакомой стране с незнакомым мужчиной надо ехать куда-то к еще более незнакомому мужику.

«Ты не знаешь этих папуасов. Они захотят тебя съесть», — предупреждали меня перед отъездом коллеги по работе.

Хотя ели людей на другом острове и последний раз лет 20-30 назад, я оставалась в тревожном недоумении. Таксист тем временем пытался пробить стену непонимания и в самых простых конструкциях объяснял, что тот самый friend поможет мне.

Мы устремились в город по соединявшему две части острова мосту над проливом — предмету гордости местного населения, — нырнули в паутину узких и не очень узких улочек Амбона и через несколько поворотов остановились у какой-то лавки под навесом. Таксист открыл дверь и махнул рукой, приглашая внутрь.

— Hi! — нацепив улыбку, я шагнула под навес.

За столом под ним сидела милая девушка и что-то печатала на компьютере.

— It is my friend. — шагнул за мной таксист, попутно поясняя, что его знакомая продает билеты от Pelni и еще нескольких компаний. Груз недоверия спал с плеч — ехать к незнакомому мужику уже не светило.

Из Амбона на Банда Нейру уходило несколько паромов с разницей от 1 дня до недели. Ехать можно было уже на следующий день, а до этого — спокойно осмотреться на месте.

Бросив вещи в отеле и сменив наряд, я вышла в город. Амбон не особо выделялся среди азиатских городков с привычно плотной застройкой и магазинчиками со всякой всячиной на первых этажах. Единственное, что обращало на себя внимание — дорогая цветная дорожная плитка на центральной улице вдоль двух рядом стоящих мечетей: небольшой зеленой постройки и крупным серым зданием с золотым куполом, куда легко могло бы уместиться больше тысячи человек. Мечеть Аль-Фатих, как гласили туристические справочники и сайты, — была главным духовным центром этого, а, возможно, и соседних островов.

Надолго я тут не задерживалась — вряд ли вид белой женщины в короткой юбке мог бы приветствоваться мусульманами, хотя далеко не все местные дамы в городе придерживались традиций ислама и смело рассекали на скутерах в джинсах и футболках. Плечи при этом все же старались прикрывать.

К вопросам веры здесь относились вполне лояльно. В городе помимо мечетей имелись католические и протестантские церкви, как оставленные колонизаторами, так и построенные новоявленными «миссионерами», и, судя по всему, достаточно посещаемые.

–Мисс-мисс, эй, мисс, — то и дело кричали вслед местные дети, очевидно ожидая, что белая мисс бросит им горсть мелочи.

— Брысь!, — словно кошек отгоняла их от себя под смех индонейзийцев.

Интерес к белым людям, несмотря на турпоток, тут не падал. Меня периодически останавливали, чтобы сфотографироваться. С английским у многих было так же, как у меня с бахаса, — никак. Приходилось мило улыбаться и встраиваться в селфи чужих телефонов.

На следующее утро такси — на этот раз на скутере — везло меня в порт. Дорога должна была занять не больше 15 минут, а до отхода парома было еще пара часов.

— Мне нужен обмен валюты, — по дороге попросила своего водителя.

Прикидывая будущие затраты, поняла, что неплохо бы разменять еще пару сотен долларов — на Банда Нейре курс, скорее всего будет крайне невыгодным, если вообще представится возможность обмена.

— Да, конечно. Я знаю обменник, — утвердительно кивнул водитель и свернул с дороги.

Попадавшиеся по пути обменники по неизвестным причинам были закрыты.

— Это не проблема, — обнадежил меня таксист и свернул с дороги.

Через пару десятков метров мы затормозили у какого-то гаража с ярко красными металлическими воротами. Зная азиатский сервис — за ними могло оказаться что угодно — от автомастерской до стоматологической клиники, но меньше всего это место походило на банк. Мой водитель приблизился и постучал в нагретый металл. Из узенькой низкой двери, встроенной в ворота, высунулся мужичок лет сорока, с первого взгляда не вызвавший особого доверия и с прищуром уставился на меня.

— Могу я поменять доллары?

— Да. Сколько? — он протянул руку за деньгами. Меньше всего хотелось деньги в эти руки давать.

–У меня старые доллары, — предупредила сразу.

— А-а, не, старые не меняем.

Диалог закончился быстро, и мы укатили в порт.

У посадочного терминала толпился народ, тут же побросав сумки на землю.

— Как мне найти паром? Я не знаю этого места, — в очередной раз сделав жалкие глаза, обратилась к водителю.

Он тут же нашел в толпе какого-то парня, заявив, что это его friend, и вручил меня ему. Традиция френдов распространялась здесь повсеместно. Новый провожатый провел меня сквозь толпу и усадил на ступени лестницы сбоку от небольшого терминала.

Собравшиеся здесь индонейзийцы, как выяснилось, ожидали совсем другой паром. Время от времени новые пассажиры пребывали и выстаивались в длинную очередь к стоящему у стен терминала столу с компьютером и сидевшей за ним миловидной девушкой. Очередь меняла билеты на посадочные талоны и устремлялась через калитку терминала к суднам. Я ждала свое, friend обещал сообщить о его прибытии, а пока развлекал меня расспросами о России и моей жизни на родине.

— Чем ты занимаешься кроме работы в России?

— Хожу в походы, ныряю с аквалангом.

— Это летом, а зимой?

— И зимой тоже. Под лед ныряю.

— Как? Холодно же!

В доказательство я продемонстрировала несколько фото, сделанных непосредственно перед зимними погружениями и в процессе плавания. Глаза собеседника, видевшего в обычной жизни лед разве что в кубиках коктейля какого-нибудь местного бара, округлились. Впечатление производила то ли массивность вытащенных перед нырялкой из майны ледяных глыб, то ли суровость русских мужиков и женщин, погружающихся на страховочных веревках в промороженную воду.

— Ты точно крейзи. Можно умереть — там очень холодно.

— Не очень, у нас теплая одежда под костюмами.

— Ты, наверное, хочешь есть. Пойдем. Это недалеко, — предложил мой собеседник.

До прихода парома, который, как выяснилось, опаздывал, как минимум, на час, было время, и мы отдалились от терминала. Кафе в паре сотен метров не отличалось особым разнообразием, и было рассчитано, в основном, на быстрый перекус. Меню здесь отсутствовало и варианты блюд были представлены в тарелках на столе входа. Рыба и курица, проготовленные с карри и разными острыми соусами, не менее острые овощи и традиционный рис, который насыпали горой вне зависимости от желаний клиента. Я остановилась на курице и рисе, предполагая, что это является минимально рискованной пищей перед поездкой. Спутник выбрал примерно то же, и, отобедав, вручил мне счет. Общий. Пожав плечами, я оплатила, списав его поведение не местный менталитет, но в порту все же заметила.

— Знаешь, в моей стране так не делают. Если ты приглашаешь девушку, то либо ты платишь, либо каждый платит за свой обед сам.

— Но ведь я тебе помогал.

Действительно, помогал — ждать.

Паром подошел минут через тридцать, и я встроилась в очередь обмена «тикетов». Friend честно исполнял обязанности ждуна-помощника — провел меня через калитку терминала, где мой посадочный проверили сотрудники порта, и указал на паром.

Собрав пассажиров, судно отплыло через пару часов, а мне предстояло провести почти сутки в близком обществе не менее сотни индонезийцев.