Морозная река

Алёна Берндт

Юная девушка отправляется вслед за своим избранником в далёкий таёжный край. Горожанка, никогда в жизни не бывавшая дальше родительской дачи… Что же ждёт её? Испытания и приключения! Как же сложится её непростая судьба, закалится ли характер или сломается под напором северных ветров…

Глава 13

До отъезда в поход с Мишей Пантелеевым Володя окружил жену заботой. Дела по дому взял на себя, даже ужин несколько раз готовил сам. Ходил в магазин за покупками, встречал Лёльку после работы, чем радовал жену неимоверно.

— Давай немного прогуляемся, — сказала Лёлька, когда снова увидела мужа у крылечка больницы, — Погода сегодня хорошая, подморозило. Наверное, скоро ляжет снег…

— Нет, мы смотрели прогнозы сегодня в штабе, пока снега не будет, так, заморозки. Как раз успеем за Кривую сопку на разведку сходить.

— Может быть завтра пойдём на почту, позвоним родителям? — предложила Лёлька, — Обрадуем их новостями… и про квартиру, и про малыша.

— Лёль, давай с этими объявлениями повременим, — сказал вдруг Володя.

— Почему же? Мама с папой так обрадуются, — удивилась Лёлька.

— Ну… я тут подумал, к новому году у тебя будет еще небольшой срок, возьмем отпуска и махнем в столицу! Тогда и объявим, а не по телефону. Ты права, заработался я что-то, всё где-то пропадаю! Да и в магазинах столичных ассортимент получше, уж не как у нас здесь.

Лёлька радовалась такой перемене и тут же согласилась с мужем, что поездка к родителям в Москву, да ещё с такими известиями — это прекрасно!

— Давай пройдём по той улице, мне нужно Глафиру Трифоновну проведать, — потянула она мужа за рукав, — Она недавно сильно переболела, хочу проверить, как она. Да и с тобой познакомится, она каждый раз о тебе справляется!

— Ещё чего! — Володя вдруг резко дёрнул рукой, — Ещё по бабкам я не ходил! Тем более, по таким, как эта твоя Глафира! Мало того, что ты к ней таскаешься без всякой надобности, так ещё и меня тащишь! Надо вообще написать на неё куда следует, поверь мне, так и будет, кто-то да напишет! Вот тогда и будут разбирательства, чем она тут таким занимается! Всем тогда не поздоровится, кто к ней шастал! Так вот что, жена моя дорогая, я тебе запрещаю к ней ходить, поняла? Тем более в таком положении. Нечего там делать!

— Почему? Что ты такое говоришь, куда написать, и главное — что? Глафира Трифоновна обычная бабушка, ничего противозаконного не делает!

— Ты у меня иной раз будто с Луны упала! — резко рявкнул Володя, — Ты и половины не знаешь, что про неё местные знают! Это ты дома с книжечкой сидишь, а я с ребятами общаюсь, когда кругом лес… так что знаю побольше тебя.

— Знаешь, так расскажи, а не тычь меня носом, словно я дитё неразумное! — резко оборвала мужа сердитая Лёлька, чем его очень удивила, — Сам собираешь какие-то сплетни, а я к ней хожу и вижу всё сама! И больше, чем всяким россказням, я верю своим глазам!

— Я ничего не желаю слушать! — Володя повысил голос и крепко стиснул руку Лёльки, — Я тебе запрещаю к ней ходить, и всё! Я не желаю потом объясняться за свою глупенькую жёнушку и её наивность! Поняла меня? Только попробуй, ослушайся! Ты что, не понимаешь своей бестолковой головой, что такие вещи могут повредить не только тебе, но и мне тоже! Вообще, ты хоть знаешь, что муж этой Глафиры когда-то срок отсидел, за то, что золотишко где-то припрятал, люди-то не зря говорят! Вот, не знаешь, так слушай тогда, что тебе говорят!

Внутри у Лёльки всё тряслось от злости, но она постаралась успокоиться. Ей очень хотелось сейчас тоже закричать, вырвать из рук мужа свою ладонь… но она понимала, что ни к чему хорошему это не приведёт. Поэтому глубоко дышала, стараясь успокоить часто бьющееся сердце, а потом спокойно, чётко и негромко сказала Володе:

— Ну и что с того? Что с того, что было когда-то с мужем Глафиры Трифоновны? Это вообще было-то может при царе Горохе, да и было ли вообще! Тут про любого местного спроси — про каждого раскопаешь «страшную историю»! Кто браконьер, кто ещё чего. Да и вообще, даже если всё это правда, про мужа… Как Глафира Трифоновна за него должна отвечать? У тебя вот тоже родители… однако ты себя таким же не считаешь, и не живёшь, как они!

Володина рука взметнулась вверх, Лёлька испуганно прикрылась, коротко вскрикнув и ожидая удара. Но муж сделал шаг назад, опустил руку и с побелевшим от злости лицом смотрел на сжавшуюся в комочек жену.

— Я сказал — и ты мои слова слышала! — стальным голосом сказал Володя, — Если ты готова променять меня на эту старуху — тогда пойдём домой, я помогу тебе собрать вещи и переехать к этой старой ведьме! У неё и живи! А нет — так выбирай, тебе семья дороже, или эта старая ящерица! Чем она тебя так опоила, что ты меня не слушаешь! Я тебе объяснил, чем чревата такая дружба! Ты совсем что ли дура, если не понимаешь!

Володя развернулся и зашагал к дому, оставив испуганную и растерянную Лёльку посреди улицы. Идти домой ей не хотелось, она никак не могла прийти в себя… так и виделась ей занесённая для удара рука мужа. Решив, что ей самой нужно немного остыть и прийти в себя, Лёлька отправилась к краю посёлка. Туда, где под пригорком текла быстрая Суя, перекатываясь в этом месте через каменные глыбы.

Лёлька никак не могла осознать, что это всё произошло на самом деле… раньше о таком, чтобы мужчина мог ударить женщину, она только в книжках читала, и всегда думала, что это всё придумано писателями для красного словца… И уж никак не ожидала, что это вообще когда-то может случиться с ней. Да, не ударил, да, смог сдержаться, но сможет ли в другой раз? Лёлька вспомнила лицо Володиной матери, которое она видела только единожды, но запомнила на всю жизнь. Большой, уже позеленевший синяк украшал тогда скулу женщины в старом застиранном халате… Значит, вот в такой семье вырос её муж, с детства глядя на драки родителей. Наверное, для него это было делом обычным…

Уже порядком стемнело, осенние ранние сумерки рассыпались по Ключевой, к ночи упал на землю заморозок, сковав дорожную грязь, когда Лёлька вернулась домой. Скинув сапожки, она сняла варежки и прислонила ладони к тёплой печи.

Володя вышел из комнаты и чуть сузив глаза, посмотрел на жену:

— Где ты была? Всё-таки ходила к этой старухе?!

— Гуляла! Воздухом дышала! — резко отозвалась Лёлька, — Нет, в этот раз не ходила к Глафире Трифоновне. Ну а ты, заруби себе на носу! Я не твоя мать, понял? Терпеть не стану, и если ещё раз только заподозрю, что ты хочешь меня ударить — пеняй на себя! Говоришь, написать на бабу Глашу нужно, куда следует? Так вот, смотри лучше, как бы на тебя самого не написали, что ты дома-то не такой добряк, как на работе у себя! Писать я тоже умею!

— Лёль, ты что, — Володя был ошарашен, он с изумлением смотрел на злую Лёльку, явно не ожидая такого отпора, — Я же… прости меня, я чуть было не сорвался! Но ведь не сорвался же!

— И ещё! Я — медик! И к разным пациентам хожу, в том числе и к Глафире Трифоновне, а станешь запрещать — так и скажу Гладкову, пусть сначала у тебя разрешение спрашивает, прежде чем меня на вызов посылать!

— Ну я же не говорю… если по работе, — бубнил себе под нос Володя, — Я же говорю, чего туда без дела-то таскаться, чего люди подумают. Ну, прости меня, это всё от усталости. Я ничего такого не хотел…

— Ты один у нас устаёшь! — снимая пальто ответила устало Лёлька, — Может быть тебе тогда и в самом деле одному пожить, если я так тебя утомляю? Я могу снова в общежитие пока попроситься, до того времени, пока мне от больницы квартиру не дадут, а ты тут останешься, будешь отдыхать.

— Лёль, не горячись, подумай про ребёнка. Ему вредно, когда ты нервничаешь. Я же попросил прощения, и вообще — ты и сама тоже в произошедшем виновата, не нужно было меня провоцировать.

— Я виновата? А может быть, это тебе стоит больше времени дома проводить, как многие здесь геологи, кто семейный? Ведь есть же возможность, даже Миша Пантелеев, хоть и холостой, а так часто не уходит, дома бывает! А ты всё по лесам скачешь, чем подальше от жены, тем лучше.

— Ну хватит, — примирительным тоном сказал Володя, — Зачем ты так долго гуляла, вон, щёки все красные. Простынешь, это вредно. Давай-ка будем ужинать, и забудем про эти глупости.

— Не хочу я ужинать, аппетит пропал, — ответила Лёлька и пошла умываться.

Наверное, именно в тот вечер что-то в ней переменилось, как она думала потом, по прошествии времени. Что-то надломилось, дало маленькую трещину, которая со временем не могла не разрастись в огромную пропасть. Но тогда, в тот вечер, она и сама старалась убедить себя, что всё произошедшее не более чем случайность, недоразумение, и они с Володей скоро позабудут про эту неприятность.

— Иди ужинать, я уже всё накрыл, — Володя заглянул в комнату, — Хватит дуться, мало ли что в жизни бывает!

Лёлька отложила в сторону книгу, которую читала. Есть ей и в самом деле не хотелось, немножко даже тошнило, но она понимала, что с обеда прошло довольно много времени и поесть было нужно.

— Лёль, прости, — Володя ласково погладил Лёльку по руке и подал ей вилку, — Я вспылил, неправильно это. Но я ведь как лучше для нас хочу, и для нашей семьи. Ты добрая и отзывчивая. И я не хочу, чтобы кто-то пользовался твоей добротой, а ты сама можешь из-за этого пострадать. Поэтому я прошу тебя — хотя бы пореже ходи к этой знахарке, и не афишируй свою с ней дружбу. Почему ты в штыки принимаешь мои советы, я же стараюсь для нас!

Володя смотрел на Лёльку немного обиженно, щеки его чуть покраснели, и от этого ей стало даже немного стыдно за своё поведение. Может быть Володя в чём-то и прав… Ведь с ним вместе в поход ходят и местные, есть уже и немолодые парни, а мужчины в годах, которые знают своих односельчан лучше, чем приезжая Лёлька. Всё же нужно прислушаться к мужу, подумала она, ведь он и правда старается для семьи.